Особо одаренная особа - Вересень Мария - Страница 18
- Предыдущая
- 18/120
- Следующая
— Вы все конспекты испоганили?! Честное слово, я бы не усидел!
Не могла же я сказать, что мы вшестером трудились!
— Но, я думаю, вам будет нетрудно восстановить все конспекты к следующему занятию. — И он улыбнулся так искренне и дружески, что я просто не смогла ему отказать.
Демоны злорадно оскалились, оказалось, у них и спор был на то, каким образом вздует меня Сиятельный. Стоило мне увидеть кочующие из рук в руки кладни, как я взревела медведем:
— Вы мне все должны до конца жизни!
В ответ на это класс засвистел и в меня полетела мятая бумага, а демоны намекнули, что сегодня они договаривались лишь на серенаду. И тут же, обнявшись, завыли на всю Школу: «Наша милка так, страшна, что боятся медведи, у нее суровый взгляд, просто так, не подходи!»
— Ну не буду вам мешать. — Сиятельный сделал всем ручкой и удалился из кабинета, оставив меня разбираться с взбунтовавшимися кабальниками.
Итак, мне пришлось идти в архив.
Я не помнила, вырывал крыс страницы из конспектов или вымарывал, но надеялась, что он хотя бы их помнит.
Подойдя к ведущей в архив лестнице, я задумалась: стоит ли идти туда одной, без подруг? Стало как-то не по себе, я уже хотела повернуть обратно, как вдруг услышала голоса снизу из подвала, причем голоса знакомые.
Один голос принадлежал Гомункулу, а вот второй мне совсем не понравился, я заметалась и с трудом впихнула себя в чулан Любши — узкий пенальчик, заваленный ведрами, вениками, метлами. Затихла там, стараясь даже не дышать. Сама не знаю, зачем я это сделала, может, потому что в архиве, кроме пакостей, у меня ничего не получалось? И мне всегда казалось, что сейчас начнут кричать:
— Стоять! Не шевелиться!
Я лихорадочно стала перебирать в уме все свои проступки за последний месяц. И, решив, что ничего предосудительного не совершала, уж совсем было собралась выйти и поздороваться, как вдруг вспомнила про книжку с волшебными сказками для самых-самых. Наверное, крыс заметил пропажу добра и теперь просит Велия, чтобы тот его вернул обратно, вырвав из наших загребущих ручек.
«Ну уж нет», — сказала я себе и припала ухом к двери. Дверь чуланчика оказалась на удивление качественной, дубовой, непонятно даже, зачем чулану такая дверь?
Судя по тому, что мне удалось расслышать, Велий отчитывал Гомункула за бардак в архиве, а крыс оправдывался, и согласно ему выходило, что до нашего появления в Школе порядок был идеальный. Словно это не он триста лет из бесценных документов гнезда вил! Я разрывалась между двумя желаниями: послушать до конца и выскочить и накостылять по шее крысаку. Но тут в разговоре стали мелькать словечки: Сивка-Бурка, Серый Волк, карточки.
Уши у меня, как тогда в Больших Упырях, зашевелились и заострились, я отпрянула от двери, с ужасом схватилась за них и облегченно выдохнула: уши как уши. Но зато, пока я их щупала, спорщики разошлись. Я осторожно высунула из чулана нос и на цыпочках побежала в свою комнату, прятать книгу.
Открыла дверь, думая о том, где ее спрятать. И правда — где? В комнате — ненадежно, ушлые дружки вмиг отыщут. Унести в Заветный лес? Далеко. Единственное укромное место в Школе — это тот же самый архив. А это значит — отдать в лапы Гомункулу такую ценную книжку. С которой мы только начали знакомиться!
Занятая такими проблемами, я распахнула дверь, точно зная, что в комнате никого нет — все на занятиях. Тем неожиданней был удар подушкой. Меня вынесло в коридор, я услышала, как хлопнуло окно, и на весь этаж заорала:
— Воры!
На лесных разбойников разные люди реагируют по-разному, но приютские кидаются на них сами. Я не стала размышлять, стоит ли, не стоит драться, а ухватила подушку за угол и, размахивая ею, ворвалась в комнату с криком:
— Мочи гада!
За накрытым столом сидела пунцовая Алия с распущенными волосами, на голове шлем и бармица прямо поверх платья.
— Ты что? — пискнула богатырка, прячась за кувшин, а я потеряла дар речи и застыла посреди комнаты с подушкой в руке. Потихоньку в душу стали закрадываться смутные подозрения. Не знаю уж, что меня насторожило больше: платье, которые Алия на дух не переносила, или знакомые ананасы в шампанском?
Подруга под моим взглядом съежилась и покраснела еще больше.
На ветру хлопнула ставня неплотно прикрытого окна, и все мои сомнения окончательно развеялись.
— На валькирию готовимся, да?! — начала я наступать на подругу.
— А что? — затянула Алия. — Иду я, и вдруг Серый Волк, я ему: привет, Серый Волк, а он: привет, Алия.
— А потом переодел тебя в платьице и косицы расплел? — догадалась я.
— Сама и переоделась, — насупившись проговорила Алия. Я не нашлась, что на это сказать. Упала на стул, оглядела настольное изобилие, радостно хлопнула в ладошки:
— Значит, скатерть-самобранка нам останется вроде отступных за тебя. — Я освободила скатерть от яств, свернула ее аккуратно и, заявив, что завистливому вампиру знать правду ни к чему, да и Велию не стоит, а вечером устроим пир, мы теперь не жадные, угостим дружков, засунула ее в шкаф. Тут, пританцовывая, в комнату вбежала Лейя. Радостно взвизгнула при виде ананасов, мы нащелкали ее по загребущим ручкам и объяснили, что вся гулянка будет вечером. А после того как намекнули, откуда такое добро, едва удержали в комнате.
Мавка хотела во что бы то ни стало растрезвонить по всей Школе, что Алия влюбилась и жених у ней не абы кто, а сам Серый Волк! С которым лаквиллка нарожает много сереньких волчат. Я металась между восторженной мавкой, не давая ей выбежать из комнаты, и озверевшей Алией, которая обещала свернуть жабовне шею немедленно.
— Хватит! — заорала я в конце концов, и подруг разбросало в разные углы комнаты, после чего они присмирели. Но вместо того чтобы затаить друг на друга обиду, молча улыбались: Алия — мечтательно, а мавка как сумасшедшая. Надеюсь, когда мне придет пора влюбиться, я не буду выглядеть такой идиоткой.
Лейя, которую просто распирало желание поделиться хотя бы едой, принялась стучать ложкой по трубе, срочно вызывая Аэрона и перебравшегося в комнату к вампиру Велия, которому надоело мотаться из города в Школу и обратно. А я вспомнила про книгу, задвинула щеколду, сделала страшные глаза и сообщила, что Велий, падкий до чужих тайн, расспрашивал про нас Гомункула. Лейя пискнула:
— Надо спрятать книгу! — вытащила ее из-под моей перины и заметалась по комнате. Сначала она сунула ее за ковер на стене, сказав: — Все, тут не найдут.
Я хмыкнула, вышла за дверь, постучалась. Лейя спросила:
— Кто там?
— Аэрон, — ответила я басом. Лейя раскрыла дверь:
— Проходите.
Я вошла, оперлась рукой на ковер и ехидно спросила:
— А что это у вас под ковром пучится?
Лейя вздохнула:
— Найдут, — вытащила книгу и сунула себе под покрывало. Сцена была проиграна заново, только нахальный Аэрон в моем лице завалился на мавкину кровать и невинно поинтересовался:
— А что это у вас так жестко? Не книжку ли вы прячете?
Лейя негодующе взвизгнула и снова забегала с книжкой по комнате. Куда только мавка ни прятала книгу: и за печь, и за гардину, и к люстре привязывала, обвалив все свечи, но ушлые Аэрон и Велий всюду ее находили, так что под конец даже я их возненавидела, а Алия обреченно предложила обоих дружков прикопать по-тихому и не мучиться. Когда раздался стук в дверь, мы уже забыли, что сами же звали ребят в гости.
— Кто там? — рявкнула я.
— Мы, — как-то неуверенно ответили из-за дверей.
— Да идите вы к лешему! И так всю комнату перевернули! — заорала доведенная до бешенства Алия.
И тут мы, глянув друг на друга, сообразили, что за дверью стоят настоящие Аэрон и Велий. Я тихонько отворила дверь, высунула в щелочку нос и, пискнув:
— Подождите минуточку, — захлопнула дверь.
Как мы мечемся по комнате, было слышно, наверно, на весь этаж. Я и Лейя не знали, куда все-таки сунуть книгу, а Алия спешно переодевалась. В конце концов мы затолкали книгу на дно сундука, а Лейя пообещала, что не встанет с него, даже если загорится Школа.
- Предыдущая
- 18/120
- Следующая
