Опасное окружение - Питерс Натали - Страница 100

• Предыдущая
• 100/115
• Следующая

Мы плыли уже неделю, когда мне пришло в голову заглянуть в зеркало. То, что я там увидела, заставило меня содрогнуться: блуза нараспашку, так что груди почти вываливались наружу; рукава закатаны выше локтя, как у простой работницы; бриджи вылиняли и порвались; я по-прежнему носила кинжал за поясом, будто пиратка или разбойница, а ступни мои до того огрубели, что больше походили на ноги мальчишки-юнги, чем изящной женщины.

Повинуясь внезапному порыву, я вымылась морской водой с лавандовым мылом и надела изящное зеленое платье. Я даже немного надушилась. Волосы мои были в безнадежном состоянии, безжизненные и сухие от морской воды и солнца, но я работала над ними щеткой до тех пор, пока не появился хоть блеск, потом заплела косы и закрепила их на затылке. Мелкие черные завитки выбились и темным нимбом окружили лицо. Я осталась босиком, поскольку туфельки мои безнадежно испортило море, а грубые ботинки никак не подходили к наряду.

Я покружилась по тесной каюте, представляя, что я в Париже, украшаю собой наполеоновский, нет, теперь королевский двор. Интересно, что сейчас носят в Париже? Мне так многое предстояло узнать заново. Вечера и балы, опера, театр…

– Элиза, где?..

Гарт, увидев меня, застыл на лестнице.

– Ну и ну! – присвистнул он. Брови его приподнялись на целый дюйм. Он одобрительно улыбнулся.

Внезапно я почувствовала себя ужасно глупо.

– Я… Я не могла больше на себя смотреть, – начала я, словно оправдываясь. – Мне захотелось снова почувствовать себя женщиной.

Я приподняла юбку. Ко мне вернулся былой сарказм.

– Кстати, я решила ввести в Париже новую моду. Но, как видишь, годится только для деревни, – я высунула босую ногу.

Я нервно щебетала какие-то глупости. Гарт быстро подошел ко мне и взял за руку. Я замолчала.

– Ты прелестно выглядишь, Элиза, – сказал он. – Но и в своих бриджах и блузах ты так же очаровательна. Я вижу, ножа при тебе нет. Ножи тоже вышли из моды в этом сезоне?

– Нисколько, – сказала я, улыбнувшись. – Но он мне больше не нужен, ведь у меня есть твое слово.

– А, – разочарованно протянул Гарт, – а я подумал, что ты даешь мне знак.

– Знак?

– Того, что готова освободить меня от моего обещания.

Глаза его потемнели, казались бездонными, как и окружавший нас океан.

Так легко сказать: да, я освобождаю тебя от твоего слова. Мне так хотелось вновь почувствовать себя в кольце его сильных рук, забыть про свои горести и страхи, пусть ненадолго. Но я подумала о том, что будет, когда нашему плаванию придет конец. Я расстанусь с ним навсегда, и, если сейчас я допущу эту новую близость, расставание станет для меня невыносимым. У меня под сердцем его ребенок, теперь я знала об этом точно. Любовь к нему всегда приносила мне столько горя и боли. Мне надо быть сильной, я должна удержать его на ставшем критическим расстоянии.

– Нет, – сказала я как можно беззаботнее. – Эта мысль не кажется мне привлекательной.

Он приложил мою руку к губам.

– Как хочешь. Бедная маленькая ручка. Она не рассчитана на такую работу.

– Ты предлагаешь мне уйти на покой? – спросила я.

– Я рад бы, но…

– Ты не можешь. Во-первых, я матрос, и только во-вторых, женщина. Я правильно вас поняла, сударь?

Гарт пристально взглянул мне в глаза. Я почувствовала, что краснею.

– Элиза, ты – трусиха, и ты об этом знаешь.

– Да, Гарт. Ты прав, – сказала я, сглотнув слюну. Гарт поднялся на палубу. Я сняла платье и убрала его обратно в сундук. Больше я его никогда не достану. Я натянула свои линялые бриджи и старую блузу. Шхуна качнулась. Налетел сильный ветер, возможно, и шквал. Гарту не управиться одному с парусами. На лесенке я внезапно остановилась, припомнив кое-что. Затем вернулась в каюту и пристегнула к поясу нож.

В начале декабря 1814 года мы достигли дельты Миссисипи. С наступлением вечера мы вошли в главную протоку и сразу же наткнулись на британский военный корабль, стоявший на якоре как раз посередине. Гарт успел развернуть шхуну, пока британцы нас еще не заметили, и она скользнула в узкий боковой рукав, ведущий в залив.

– Черт, – прошипел Гарт, – теперь нам придется плыть в озеро Борн и дальше волочить шхуну по земле, но, готов поспорить, они и этот путь заблокировали.

– Нам остается одно – плыть в Баратарскую бухту. Навестим Гранд-Терру, Гарт. Жан поможет нам добраться до Нового Орлеана.

– Если он уже не помог англичанам, – проворчал Гарт.

– Он никогда так не поступит! Я знаю его, Гарт. Жан ненавидит британцев.

– Британцы наверняка поставили заслон. Нам не пробраться через пролив к бухте, мы угодим прямо в ловушку, – возразил Гарт.

– Я знаю здешние места. Мы сможем улизнуть от англичан и добраться до Гранд-Терры со стороны бухты. Точно, припоминаю. Мы сейчас находимся чуть южнее того места, где мы брали на абордаж «Мэри Роуз». Мое первое пиратское приключение. Я была так напугана!

– В пиратстве, как в любви. Первый раз обычно не самый лучший.

Через юго-западный пролив мимо Тигриного острова мы попали в бухту, к архипелагу островов, в числе которых была и Гранд-Терра. Гарт смотрел в телескоп, а я вела шхуну, осторожно лавируя между островами.

– В полумиле от острова стоят на якоре два британских судна, – объявил Гарт. – Удивляюсь, как это твой приятель не вышвырнул их из своих вод!

– Лафит что-то задумал, – уверенно возразила я. – Можешь не сомневаться, он не позволил бы им бросить якорь, если бы у него не было на то серьезных причин, мой друг.

– Полагаю, Лафит устал от постоянных стычек с Клайборном и решил, что под покровительством англичан его дела пойдут еще лучше.

– Ерунда! – возмутилась я. – Жан не предатель! Я никогда не поверю! Никогда!

Мой пафос едва ли убедил Гарта.

– Лафит приобрел преданного друга в твоем лице, Элиза, – сказал он. – Стала бы ты так же яростно защищать меня?

– Лафит ни разу меня не предал. Он никогда не принуждал меня ни к чему такому, чего бы мне не хотелось, не использовал меня, не брал силой, не грубил и не обижал. Я могу доверить ему все самое дорогое, даже свою жизнь, и я знаю, что он этого заслуживает.

– Счастливчик, – протянул Гарт и поднял к глазам бинокль.

Мы достигли северных берегов Гранд-Терры в густом тумане и почти полной темноте.

– Здесь очень мелко, – сказал Гарт. – Судно легко может сесть на мель, если не соблюдать осторожность.

Гарт измерил глубину.

– Корабль почти царапает дно. Сколько до берега?

– Не могу сказать. Сейчас так темно, что я не вижу ни одного знака, по которым можно определять расстояние.

– Ну что же, тогда настало время немного поплавать, Элиза. Будем надеяться, что аллигаторов тут нет, – сказал Гарт, засовывая за пазуху пакет с записями в водонепроницаемом мешке.

– Здесь их сотни. Почему бы тебе не отдать бумаги мне, пока ты будешь завлекать этих очаровательных животных?

Гарт засмеялся. Мы приготовились покинуть «Морского демона». Внезапно Гарт взял мою руку в свою. Впервые за эти недели он дотронулся до меня. Я не видела его лица, только слышала голос.

– Почти все позади, Элиза. Ты боишься?

Сердце мое колотилось, но не от страха.

– Нет, – спокойно сказала я и скользнула за борт.

Мы вместе выплыли на берег, и я повела Гарта к особняку Лафита. Мы шли молча и бесшумно, но, пройдя по берегу шагов двадцать, я вынуждена была остановиться, почувствовав под ребром прикосновение холодного металла.

– Стойте, если не хотите измазать своими внутренностями песок.

– Август? – спросила я, узнав голос одного из людей Жана. – Это ты?

– Мадемуазель Элиза? – удивленно протянул он. – Вот так дела! Эй, Жан-Поль, посмотри, кто к нам пожаловал! – крикнул он товарищу, пленившему Гарта. – Это мадемуазель Элиза, она вернулась домой! Что это ты, маленькая разбойница, приходишь домой как воровка? Ты что, хочешь, чтобы тебя убили?

• Предыдущая
• 100/115
• Следующая