Опасное окружение - Питерс Натали - Страница 14

• Предыдущая
• 14/115
• Следующая

Лжец! Негодяй! Я открыла было рот, но Валадон приложил палец к моим губам.

– Ах, моя ягодка, не волнуйся. Знаете ли, сударь, семья этой девушки не в восторге от ее выбора, и мы боимся, что ее отец и братья пустятся за нами в погоню.

Собеседник маркиза сочувственно прищелкнул языком.

– Плохое дело, брак без благословения. Вы знаете, чем это оборачивается?

Хозяин постоялого двора пристально посмотрел на меня; рука маркиза так напряглась, что мне стало трудно дышать, и я лишь вымученно улыбнулась.

– Жаль, – заметил трактирщик, – что ее семья против. Ни разу мне не доводилось встречать такую красивую пару, простите мне мою откровенность. Вы такой высокий и светлый, а мадам маленькая и темная. Ах, какой у нас странный мир, месье, если двое не могут насладиться своей маленькой толикой счастья.

С этим он распряг наших несчастных коней и увел их.

– У вас прекрасно получилось, моя дорогая, – одобрительно кивнул маркиз. – Так и продолжайте.

– Грязный ублюдок, – прошипела я еле слышно. – Ты заплатишь за все, обещаю.

Я дернулась, чтобы высвободиться, но он удержал меня.

– Позже, потерпите немного.

Хозяин поменял нам коней и пообещал никому не рассказывать, что видел нас. Когда мы выезжали с постоялого двора, я будто случайно выронила ридикюль в надежде, что братья заметят этот знак, когда поедут следом. Я была почти уверена в том, что меня спасут, и невольно оглядывалась назад: не покажутся ли Оноре и Филипп на горизонте.

– Вы напрасно стараетесь, Элиза. Ваши братья сейчас, должно быть, скачут во весь опор в Париж, – с мрачной усмешкой заметил маркиз.

Экипаж в очередной раз тряхнуло, и я, не удержавшись, упала на пол. Надежда покинула меня. Мысли, одна страшнее другой, лезли мне в голову. Когда я стану больше не нужна этому чудовищу, он зарежет меня, как курицу, и закопает в землю. Лесные звери съедят то, что от меня останется, а дожди отбелят кости. Братья и дядюшка Тео забудут меня. Перспектива была так грустна, что я, не удержавшись, всхлипнула.

Небо заволокли тучи, и маркиз решил, что после наступления темноты ехать нельзя.

– Слава Богу, – вздохнула я, – мне смертельно хочется лечь в нормальную постель. И какой-нибудь нормальной еды.

– Ничего этого не будет, – заявил мой спутник. – Мы переночуем в поле, вдали от человеческого жилья.

Заявление это показалось мне настолько абсурдным, что я рассмеялась ему в лицо.

– Вы, должно быть, шутите! Вы ненормальный! Безумец, сбежавший из сумасшедшего дома! Учтите, маркиз де Пеллиссьер или кто вы там есть, я не буду спать на земле как… как гусеница! Я просто никуда больше не поеду. Убейте меня прямо сейчас. Лучше умереть, чем терпеть ваше присутствие!

– Не испытывайте мое терпение, Элиза, – сказал он то ли в шутку, то ли всерьез. – Я ведь могу и забыть о том, что вы нужны мне.

– Нужна? Для чего?

Мы подъехали к маленькому островку деревьев в поле возле ручья.

– Рядом с вами, вооруженному романтической сказкой о непонятых влюбленных, мне проще оставаться неузнанным.

– У вас ничего не выйдет. Вас найдут и повесят, и я хочу присутствовать при вашей казни. Я буду стоять у самого эшафота и веселиться. Лицо ваше станет багровым, а глаза вылезут из орбит, и я буду смеяться от радости!

Маркиз приподнял бровь.

– Кровожадная ведьмочка, вот вы кто. – И с этими словами он выпрыгнул из повозки и пошел привязывать лошадей.

Как только маркиз отошел к ручью и повернулся ко мне спиной, я побежала через поле в рощу, видневшуюся вдалеке. Я бежала долго, но, упав в изнеможении, услышала за собой шаги. В бессилии я закрыла лицо руками. Не говоря ни слова, он сгреб меня в охапку и потащил назад, к нашему лагерю, а я была слишком слаба, чтобы сопротивляться.

– Сегодня мы будем спать рядышком, как муж и жена, – объявил он, укутывая меня в свой дорожный плащ, – и, Элиза, будьте уверены, я не дам вам сбежать.

– Вы не посмеете ко мне притронуться, – сказала я дрожащим от гнева голосом. – Неужели вам мало того, что вы со мной сделали? Вы унизили меня, сломали мне жизнь, растоптали меня, и все мало? Я не буду спать с вами, вы, вы… беспородный пес! Лучше убейте меня.

Он вздохнул:

– Элиза, когда вы злитесь, вы будите во мне желание. Ложитесь и спите, или я не знаю, что с вами сделаю.

Я села на траву и обняла руками колени.

– Я вообще не буду спать.

– Как вам будет угодно. – Он пожал плечами.

Маркиз открыл мешок с едой и принялся поедать зачерствевший хлеб и сыр с такой жадностью, будто вкуснее ничего не ел. Я смотрела, как он ест, и ненавидела его все сильнее. Я замерзла, устала, была голодна, а он энергично работал челюстями и плевать хотел на мои страдания. Я не могла отвести глаз от этого проклятого хлеба с сыром.

– Хотите? – Он протянул мне сыр, но я решительно помотала головой и, отвернувшись, легла на землю. Пустой желудок недовольно урчал.

Немного погодя он лег рядом. Я собралась было встать, но он удержал меня.

– Только в целях предосторожности, – объявил маркиз, обнимая меня одной рукой. – Мне хочется спать, и я не хочу играть роль сторожа. Прошу вас, лягте и спите, Элиза.

– Мерзкий лживый паразит, подонок, мразь, вонючий пес. Я ненавижу вас, маркиз Валадон, я ненавижу вас так… так… – Я не находила слов.

Сжав кулаки, я пыталась вывернуться. Он перекатился на живот и оказался на мне.

– Последний раз предупреждаю, – хрипло сказал он, – хватит детских выходок.

– Пусти! – завопила я. – Отпусти меня! Я… Я буду молчать, клянусь, только не делай ничего со мной. Я больше не буду убегать.

Он хрипло дышал мне в лицо, я слышала, как громко стучит его сердце, или, может, это стучало мое?

– Пожалуйста, – попросила я тихо, и слезы жалости к себе потекли у меня по щекам. – Пожалуйста, не мучьте меня, я буду послушной, обещаю вам.

– Ты знаешь, как вывести человека из себя. – Он вздохнул и скатился с меня. Я плотно закуталась в плащ и повернулась на бок, тихонько всхлипывая.

– Прекрати хныкать, – пробормотал маркиз.

Оказалось, что и он, как большинство мужчин, не выносит женских слез. Я отметила про себя это обстоятельство. Что же, это доказывает, что он всего лишь человек, а не исчадие ада.

Кузнечики и цикады завели свои ночные песни. На землю опустилась густая мгла. Я долго ждала, пока его дыхание станет ровным – знак того, что мой суженый спит глубоким сном, но в конце концов уснула сама.

В сентябре утренники довольно холодны, и поэтому ничего удивительного не было в том, что я проснулась в его объятиях. Голова моя покоилась у него на плече, и легкий ветерок его дыхания ерошил мне волосы.

Я немедленно высвободилась.

– Как вы смеете!

Он потянулся:

– Напротив, как смеете вы?

Поеживаясь от ночного холода, я отправилась к ручью. Умывание ледяной водой не доставило радости. Начинался еще один несчастный день.

Я была голодна и поэтому без жалоб проглотила хлеб и сыр. Выехали мы еще до рассвета. Только одно небольшое происшествие отличило второй день нашего путешествия от первого. На одной из полупустынных дорог, вблизи городка под названием Вьеавиль, мы встретили военный разъезд. Мой спутник насторожился, и я заметила, что он сунул руку под плащ. Плащ слегка распахнулся, и я увидела торчащий из-за пояса пистолет, вне сомнений, из арсенала Оноре. Так, значит, мой распрекрасный муженек сумел напоить бдительного братца и избавить его от лишнего оружия! Да, он действительно опасен, и втрое опасен оттого, что умен. Если бы я могла подать солдатам знак, как-то навести их на мысль… Маркиз перехватил мой взгляд.

– Не стоит геройствовать, Элиза, – ледяным тоном заметил маркиз. – Если вы поведете себя разумно, я оставлю их в живых. Но если попробуете меня выдать… то они умрут, да и вы, боюсь, вместе с ними.

Маркиз остановил повозку.

Подъехавший сержант вежливо снял передо мной шляпу. Я собрала волю в кулак и весело прощебетала:

– Здравствуйте, месье! И куда это вы едете в такое славное утро?

• Предыдущая
• 14/115
• Следующая