Комитет Тициана - Пирс Йен - Страница 28

• Предыдущая
• 28/46
• Следующая

Но даже прибыв к цели своего путешествия, он долго не имел возможности насладиться теплом и комфортом. Дело в бывшей комнате Мастерсон отняло всего несколько минут. Слава Богу, он сумел договориться с охранником, который явно слишком хорошо позавтракал, чтобы иметь желание серьезно отбиваться от непрошеных посетителей. Аргайл предполагал, что придется долго возиться с маленькими восковыми печатями, которые оставила на дверях полиция, но поскольку они оказались уже сняты, оставалось толкнуть дверь и войти в комнату убитой. Он быстро взял, что хотел, и выскользнул в коридор, где царила абсолютная тишина.

На улице было все так же холодно. И снова между ним и горячей ванной встало беззаветное стремление выяснить истину и желание заработать. Аргайл переплыл на главный остров и быстро пошел в ту сторону, где Мастерсон приняла свой последний бой. Он решил, что ему следует самому осмотреть место преступления, хотя и не рассчитывал, что засечет орлиным оком и с радостным воплем вытащит на свет Божий нечто такое, что пропустила полиция.

Нет, его приход сюда объяснялся болезненным любопытством и нерешительностью более или менее в равных долях. Загвоздка заключалась в том, что он не мог определить, где случилось убийство. Составляющие расследования — ленты ограждения, забитые в землю колышки, вооруженная охрана и все такое прочее — больше не существовали: остались трава, деревья да несколько теплиц. Если и были какие-то улики, их уничтожил дождь, подумал Аргайл, слишком остро ощущая, как капли барабанили ему по затылку.

Аргайл не мог не признать, что сады производили сильное впечатление, хотя и были отмечены утомленностью окончания сезона, после того как несколько месяцев их нещадно топтали ноги туристов. Сады густо поросли деревьями и кустарниками северных пород и Средиземноморья — садоводческая метафора самого города, который столетиями стоял на торговом пути между Востоком и Западом. Аргайл оглянулся и похвалил древнего садовника, который шаркал за ним. Просто чтобы скоротать время.

Тот довольно расплылся, поблагодарил англичанина и сказал, что немногие замечают плоды его трудов. Аргайл повторил, что результат просто великолепен. Старик кивнул с видом мудреца и, чувствуя, как крепнет их взаимная приязнь, пригласил гостя в теплицу, чтобы тот еще больше проникся его успехами. Дрожащие, они вошли в теплое и влажное помещение, и садовник вытащил бутылку граппы из мешка с навозом. Навоз согревает спирт, объяснил он, отворачивая пробку, и Аргайл с благодарностью глотнул обжигающей жидкости.

Он с безмолвным благоговением смотрел на многокрасочную выставку, которая начинала заметно увядать.

— Надеюсь, та женщина, которую убили, не нанесла вам слишком сильный урон. — Позже Аргайл решил, что выразился довольно бесчувственно.

Но садовник решил, что англичанин совершенно верно обозначил приоритеты. Налететь на нож — дело, безусловно, прискорбное, но отнюдь не причина, чтобы не считаться с другими. Смерть не дает права превращать цветочную клумбу в месиво.

Старик не высказал это вслух, но по тому, с каким отвращением ткнул пальцем в сторону левой клумбы под крышей маленькой теплицы, явно подумал именно так. Англичанин хотя бы представляет, как трудно вырастить лилии и насколько дорого стоит каждый цветок? Аргайл признался, что не имеет понятия, но твердо уверен, что подобную работу может выполнить только настоящий знаток.

— Совершенно справедливо, сэр. Совершенно справедливо. Вы сами садовник, я в этом уверен. Все англичане — садовники. Идите-ка сюда. — Старик сгреб Аргайла за плечо и поволок по узкому проходу. — Вот, полюбуйтесь.

Здесь царил настоящий разгром. Прямоугольная клумба, в длину примерно втрое больше, чем в ширину, была полна лилий. Но прямо по ее середине будто бы прошла косилка: большинство растений было сломано, стояли какие-то жалкие остатки.

— Господи Боже мой! — сочувственно воскликнул Аргайл. — Какой ужас!

— Именно! — Садовник горячо закивал головой. — Двадцать восемь растений. В том числе лилии. Благороднейшие из цветов. Символ французских королей. Вы слышали об этом?

Аргайл об этом слышал. Он стоял, засунув руки в карманы, перед разоренной клумбой и, сам не зная почему, испытывал неловкость.

Он попрощался с садовником и пожелал ему хороших всходов в новом сезоне. Тот в ответ проворчал, что цветы либо оборвут туристы, либо они сгинут от болезней. А потом Аргайл всего на несколько минут заскочил в свой теплый, уютный гостиничный номер, где свободно текла горячая вода, грел душу чайник и дожидалась записка от Флавии, требующая немедленного присутствия Джонатана. Он откровенно ругнулся и снова выскочил на холод.

Она сидела в допотопной лодке у моста близ Академии, закутавшись в привезенный из Рима плащ. По-прежнему моросил дождь, день клонился к закату — не пройдет и часа, на землю ляжет осенний мрак, когда трудно что-либо различить. Рядом с Флавией торчал какой-то старый сморчок, что-то беспрестанно тараторивший и при этом отчаянно жестикулировавший. Даже на расстоянии Аргайл заметил, что Флавия была с ним мила и любезна. Она всегда вела себя так с пожилыми людьми, как бы дико они ее ни раздражали. Подходя к ним, Аргайл различил фразу:

— Это из-за течения… Все дело в течении…

Он поздоровался с ними с набережной и очень осторожно спустился в утлую лодчонку. Меньше всего ему хотелось снова угодить в воду. Флавия представила старика как синьора Дандоло, бывшего гондольера, с которым познакомилась несколькими днями раньше.

— Синьор Дандоло, у вас знаменитая фамилия, — сказал Аргайл, пожимая ему руку. Комплимент попал в цель: старик от удовольствия расплылся.

— Вы правы, — хохотнул он. — Несколько дожей в роду и испокон веку все венецианцы.

Явно небольшое преувеличение, однако Аргайл спорить не стал. И Дандоло оказался доволен, и Флавия, как обычно, когда она чувствовала, что занимается полезными вещами, пребывала в хорошем расположении духа. Один лишь англичанин оставался в мрачности.

— Вот уж не так я себе представлял романтическое плавание на лодке, — проворчал он, запахиваясь в пальто от вечернего холода. — Я промок и чертовски замерз. Надеюсь, мне не придется петь с вами хором?

Флавия не обратила внимания на его остроту. Она хмурилась и внимательно вглядывалась вперед. В это время мимо них, вспарывая воду, пропыхтел катер и разогнал волну, так что их утлый челн принялся раскачиваться, и Флавия поспешно схватилась за планшир.

— Надеюсь, ты не страдаешь морской болезнью? — с сомнением спросил Аргайл.

Флавия решительно мотнула головой, но при этом плотно сжимала губы. Она хмурилась все сильнее.

— Несварение, — наконец проговорила она. — Должно быть, переела.

— Невероятно! — покачал головой Аргайл. — У нее морская болезнь! Только этого не хватало! До берега Большого канала всего двадцать метров, а она вся позеленела! — Аргайл отвернулся и стал любоваться проплывающими мимо видами. А что еще оставалось делать? Его компаньонка была не в лучшем состоянии для беседы. Приходилось слушать неумолкающего и все напористее рокочущего Дандоло. Тот с сочувствием поглядывал на пассажирку, и Аргайл понял, что Флавия завоевала нового поклонника.

Как все венецианцы, старый гондольер не мог согласиться, что его родной город может иметь хотя бы самый незначительный изъян, и яростно сопротивлялся этой мысли. Качка и холод, но они совсем не характерны для этого времени года, объяснил он. А сегодняшний дождь вообще первый за несколько недель. До этого стояла великая сушь — не выпало ни капли. И прозрачно намекнул, что теперешняя погода — вина городских мудрил, всяких там миланцев и римлян. При его предках, дожах, всегда стояла ясная погода.

Минут десять Дандоло яростно греб, а потом резко свернул налево и, не снижая скорости, пронесся по каналу Святого Варнавы мимо того места, где был найден Робертс. Качка заметно утихла, и, когда они прибыли к точке вчерашнего купания Аргайла, Флавии стало значительно лучше: с лица хотя бы сошла бросавшаяся в глаза на Большом канале бледность. И одновременно возвратилась способность разговаривать.

• Предыдущая
• 28/46
• Следующая