Лучи смерти. Из истории геофизического, пучкового, климатического и радиологического оружия - Фейгин Олег Орестович - Страница 5

Машинально сложив вместе несколько свежераспечатанных листков, я щелкнул степлером и достал из ящика письменного стола объемную коленкоровую папку с ботиночными шнурками. Здесь уже хранилось несколько случайно доставшихся мне рукописей из разоренной университетской библиотеки. Разложив их перед собой, я нашел на книжной полке книгу военного журналиста и писателя Александра Бабакина «Битва в ионосфере»[18] и углубился в знакомые страницы. Через некоторое время мне уже казалось, что странные события, произошедшие осенью 1943 г. в акватории филадельфийской военно-морской базы, близки к своей разгадке. И скорее всего, Филадельфийский эксперимент тем или иным образом был связан с испытанием некоего совершенно уникального радиолокационного оборудования. Вполне возможно, именно о чем-то подобном и писал полковник Бабакин в своем журналистском расследовании трагедии и триумфа отечественных загоризонтных радиолокационных боевых систем…

Особенно любопытен рассказ писателя об истории открытия ранее неизвестного явления – дальнего коротковолнового рассеяния радиоволн отдельными элементами поверхности Земли. Автор открытия – профессор, д.т.н. Н. И. Кабанов из Новосибирского электротехнического института доказал, что радиоволны, излучаемые радиопередающим устройством под некоторым углом к горизонту, отражаются ионосферой и идут обратно, к Земле. Часть их энергии рассеивается неоднородностями земной поверхности и распространяется в разные стороны. Рассеянные радиоволны вновь отражаются от ионосферы и возвращаются на Землю, причем какая-то их доля попадает на антенну приемника-излучателя.

В 1950 г. Государственная комиссия под председательством академика А. И. Берга рассмотрела полученные Н. И. Кабановым данные и дала следующее заключение:

Многие оригинальные эксперименты, поставленные Н. И. Кабановым с сотрудниками, позволили обнаружить, что рассеяние радиоволн гористыми участками Земли происходит более интенсивно, чем морями, и подтвердили, что по границам дальности отражений можно судить о состоянии ионосферы. Использование эффекта Кабанова для ее исследования в режиме возвратно-наклонного зондирования позволило определять условия распространения радиоволн в радиусе до 12 000 км, т. е. почти над четвертью поверхности земного шара. Эффект Кабанова нашел широкое применение в ионосферной радиолокации, и Н. И. Кабанов с С. Г. Евсюковым разработали совершенно необычный способ радиолокационного загоризонтного обзора поверхности Земли через ионизированные следы метеоров.

Американский физик Т. Эккерслей, долгое время исследовавший коротковолновое рассеяние, отрицал возможность приема рассеянных отражений от Земли. Однако через два года после открытия Н. И. Кабанова коротковолновое рассеяние было подтверждено американским физиком А. Беннером. После этого стали вестись наблюдения за прохождением радиоволн с использованием коротковолнового рассеянного отражения от Земли в радиусе до 6000 км. В США разработаны сверхдальние загоризонтные радиолокаторы, основанные на эффекте Кабанова.

Тут, конечно же, можно вспомнить и разработки Николы Теслы, вошедшие в его «Мировую систему». Долгое время после изобретения радио А. С. Поповым считалось, что для целей связи наиболее приемлемы длинные волны, так как они позволяют устанавливать связь на бóльших расстояниях, чем короткие. Между тем на возможность коротковолновой связи для «беспроводного телеграфа» указывал сам А. С. Попов. Тем не менее еще многие годы среди радиотехников бытовало мнение, что короткие волны, в отличие от длинных, не в состоянии распространяться на значительные расстояния за горизонт. Именно Тесла одним из первых предложил практические схемы использования радиосвязи на коротких волнах, но его общие рассуждения с указанием на некие эксперименты, схему которых он скрывал, были весьма скептически восприняты такими известными личностями, как Г. Маркони. Таким образом, до открытия Н. И. Кабанова в 1947 г. никто не мог представить себе, чтобы радиосигнал, посланный на коротких волнах, можно было принять в том же месте, откуда он послан.

Рис. 1.1. Великий физик Альберт Эйнштейн (1979–1955)

Начало 1990-х гг. знаменовало крушение крупнейшего государственного образования в Северном полушарии земного шара, приведшего к неописуемому количеству человеческих трагедий…

Как умирающий организм постепенно отключает все менее значимые функции, рушащееся под напором хаоса «новой демократии» государство постепенно прекращало финансирование «малоактуальных» статей расходов, в список которых тут же попали фундаментальные научные исследования. Люди, которые ими занимались, стали не нужны. Так и я с тысячами своих коллег оказался на улице, как говорится, без гроша в кармане. Единственным способом заработка в условиях новой «безграничной демократии» для стареющего профессора оказалась эпизодическая работа грузчика на гигантском промтоварном рынке, выросшем за считаные месяцы столь долгожданного «народовластия», тут же метко названного «охлократией».

А между тем вокруг бушевал карнавал, устроенный «постперестроечной накипью» – дельцами-нуворишами, которые грабили страну и перепродавали остатки некогда столь внушительного народного достояния. Мутная пена безудержной коррупции, помноженной на спекулятивные устремления, захлестнула и агонизирующую систему высшего образования, где начались безудержная «прихватизация» и распродажа оборудования и недвижимости.

Как-то раз, проходя мимо старинного здания университетской библиотеки, этого полузабытого осколка моей университетской юности, я с недоумением отметил, что здание выглядит как-то странно. Прежде всего мое внимание привлекли распахнутые настежь антикварные резные двери с цветными узорчатыми стеклами, в которые орава коротко стриженных личностей явно уголовной наружности, считавших себя новыми хозяевами жизни, шумно втаскивала большие коробки с компьютерами. Сразу же тоскливо защемило сердце – стало ясно, что я увижу в узком мощеном дворике за древней аркой…

Хороших книг было много, слишком много. Варварски затоптанные грязными сапогами грузчиков, таскавших новую мебель к заднему крыльцу бывшей библиотеки, они раскинули свои страницы и безответно взывали к помощи и состраданию, словно люди, потерпевшие жизненное кораблекрушение…