Выбери любимый жанр

Опасное окружение - Питерс Натали - Страница 41


Изменить размер шрифта:

41

– О, Жан, – прошептала я. – Так ты знаешь, как это было на самом деле. Совсем не так, как мне представлялось. Ужасно, ужасно!

– Я знаю, что такое схватка, Элиза, и, может быть, на этот раз ты поверишь мне, что это не самое подходящее занятие для женщины.

Я вздохнула и опустила голову ему на плечо.

– Лишь одно обстоятельство заставляет меня грустить, Элиза, – сказал Жан. – То, что ты боялась моего возвращения. Ты боялась меня, Жана Лафита, человека, который был тебе и отцом, и братом, и другом одновременно. Мне стыдно и больно, Элиза.

Я повесила голову. Жан был прав. Я не видела от него ничего, кроме добра. Другие мужчины, много других мужчин заставляли меня трепетать от страха. Но Лафит был им не чета. Его оружием была любовь, он старался понять другого, а не подчинить себе. Для Жана Лафита женщина была личностью, другом, а не просто средством для удовлетворения физиологических потребностей.

Сердце мое переполнилось благодарностью и любовью, и я теснее прижалась к нему. Он был моим другом, моим единственным другом.

– Прости, Жан, – прошептала я.

– За что?

– За то, за то.. Ты знаешь, за что.

Он заглянул мне в глаза.

– Да, – сказал он, слегка улыбнувшись, – я знаю, за что.

Что-то в его взгляде заставило беспокойно забиться мое сердце. По телу побежало тепло, вспыхнул пока еще маленький костер желания, который, как я думала, потух во мне навеки. Ничего подобного не было со мной с тех пор, как я… С тех пор, как Гарта Мак-Клелланда забрали с «Красавицы Чарлстона». Как давно это было? В прошлой жизни, нет, в позапрошлой, позапозапрошлой.

Я смотрела на Жана Лафита и впервые видела в нем не учителя, не покровителя, а только мужчину. Во рту у меня пересохло, и сердце стучало гулко и часто. Затаив дыхание, я ждала.

Жан нежно убрал прядь с моей щеки. Я вздрогнула и накрыла его руку своей. Я ждала. Глаза мои закрылись в сладостном предвкушении…

Неожиданно послышались топот ног и хлопанье дверей. Я слышала голос Доминика, выкрикивающего мое имя. «Элиза, Элиза», – повторяли остальные.

Жан удрученно рассмеялся и отпустил меня.

– Надеюсь, они не забыли вытереть ноги, – сказал он. – Пойдем, они хотят, чтобы ты разделила с ними радость победы. Сейчас ты увидишь настоящий пир пиратов. Ты боишься?

– Конечно, нет, – засмеялась я. – Они мои друзья, как и ты. – И я быстро поцеловала его в щеку.

– Могу поспорить, год назад ты вряд ли с такой готовностью назвала бы изрядно поддавших разбойников своими друзьями.

Мы услышали пистолетные выстрелы и звон стекла.

– Они бьют канделябры, – угрюмо заметил Лафит. – Проклятие, так каждый раз.

Увидев меня, Доминик, Пьер и матросы, что пришли вместе с ними, потребовали, чтобы я присоединилась к празднеству. Я со смехом отказывалась, но, похоже, они все решили за меня. Не слушая моих протестов, они подняли меня на руки и понесли на берег. Там горели громадные костры, играла музыка, мелькали танцующие пары. Мое появление было встречено радостным ревом, со всех сторон ко мне потянулись кружки с вином. Так возникла легенда о пиратке Элизе. Подлинная история испуганной девчонки забылась за волшебной сказкой о карибской красотке, способной загнать две пули подряд в десятку. Только позже я узнала, как мне повезло, когда я выбила клинок из руки капитана метким выстрелом. Наши пистолеты были оружием грубым и не отличались точностью стрельбы даже на небольшом расстоянии. Едва ли мне бы удалось когда-нибудь в жизни повторить тот легендарный выстрел.

Пираты щедро льстили мне, уверяя, что без меня им никогда бы не справиться, говорили, что я принесла им удачу.

Вдруг вспыхнул спор: в чьей команде я буду в следующем бою? Ребята передрались бы в кровь, если бы не вмешался Жан, заявив, что мое устное благословение будет столь же эффективно, как и личное участие. Поскольку все пираты свято верили в магическое действие слова (кстати, колдуны у берегового братства пользовались особым почетом), предложение Жана было принято со всеобщим одобрением.

Маленький оркестр состоял из скрипки и флейты. Разгоряченные хмелем пираты не слишком-то вслушивались в музыку. Отблески пламени костра плясали на лицах танцоров, и буйство огня было сродни веселому буйству вольных разбойников.

Я перетанцевала со всеми, кроме Жана. Пьер был неплохим танцором, но он недвусмысленно дал мне понять, что танцы – занятие скучное, а вот если провести время по-другому… Я щелкнула его по носу и напомнила, что любой из присутствующих здесь мужчин не дал бы и цента за его жизнь, если бы узнал, что он себе позволяет. В ответ Пьер подхватил меня на руки и закружил, торжественно заявив, что на здешнюю землю еще не ступала нога такой чудной девчонки и что он с ума сходит от любви ко мне.

Следующим был Доминик. Он танцевал ужасно, даже хуже, чем Винсент Гэмби, плясавший, как взбесившийся буйвол. А мне хотелось оказаться в объятиях Жана, хотелось, чтобы мы поплыли вдвоем, словно птицы над морем, подхваченные воздушным течением. Но он ни разу не подошел ко мне, хотя с другими женщинами танцевал.

Самый торжественный момент праздника наступил после полуночи. Доминик встал и потребовал тишины.

– Леди и джентльмены! И прочие пьяные скоты, слушайте и молчите. Этим праздником мы обязаны Жану, потому что он самый умный из тех, чья нога ступала на палубу корабля.

Крики и смех.

– А эта девчонка, мадемуазель Элиза, самая храбрая леди на болотах. Сегодня мы присваиваем ей имя королевы Гранд-Терры, нет, королевы всех островов! Мадамы и мон-сеньоры, я нарекаю Элизу королевой Баратарии!

Засим мне преподнесли шпагу с эфесом, инкрустированным золотом и украшенным рубинами, и два легких пистолета. Ко всеобщему восторгу, я сделала несколько рубящих движений шпагой, затем зарядила пистолеты и выстрелила в луну. Я промахнулась, но мужчины заревели от восторга, и я вновь оказалась на чьих-то бравых плечах. Смеясь, я храбро размахивала пистолетами.

Жан улыбался и аплодировал вместе со всеми. Он был здесь королем, никто не сомневался в этом, а сейчас меня провозгласили королевой. Я чувствовала, что сегодняшний вечер был своего рода помолвкой, пираты отдавали нас друг другу, потому что я доказала им, что стою их командира. Благодарность переполняла меня, как и любовь к Жану Лафиту. Да, я любила его, я любила их всех.

Я вскинула руку в знак того, что хочу говорить. Наступила тишина.

– Я хочу сказать вам… Я думаю, что мне никогда не было лучше, чем здесь, с вами, где меня так любят. Я… Мне довелось испытать жестокость со стороны так называемых законопослушных членов общества, но от вас, кого они называют разбойниками и ворами, я видела только хорошее. Я горда тем, что вы назвали меня своей королевой, и с этого момента сердце мое принадлежит вам.

Всю ночь мы пили и танцевали. А на рассвете Лили подошла ко мне со словами:

– Мистер Жан говорит, что вы так устали, что и умереть недолго. Пойдемте спать.

– Лили, – запротестовала я, – мне вовсе не хочется спать. Я хочу…

Я поискала глазами Жана. Мне хотелось танцевать с ним. Он стоял в стороне, разговаривая с Домиником и Чигизолой – Отрезанным Носом. Меня он не видел. Я грустно вдохнула.

– Хорошо, Лили, пойдем. Всем спокойной ночи.

Друзья пожелали мне приятных сновидений, и Лили увела меня в дом. Я долго не могла заснуть: сон не шел ко мне. С берега доносились звуки веселья. Что за день! Я настоящая королева! Я не только себе доказала, что многое могу, но и снискала уважение и даже восхищение бывалых моряков. Так почему мне так грустно?

И словно в ответ на этот вопрос я почувствовала прилив желания. Я вертелась в постели, стараясь прогнать образ, назойливо встающий перед глазами. Гарт Мак-Клелланд, прищурившись, улыбался знакомой скептической улыбкой. Я любила его, он научил меня любви, но теперь все в прошлом. Гарт Мак-Клелланд умер.

Что же происходит со мной? Я знала, что непрошеное чувство уйдет, если немного переждать. Но я ошиблась. Образ Гарта стал расплываться, и вместо него возник злобный оскал Жозе Фоулера. Меня передернуло. Неужели всех издевательств капитана Фоулера не хватило, чтобы вычеркнуть мужчин из моей жизни? Оказалось, что нет. Я слишком хорошо понимала, чего мне не хватает для счастья. Я была королевой, и мне был нужен король. Я была женщиной, и мне был нужен мужчина.

41
Перейти на страницу:
Мир литературы