Горменгаст - Пик Мервин - Страница 50
- Предыдущая
- 50/216
- Следующая
— ... нет, не думаю... человечек... о, эта давно ушедшая любовь, моя королева, а Рощезвон охраняет тебя... если лев... приблизится... я оборву тебе гриву! Если зашипят на тебя змеи... я наступлю на них... возможно... и разгоню хищных птиц... налево и направо, налево и направо...
Затем раздался долгий вздох или выдох — с присвистом. И вдруг нечто, завернутое в черное и лежащее на столе, вздрогнуло и стало подниматься — Рощезвон медленно отрывал голову от стола. Пока его руки стаскивали с головы мантию, голос продолжал вещать из-под черных складок одежды:
— Назови перешеек... Не можешь? А ты, Малпорт?.. Тиногнь?.. Птицглин?.. Старрух?.. Лодыжик?.. Что? Никто не может назвать этот перешеек?
Последним отчаянным рывком он высвободил голову, явив свое длинное, слабое лицо — такие лица бывают у существ, живущих в глубинах океана. Соскользнув на стул, стоящий рядом со столом, он огляделся. Но прошло несколько секунд, прежде чем его бледно-голубые глаза привыкли к свету. Он поморгал.
— Назовите хоть какой-нибудь перешеек, — повторил он, но уже не так уверенно, ибо стал осознавать, что перед ним в классе никого нет.
— Назовите...
Но в этот момент его глаза достаточно привыкли к яркому свету, и он увидел не только отсутствие учеников за партами, но и Мертвизева, стоящего в углу на голове вверх ногами.
Это зрелище настолько потрясло его, что он не успел удивиться исчезновению учеников.
Рощезвон, покусывая костяшки своего кулака, вскочил на ноги. Он вытянул вперед голову, потом втянул ее назад, встряхнулся, как это делает собака, выходящая из воды, затем наклонился вперед, опираясь на стол. И снова посмотрел в страшный угол. Он молился про себя о том, чтобы все это было сном. Но нет, это был не сон. Рощезвон и подумать не мог, что Глава Школы мертв, и, считая, что с Мертвизевом произошла какая-то поразительная внутренняя метаморфоза и он решил продемонстрировать ранее скрываемое умение стоять на голове, обнаруживая перед старым учителем некую неизвестную сторону своего естества. Рощезвон начал хлопать в ладоши. Его красивые руки медленно смыкались, производя глухой хлопок, затем расходились; на лице Профессора было написано выражение, которое бывает у человека одновременно заинтригованного и удивленного; его плечи были отведены назад, голова откинута, брови подняты. Уголки губ были вздернуты вверх. Но поднять их так, чтобы скрыть свою полную растерянность, стоило ему многих усилий.
Тяжелые и редкие хлопки гулко раздавались в тишине комнаты. Рощезвон слегка повернул голову, словно обращаясь к своему классу за поддержкой — или за объяснением, — и только тут осознал, что за партами никого нет. Лишь широкие рассеянные лучи солнца оживляли пустоту.
Рощезвон схватился руками за голову и неожиданно сел на свой стул.
— Рощезвон! — прозвучал четкий, резкий голос откуда-то сзади него. Рощезвон, не вставая со стула, быстро развернулся верхней частью тела. Он увидел стоящих в два ряда таких же безмолвных, как стоящий на голове Директор, как пустые парты, Профессоров Горменгаста, похожих в тот момент на выстроившийся мужской хор или труппу актеров, собирающихся пародийно инсценировать Страшный Суд.
Рощезвон, пошатываясь, вскочил на ноги и провел рукой по глазам.
— Сама жизнь — это перешеек, — вдруг сказал кто-то стоявший рядом с Рощезвоном.
Профессор резко повернул голову; его рот был полуоткрыт, а губы растянуты в нервной улыбке, обнажающей изъеденные кариесом зубы.
— А это еще кто? — воскликнул Рощезвон, схватив за мантию человека, стоявшего к нему спиной, развернул его к себе
— Попробуйте сначала ухватить самого себя! — раздраженно сказал Осколлок — а это был именно он, минуту назад он помогал Призмкарпу выгонять учеников из класса. — Осторожно, мантия новая. Спасибо, что наконец отпустили. Я сказал, что жизнь — это перешеек.
— Почему? Как? — вопросил Рощезвон, не вдумываясь в слова Осколлока. Его взгляд был снова устремлен на Мертвизева.
— Вы спрашиваете — почему? Подумайте — и легко догадаетесь. Вот наш Директор, — Осколлок слегка поклонился трупу, — перейдя по перешейку жизни, добрался до другого континента. Континента Смерти. Но задолго до того, как он...
Осколлока прервал жесткий и властный голос Призмкарпа:
— Господин Крюк, я прошу вас мне помочь.
Вдвоем они вернули тело Мертвизева в нормальное стоячее положение. Но попытка усадить его на стул Рощезвона, где он мог бы дождаться перемещения в Профессорскую покойницкую, не увенчалась успехом. И пришлось прислонить его к стулу, а не усадить на него. Директор одеревенел, как высушенная морская звезда. Но расправить мантию на нем не составило труда. Лицо прикрыли тряпкой для вытирания доски, а после того как была найдена его квадратная шапочка, она была должным образом надета ему на голову.
— Господа, — сказал Призмкарп, когда все вернулись в Профессорскую и были отправлены посланцы к врачу, гробовщику и в Краснокаменный Двор, где ученикам было сообщено, что весь день они проведут в поисках своего школьного товарища Тита. — Господа, перед нами стоят две неотложные задачи. Первое — следует немедленно, несмотря на непредвиденную задержку, начать поиски молодого Герцога. И второе — следует сейчас же, во избежание анархии, провести выборы нового Главы Школы. — Призмкарп, ухватившись руками за складки своей мантии, раскачивался, привставая на цыпочки и опускаясь на всю ступню. — По моему мнению, и во исполнение традиции, выбор должен пасть на самого старшего из нас, невзирая на то, подходит ли он для этой должности или нет.
Все немедленно согласились с этим предложением. Все до единого сразу оценили то, насколько при новом Главе Школы жизнь их станет еще более привольной и не стесненной начальственным наблюдением. Лишь Рощезвон был раздражен и недоволен, ибо ему очень не понравилось то, как преподнес все Призмкарп, и он решил, что в качестве единственного кандидата на должность Главы Школы он вполне может брать инициативу в свои руки.
— Что вы имели в виду, когда говорили «подходит ли он для этой должности или нет», черт вас побери?! — прорычал Рощезвон.
- Предыдущая
- 50/216
- Следующая
