Горменгаст - Пик Мервин - Страница 114
- Предыдущая
- 114/216
- Следующая
При ударе об воду вверх взметнулись брызги и пар. С шипением пламя погасло, а два тела погрузились глубоко под воду. Но даже там, в глубине, они оставались неразделенными, как некий уродливый мифический зверь
Когда Щуквол наконец вынырнул на поверхность — ему казалось, что он умер и снова воскрес, — он тут же ощутил, что не избавился от своего страшного груза. Его стошнило, а когда сознание вернулось к нему, Щуквол дико завыл. Но кошмар не отступал — все происходило наяву, а не во сне, и вой лишь подчеркнул ужас происходящего. И когда отступившая на несколько мгновений боль вернулась вновь, Щуквол окончательно осознал, что все происходящее ему не снится.
И тогда он понял, что ему нужно делать — ему нужно удерживать под водой эту голову, торчащую у его груди и обгоревшую так, что на ней не осталось ни единого волоска. Но сделать это было отнюдь не легко. Голова и шея Баркентина, как и руки Щуквола, были покрыты скользким, как слизь, илом, поднявшимся со дна. Несмотря на это, цепкие руки Баркентина продолжали, как щупальца, охватывать Щуквола. То, что Щуквол и Баркентин тут же не утонули, было само по себе чуть ли не чудом. Возможно, этому способствовала плотность застойной воды, а может быть, неистово бьющиеся под водой ноги Щуквола удерживали их на поверхности.
Но Щукволу все же удалось затолкать голову старика под воду; его руки злобно вцепились в жилистую шею, не давая возможности Баркентину снова вырваться из черной воды. Вокруг них бурлила тяжелая вязкая жидкость, на поверхности которой прыгали и лопались пузырьки воздуха. Дождь к этому времени прекратился так же неожиданно, как и начался, и в тиши настороженной ночи раздавался лишь плеск взбудораженной во рву воды.
Щуквол не мог сказать, сколько времени голова старика оставалась под водой, но наконец хватка калеки стала ослабевать. Убийце казалось, что Баркентин умирал целую вечность. Но постепенно легкие Наследственного Хранителя Ритуала и Обрядов Горменгаста наполнились водой, сердце перестало биться, руки разжались — и он погрузился в илистые глубины древнего рва.
Тучи сползли с небес, явила свой лик луна, и россыпью замерцали звезды. Но их света было недостаточно, чтобы осветить стены и башни, расположенные вдоль рва, чернильная темнота сменилась серым мраком, в котором обозначились массивы стен и башен.
Оглядевшись вокруг, Щуквол понял, что, несмотря на невероятную усталость, охватившую его, и безжалостную боль, ему придется плыть сквозь отбросы, пену и ряску, чтобы добраться до того места, где стены, круто вздымающиеся прямо от воды рва вверх к небу, уступят место глинистым берегам. Но стены по обеим сторонам рва, казалось, тянулись бесконечно. Отвратительная, дурно пахнущая жижа попадала ему в рог, мерзкие водоросли облепляли лицо и руки, цеплялись за ноги. Щуквол с трудом различал, что творилось вокруг него, но тем не менее сразу почувствовал, когда стена, тянувшаяся справа от него, отошла в сторону и уступила место крутому и скользкому берегу.
Пока Щуквол плыл, вода сорвала с него остатки обгоревшей одежды и он остался почти совершенно обнаженным. Наконец ему удалось стать у берега на ноги. Все тело было покрыто ожогами, его сотрясала дрожь, ледяной холод охватил все его члены, колени подгибались, лицо горело от болезненного жара.
Щуквол выполз на берег; он плохо соображал, но знал, что ему нужно найти место, где не будет ни огня, ни воды. Наконец он дополз до ровного участка, покрытого грязью и мокрого от недавнего дождя; из земли торчали редкие, но большие папоротники и другие растения, обычно произрастающие в болотистых местах. Щуквол, растянувшись в грязи так, словно все важные дела были завершены и теперь он мог позволить себе расслабиться и потерять сознание, погрузился в черноту.
Щуквол лежал в грязи, как выброшенная на берег безжизненная рыба. Могучими скалами вздымались вокруг башни и стены, уходившие в ночное небо, и рядом с ними неподвижное обнаженное тело казалось маленьким, щуплым и никому не нужным.
- Предыдущая
- 114/216
- Следующая
