Мечты и реальности (СИ) - Котянова Наталия - Страница 17
- Предыдущая
- 17/39
- Следующая
И призрак с преувеличенно-бодрой улыбкой устремился к потолку.
— Что это с ним?
Моран усмехнулся одним уголком рта.
— Ему неловко, что он нарушил наш договор.
— Никому про тебя не рассказывать?
— Именно.
— Не сердись на него, я первая начала его расспрашивать…
— И смогла, наконец, удовлетворить своё женское любопытство.
— Только отчасти. Ведь ты сам мне больше ничего не расскажешь?
Он неопределённо хмыкнул, что можно было расценить как «нет» или «когда-нибудь позже». Я решила не уточнять.
— Гордин!
Он резко привстал на локте, скривился и снова лёг.
— Не называй меня так.
Я посмотрела ему в глаза.
— Я спасла тебе жизнь, Гордин. Я могла бы уйти с Киром и оставить тебя умирать в этой дурацкой комнате. Но я осталась. И потому сейчас я могу себе позволить не подчиниться. Я хочу называть тебя Гордин. И я буду называть тебя именно так. Если тебе это так неприятно — можешь меня заколдовать или отрежь язык. И перестань так дико на меня таращиться, а то я сейчас уйду.
Я, наконец, отвела глаза, запоздало поражаясь собственной смелости. Моран-Гордин долго молчал; я уже решила, что он снова заснул, как вдруг почувствовала лёгкое прикосновение.
— Никогда не думал, что красивая девушка может быть ещё и умной, — с невесёлой иронией произнёс он. — Но ты, кажется, снова права, моя маленькая спасительница… Я сейчас у тебя в долгу. Наверное, не стоило втягивать тебя в эту глупую историю… Но — так уж получилось. И, скажу честно, я рад, что ты оказалась здесь.
— Так я могу называть тебя Гордин?
— Да.
— Ну, спасибо. Так, давай-ка ты ещё поспи, а я пойду…
— Останься.
— Это приказ?
Колдун невольно прикусил губу.
— Это просьба.
— Хорошо.
Он не без труда закинул руки за голову и принялся изучать потолок.
— Лериэла.
— Да?
— А зачем ты вообще хочешь вернуться в Кальберру? Там намного лучше, чем здесь?
Я недоумённо пожала плечами.
— Не понимаю твоего вопроса. В королевский замок меня не тащили силой, я пришла туда добровольно.
— Только потому, что тебе некуда было идти.
— Потому что я встретила по-настоящему благородных, сострадательных людей, которые захотели мне помочь.
— И которые — вот удача! — оказались королевских кровей. Кто бы отказался от столь завидной доли!
— Дурак ты и ничего не понимаешь, — не выдержала я. — Да мне все эти титулы вообще до лампочки, наоборот, всё только напрягает и ограничивает. А уж приказывать слугам для меня и вовсе было пыткой, но что я могла сделать?! И вообще… Ты забыл одну маленькую деталь.
Гордин понимающе скривился.
— Лориан, твой золотой мальчик. Прекрасный принц, готовый бросить всё королевство к твоим ногам, мечта…
— Любой сопливой идиотки, — машинально докончила я.
Колдун скосил на меня глаза.
— Не знал, что ты о себе такого интересного мнения.
— Давай не будем обсуждать Лориана. Он и так, наверное, весь измучился…
— Бедный, бедный брошенный жених!
— Ну, хватит уже! — разозлилась я. — Ты и в самом деле бессовестный! Сам всё испортил, и ещё издевается!
— Извини, больше не буду. Позволь только последний вопрос.
— Ну?
— Ты любишь его так же сильно, как и он тебя?
— Я не могу сравнивать такие вещи.
— И всё-таки?
— Да что ты привязался?! Если я скажу «да», то тебе срочно станет стыдно, и ты меня отпустишь?
— Нет, конечно.
Я с трудом удержалась от непечатного эпитета в его адрес и встала.
— Гордин, ты наглец и больной на всю голову…
— Ага.
— …И мне надоел этот бессмысленный разговор.
— Поэтому ты лучше уйдёшь, чем ответишь на мой вопрос, — констатировал он.
— Ты не мой психоаналитик, и я не должна тебе исповедоваться.
— Какие заумные слова! Ты, конечно, права — в том, что ничего не должна. Даже посидеть ещё немного с увечным колдуном…
— Который в больном состоянии ещё более невыносим, чем в здоровом, — проворчала я. — Мне уже пора молоко за вредность давать…
— Ты проголодалась?
— Нет, а ты?
— Мне сейчас нельзя есть, это помешает регенерации. Так что давай ещё немного поговорим.
— О чём?
— О тебе.
— Обо мне неинтересно…
— Напротив.
Гордин не без труда сел; я поспешила подсунуть ему под спину подушку.
— Обычно я неплохо разбираюсь в людях. Профессия такая… Но твои мысли, поступки мне непонятны. Ты не боишься меня, хотя я часто даю для этого повод; ты не хочешь лгать даже ради надежды на освобождение. Ты не испытываешь восторга от собственных высочайших перспектив, они ведь всё ещё реальны. Почему? О чём ты думаешь?
— Я скажу тебе, и, может, ты, наконец, от меня отстанешь, — устало ответила я. — Мне трудно в вашем идеальном мире. Всё у вас непривычное, какое-то чрезмерное: и Лориан со своей неземной любовью, безупречный настолько, что даже тошно, и ты, злой колдун, с которым почему-то бывает ужасно интересно, и все эти тайны, магия… Мне надоело жить вслепую, ничего не решая, надоело чувствовать себя вещью, которую все друг у друга отбирают, не спрашивая, чего хочу я сама.
— И чего ты хочешь? Вернуться в Кальберру и выйти замуж за Лориана? Променять одну клетку на другую — но только золотую?
Я закусила губу.
— Спасибо, ты попал в точку. Возможно, я лишь пытаюсь убедить себя, что меньшее зло на самом деле — высшее благо. Да, я везде чувствую себя несвободной, везде мне приходится заставлять себя жить по чужим правилам. Ты спрашиваешь, чего я хочу — по-настоящему? Так вот: если бы у меня был выбор, я была бы сейчас у себя дома. В маленькой квартире вместе со своими любимыми родителями. Здесь я — всего лишь какой-то переходящий приз. А дома — личность, понимаешь? Сама принимаю решения, отвечаю за них и сама могу за себя постоять.
Гордин задумчиво кивнул и закрыл глаза; похоже, моя речь его утомила.
Не дождавшись ответа, я постояла минуту в нерешительности. Лучше бы ему спать в нормальном положении, а не полусидя, но и будить, если он уже заснул, жалко…
Я на цыпочках подошла к кровати и поправила сползающее одеяло, прислушалась к ровному дыханию колдуна… И вдруг сделала нечто для себя неожиданное — наклонилась и быстро поцеловала его прямо в свежий порез на щеке.
Его ресницы дрогнули, и я пулей вылетела из комнаты.
На следующий день мы встретились за завтраком. К моему изумлению, Гордин выглядел вполне здоровым, разве что более бледным. На месте вчерашней раны змеился тонкий беловатый шрам.
— Ничего себе темпы!! Да вы, батенька, просто колдун какой-то!
— Сказать по правде, я и сам удивлён, — признался он. — Так быстро восстановиться у меня никогда ещё не получалось. «Украшение» это должно было заживать неделю, а то и все две, а тут… Сказать тебе одну вещь? Только обещай не смеяться… Мне приснилось, что ты меня поцеловала, и от этого рана сразу затянулась.
Не знаю, говорил ли он искренне или хотел посмотреть на мою реакцию, но я благополучно покраснела и тем себя выдала.
Гордин порывисто встал.
— Это… было на самом деле?
— Извини. Это вышло… случайно. Я чувствую себя ужасно глупо.
— Зато я рад — ты даже не представляешь как… Спасибо.
Он взял мою руку и положил её себе на грудь, туда, где часто и гулко билось сердце.
— Может, ты поцелуешь меня ещё раз, чтоб и шрама не осталось?
Я замотала головой и выдернула руку.
— Стесняешься? Ну, хочешь, я глаза закрою? Давай проверим, вдруг ты тоже обладаешь целительской магией? Может, из тебя получится великая колдунья!
Это предположение невольно меня заинтересовало и сместило акценты.
— Ну, ладно. Только в самом деле закрой глаза. И не подглядывай!
— Не буду.
Гордин послушно закрыл глаза и слегка наклонился, но мне всё равно пришлось встать на цыпочки и ухватиться за его плечо. Шрам был довольно длинный, и я легонько провела по нему губами, потом, помедлив, лизнула языком, как кошка. Гордин судорожно выдохнул и, не открывая глаз, привлёк меня к себе.
- Предыдущая
- 17/39
- Следующая
