Возвращение домой.Том 2. - Пилчер (Пильчер) Розамунд - Страница 80
- Предыдущая
- 80/120
- Следующая
Джудит кивнула. Она уже покончила с сандвичем и рассеянно потянулась за другим.
Военнопленные с бирманской железной дороги.
В конце войны, по мере того как британская армия и медслужба (а следом и Красный Крест) продвигались вперед, были открыты лагеря для тех военнопленных, которых японцы использовали на строительстве железнодорожных путей, и творившиеся там ужасы приобрели широкую известность. Статьи и снимки в газетах вызвали взрыв негодования; аналогичное потрясение западный мир испытал, когда союзные войска освободили узников фашистских концлагерей — Освенцима, Дахау, Равенсбрюка и факты бесчеловечной жестокости нацистов были преданы огласке.
На строительстве железной дороги люди умирали тысячами, работая в пышущих жаром джунглях по восемнадцать часов в сутки. Безжалостные охранники заставляли работать всех без исключения, невзирая на слабость от голода, истощение от непосильного труда, эпидемии малярии и дизентерии, вызванные кошмарными условиями, в которых содержались военнопленные.
И теперь несчастные возвращались домой.
Она вздохнула.
— Я должна пойти туда. Если я этого не сделаю, то до конца жизни не прощу себе. Это было бы чудовищной трусостью.
— Кто знает… быть может, это принесет тебе какое-то облегчение.
— После того что они вытерпели, даже удивительно, как кто-то из них вообще в состоянии сойти на берег…
— Их некоторое время выхаживали в госпитале, как следует кормили. И родных уже известили, что они живы и едут домой.
— Так что я должна делать?
— Облачиться в форму и явиться к девяти часам.
— Куда?
— В часть женской вспомогательной службы на Галле-роуд. Там получишь указания.
— Хорошо.
— Ты у меня молодчина. Выпей еще чаю. Ужинаешь сегодня со мной и с Дэвидом? Я скажу Томасу, что нас будет трое.
На следующее утро, запахнувшись после душа в легкий халат, Джудит села завтракать в одиночестве: Боб и Дэвид Битти уже отбыли на службу. Завтрак ее состоял лишь из грейпфрута и чашки китайского чая — отчего-то у нее не было аппетита. После завтрака она вернулась к себе в комнату. На застеленной свежим бельем постели Томас уже разложил ее чистую форму вместе с ослепительно белыми туфлями и головным убором. Она оделась, и у нее было такое чувство, будто заново повторяется тот день в Тринкомали, когда она, полная щемящих предчувствий, надела чистую форму и поспешила по пыльной дороге на встречу со своим командиром. Так и теперь — снова в бой. Она застегнула пуговицы, завязала шнурки; причесалась и надела шапочку; накрасила губы и подушилась. Потом подумала, не взять ли сумочку, но решила, что не надо. Нет необходимости. К полудню она уже будет дома. Она только достала из кошелька пачку рупий и сунула в карман юбки — на всякий случай.
Когда она вышла в холл, Томас уже ждал ее у открытой двери.
— Хотите, чтобы Азид довез вас? — спросил он.
— Нет, Томас, спасибо, я пройдусь пешком. Тут всего несколько сот ярдов.
— Хорошее дело… то, что вы поддержите дух этих смелых людей. А японцев небо накажет!.. Я бы хотел, чтобы вы сказали бывшим пленникам, что они — храбрые люди.
Смуглое лицо Томаса светилось состраданием, и Джудит до глубины души растрогал его неожиданный порыв.
— Да, Ты совершенно прав. Я им скажу.
Она вышла на улицу, в ослепительный свет и зной, прошла через ворота и зашагала по людной дороге. Вскоре впереди показалось здание, где было расквартировано подразделение женской вспомогательной службы — огромный особняк в два этажа, белый и нарядный, точно свадебный торт, с плоской крышей, увенчанной декоративной балюстрадой. Когда-то здесь жил богатый купец, теперь же дом утратил долю былого великолепия, а окружающий его обширный участок земли с газонами и дорожками застроили жилыми и санитарно-бытовыми корпусами.
Джудит вошла в ворота, молодой часовой поприветствовал ее улыбкой и кивком головы. На посыпанном гравием дворе стоял грузовик, за баранкой сидел матрос, погруженный в чтение старого номера развлекательного журнала «Титбитс». Джудит поднялась по низким ступеньками величественного крыльца и вступила в высокий холл, служивший ныне регистратурой. Здесь стояли письменные столы, стеллажи с ячейками для корреспонденции и уже сгрудилась, ожидая дальнейших распоряжений, кучка девушек из ЖВС. Главная из них была в чине мичмана, рядом стояла старшина — для моральной поддержки. Молодая мичманша пыталась разобраться с именами и количеством присутствующих.
— Всего должно быть четырнадцать человек. А сколько у нас имеется?..
С карандашом в руке она начала пересчитывать присутствующих:
— Один, два…
— Двенадцать, мэм, — доложила старшина, очевидно, куда более толковая, чем ее командир.
— Значит, отсутствуют еще двое.
Тут она заметила Джудит, приставшую к маленькой группе с краю.
— Вы кто?
— Данбар, мэм.
— Откуда?
— Из Тринкомали, корабль «Аделаида». Сейчас в отпуске.
— Данбар… — Мичман пробежала глазами список. — Ага, вот вы. Ставлю галочку. Но одной все еще нет. — Она с беспокойством глянула на свои часы. Возложенная на нее обязанность явно была ей не в радость. — Опаздывает…
— Нет, не опаздываю! — Последний доброволец из списка вбежала в дверь. — Еще только без пяти девять!
Это была маленькая, плотного сложения девушка, загоревшая до кофейного цвета, с веселыми, живыми глазами и вьющимися короткими темными волосами.
— Да? Ну что ж… хорошо. — Ее уверенная манера слегка сбила молодую мичманшу с толку. — М-м,.. Ваша фамилия — Садлоу?
— Так точно. Корабль «Ланка». Меня отпустили на утро.
Наконец было решено, что все в сборе и готовы приступить к выполнению задания. Их проинструктировали относительно того, что они должны делать. Грузовик доставит их в Форт, где высадят бывших узников.
— А почему не на пристани? — спросила одна из девушек.
— Тогда бы нам пришлось организовывать доставку людей в Форт на автобусах. А так они могут дойти пешком до Гордонз-Грин, оттуда рукой подать. Вы их встретите, займете разговором и проводите до места, где поставлены палатки и приготовлено угощение.
— Пиво? — спросила рядовая Садлоу с надеждой.
— Нет, — был бесстрастный ответ. — Чай с булочками, бутербродами и тому подобным. Еще вопросы?
— До каких пор мы должны там оставаться?
— Пока будете чувствовать, что в вас есть необходимость. Не дайте им скучать во время приема. Позаботьтесь о том, чтобы они не чувствовали себя не в своей тарелке.
— Там будем только мы, мэм? — поинтересовалась другая девушка, и в ее голосе прозвучала неуверенность.
— Нет, конечно же, нет. Будут медсестры из госпиталя и служащие из гарнизона. И еще, по-моему, оркестр. А потом, на приеме в палатке, — старшие офицеры всех родов войск, несколько высокопоставленных лиц и священник. Так что вы будете не одни. — Она обвела всех взглядом. — Все понятно? Можете идти.
— И да не оставит нас удача моряков! — закончила за нее рядовая Садлоу, и все рассмеялись, за исключением мичманши, которая сделала вид, что ничего не слышала.
Четырнадцать девушек вышли гуськом в залитый жарким солнцем двор. Матрос-водитель, услышав их голоса, выпрыгнул из кабины и обошел грузовик, чтобы откинуть задний борт кузова и помочь забраться всем, кому требовалась помощь. В кузове они расселись на деревянных лавках вдоль обоих бортов. Когда все оказались в машине, водитель захлопнул и запер откидной задний борт. В следующий миг загудел двигатель, машина тронулась, и, выехала за ворота, они покатили, подпрыгивая и качаясь из стороны в сторону, по Галле-роуд.
Было довольно свежо: парусиновый тент был свернут и кузов — открыт со всех сторон. Джудит и Садлоу залезли в машину последними и сели рядом у самого заднего борта.
— Ну и ну! — вздохнула Садлоу. — Насилу добралась. Пыталась остановить попутку, да не тут-то было, пришлось взять рикшу. Вот почему я чуть не опоздала. — Она посмотрела на Джудит. — Мы ведь не знакомы, верно? Ты из Коломбо?
- Предыдущая
- 80/120
- Следующая
