Возвращение домой.Том 2. - Пилчер (Пильчер) Розамунд - Страница 90
- Предыдущая
- 90/120
- Следующая
Он улыбнулся.
— Мне нравится, как ты это сказала.
— Сказала что?
— Мы с Джесс. Звучит так, как будто вы никогда не расставались.
— Разве это не чудо, Хьюго? Такое бывает только во сне. Со стороны может показаться, будто мы никогда не разлучались, но я до сих пор просыпаюсь по ночам и спрашиваю себя: не приснилось ли мне все это? И только когда включу свет и увижу ее, спящую на другой кровати, — убеждаюсь, что все это реальность.
— Как она?
— Чудесная девочка. Удивительно стойкая. Потом, в будущем, могут возникнуть проблемы — физические или психологические. Но пока создается впечатление, что из всех испытаний она вышла победителем.
— Где она сейчас?
— Боб повез ее в зоопарк. Она хотела посмотреть на аллигаторов.
— Жаль, что я не застал ее.
— Они должны скоро вернуться. Посиди до их прихода.
— Не могу. Я приглашен на коктейль к главнокомандующему. Если опоздаю, попаду под трибунал.
Их беседа была прервана появлением Томаса, который принес на подносе чай. Хьюго наклонился вперед и пододвинул столик, Томас с обычной своей церемонностью поставил поднос, поклонился и удалился.
Когда он ушел, она сказала:
— Я знаю, Боб рассказал тебе обо всем — о Джесс, о лагере на Яве… А рассказывал ли он о Гасе Каллендере?
— Кто это?.. Хочешь, чтобы я побыл хозяюшкой и разлил чай?
— Да, будь добр. Вижу, что он ничего не говорил. Необыкновенный случай. Это произошло утром того же дня, когда мы узнали, что Джесс жива. Ты знаешь об этом госпитальном судне, об «Орионе», с освобожденными военнопленными из Бирмы?
— Да. Оно останавливалось у нас на день, отплыло тем же вечером.
— Так вот, меня в числе прочих командировали встретить сошедших на берег… — Он подал ей чашку, и вокруг распространился свежий аромат китайского чая с лимоном, но чай был еще слишком горячий, и она поставила чашку с блюдцем себе на колени. — …И там был этот человек, капитан полка «Гордонские горцы»…
Она рассказала ему о поразительной встрече с Гасом. О том, что считала Гаса погибшим и вдруг увидела его живым; о том, как поехала с ним в «Галле-Фейс»; о трогательной сцене со стариком метрдотелем; о бутылке виски «Блэк-энд-Уайт», Рассказала, какой Гас был из себя, как он был одет и как она посадила его в такси и они простились.
— А потом я вернулась сюда и даже в дом войти не успела, как появляется Боб и говорит мне, что Джесс жива. А ведь я не чаяла уже никогда увидеть ни ее, ни Гаса! И все — в один день! Ну, не удивительное ли совпадение, Хьюго?
— Поразительное, — согласился Хьюго, его и вправду впечатлил рассказ Джудит.
— Только вот за Гаса я беспокоюсь. Его старики родители умерли, пока он был в плену и строил эту железную дорогу; в Рангуне ему сообщили об их смерти, Больше родных у него не осталось. Ни братьев, ни сестер. Чувствую, невеселое у него будет возвращение.
— Где он живет?
— Где-то в Абердиншире. Я не слишком хорошо его знала. Он был другом моих корнуолльских друзей, гостил у них летом перед войной. Тогда-то я с ним и познакомилась, и с тех пор мы больше не встречались. До того самого дня, когда я увидела его на Гopдонз-Грин.
— У него есть свой угол?
— Да. Я думаю, это какое-то большое имение. Проблем с деньгами, во всяком случае, не замечалось. Он учился тогда в Кембридже, а до того — в Рагби. И разъезжал в очень элегантной и мощной «лагонде».
— Ну, тогда, я думаю, можно за него не волноваться.
— Но люди, Хьюго, это ведь тоже важно! Родственники, друзья…
— Если он служил в шотландском полку, у него не будет недостатка в друзьях.
— Надеюсь, что так, Хьюго, очень надеюсь.
Чай остыл. Джудит взяла чашку и отпила немного; по телу разлились тепло и в то же время бодрость. Все еще думая о Гace, она сказала:
— Но я не должна терять его из виду.
— А тебя кто ждет дома?
— Развеселая женская компания, — засмеялась она.
— А Джесс?
— Рано или поздно она пойдет в школу. Пожалуй, попозже. Она заслужила небольшие каникулы — немножко времени, чтобы привыкнуть к новому месту, осмотреться, отдохнуть.
— Значит, ты возвращаешься в круг друзей и родных.
— Да.
— И нет никакого пылкого обожателя, который ждет-не дождется твоего возвращения, чтобы надеть на твой пальчик обручальное кольцо?
Иногда трудно было понять, шутит Хьюго или говорит серьезно. Она посмотрела ему прямо в лицо и поняла, что он не шутит.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что, если таковой мужчина имеется, я бы сказал, что ему крупно повезло.
Она взяла свою чашку и наклонилась, чтобы поставить ее на столик.
— Хьюго, я бы очень не хотела, чтоб ты думал, будто я просто тебя использовала.
— У меня никогда не возникло бы подобной мысли. Просто я оказался рядом, когда у тебя была тяжелая полоса. Я только жалею, что у нас было так мало времени.
— Мы уже говорили об этом раньше. Вряд ли от этого что-нибудь изменилось бы.
— Да. Наверно, ты права.
— И тем не менее, все было прекрасно. Наша встреча и все, что мы делали вместе. Война кончилась, и, оказывается, ей не удалось уничтожить все те простые маленькие радости, тривиальные мелочи, которыми люди занимались раньше. «Только любовь я могу тебе дать, крошка», танцы при луне, покупка нового платья, хихиканье над ужасной Мойрой Барридж, Все такое незначительное и вместе с тем крайне важное. Я так тебе благодарна. Кто еще мог бы вернуть, воскресить все это для меня, если бы не ты.
Он потянулся к ней и взял ее руку в свои ладони.
— Увидимся ли мы еще? Когда я вернусь в Англию? Вообще когда-нибудь?
— Конечно. Тебе непременно надо приехать ко мне в Корнуолл. У меня сказочный дом почти у самого моря. Ты мог бы приехать во время летнего отпуска. Один или с какой-нибудь очаровательной приятельницей. Со временем привез бы с собой жену и детей, и мы всей компанией ходили бы строить песочные замки.
— Мне это нравится.
— Что нравится?
— Твоя прямота.
— Я не хочу цепляться за тебя, Хьюго, никогда не хотела. Но и терять тебя не хочу.
— Как мне тебя найти?
— По телефонному справочнику. Данбар, Дауэр-Хаус, Роузмаллион.
— Если я позвоню, ты не скажешь: «А вы, собственно, кто такой?»
— Не думаю, что я когда-нибудь так скажу.
Он пробыл еще какое-то время, и они говорили о разных пустяках; потом он взглянул на часы и сказал, что ему пора.
— Мне еще нужно сделать несколько звонков, написать письмо и явиться на прием к главнокомандующему бодрым как огурчик и за пять минут до назначенного часа.
— На сколько тебе назначено?
— На шесть-тридцать. Коктейли. Торжественный случай. Будут лорд и леди Маунтбаттен.
— Мойра Барридж там будет?
— Боже упаси!
— Что ж, при случае кланяйся ей от меня.
— А ты не боишься, что я дам ей твой корнуолльский адрес и скажу, что ты с нетерпением ждешь ее в гости?
— Тогда можешь считать себя покойником!
Она проводила его до дверей и спустилась по ступенькам к его машине. Он повернулся к ней.
— Пока.
— Пока, Хьюго.
Они поцеловались. В обе щеки.
— Все было здорово.
— Да. Здорово. Спасибо тебе.
— Я очень рад за тебя, рад, что все так хорошо обернулось.
— Еще не обернулось. Это только начало.
«"Тихоокеанская королева",
Средиземное море.
Пятница, 12 октября 1945 г.
Дорогой Гас!
Я сижу на верхней палубе в окружении ревущих детей, отчаявшихся матерей и целой армии одуревших от скуки авиаторов. Здесь дует, и не на что присесть, так что все сидят на корточках где придется и с каждым днем все больше зарастают грязью — душевых не хватает!
Сейчас расскажу все по порядку. Лучше всего начать с того момента, когда мы с тобой простились около «Галле-Фейс». Я поехала домой, к Бобу (мой дядя, контр-адмирал Сомервиль), и там меня ждала сногсшибательная новость: нашлась моя младшая сестра Джесс — на Яве, в лагере для интернированных. Сначала ты, потом она! День чудес. Как выразился Боб (с мыслью об охоте на фазанов) — выстрел из обоих стволов.
- Предыдущая
- 90/120
- Следующая
