Шрамы (ЛП) - Райт Крис - Страница 29
- Предыдущая
- 29/79
- Следующая
— Как прикажет задьин арга, — сообщил Лушан своим воинам с явным нежеланием. Затем посмотрел на Есугэя, словно говоря «слово за тобой».
Двенадцать озоновых хлопков отбросили ударные волны по мостику, с треском превратившись в космодесантников в темных силовых доспехах. Они разбежались из зон телепортации с наведенным оружием.
— Бросить оружие! — проревел чудовищный голос, оглушая искусственным усилением. — Сдать корабль!
— Не будьте глупцами, — невозмутимо ответил на готике Есугэй. — И, пожалуйста, уберите оружие.
Двенадцать стволов тут же нацелились на него.
— Колдун бури! — выкрикнул один из абордажников.
Все двенадцать болтеров тут же открыли огонь. За барабанным стуком падающих болтерных гильз последовал рев обжигающего залпа из огнемета.
Есугэй поднял посох, и снаряды взорвались перед ним в ливне выпущенной энергии. На краткий миг его окутала волна шума и кипящей ярости, затем все рассеялось.
— Это глупо, — произнес провидец бури безмятежным голосом, словно по-прежнему находясь на Алтаке.
Двенадцать захватчиков бросились к Есугэю, перепрыгивая через ограждения балкона, обегая пульты управления и продолжая стрелять.
Он опустил посох и на нем вспыхнули разряды молний, затмив вспышки болтерного огня и омыв мостик золотым светом. Задьин арга сжал другой кулак и вражеские болтеры рассыпались. Огнемет взорвался с сильным, рокочущим ревом.
Мостик наполнился раскатами грома. По площадкам прокатился собирающийся штормовой ветер, сбивая с ног смертных и заставив даже легионеров пошатнуться.
Один из захватчиков сумел сблизиться на дистанцию ближнего боя, продравшись сквозь вихрь золотистых порывов. Есугэй указал пальцем, и космодесантник — тонны толстого керамита, мышц и многочисленных механизмов — отлетел и врезался в дальнюю стену, расколов каменную кладку переборки.
Еще один воин подобрался вплотную, сжимая пылающий меч и собираясь нанести рубящий удар. Есугэй терпеливо взглянул на его, словно потакая энтузиазму ребенка, затем чуть наклонил голову.
Голова мечника дернулась назад. Зигзаги золотой молнии врезались в него, опрокинув космодесантника на палубу и пригвоздив к ней.
К этому времени только один из абордажной партии оставался на ногах — огромный воин в великолепном доспехе и с огромным потрескивающим молотом. Он шел сквозь бурю, наклонившись под ослепительными потоками и движимый одной силой воли.
Воин приблизился на три метра. Тогда Есугэй повернулся к нему и раскрыл кулак.
Еще одна молния, яркая и оглушительная, как бури Чогориса, вонзилась в грудь молотодержца. Он отлетел назад, сокрушив балюстраду и рухнув на пост сервиторов, все его тело было окутано шипящей и похожей на паутину энергией.
Есугэй поднялся в воздух, удерживаемый в воздухе вызванными эфиром ветрами, и плавно пролетел вперед. За спиной развевался и хлопал плащ, о нагрудник стучали тотемы и костяные фигурки. Провидца бури облизывали поднимавшиеся от палубы языки стихийного пламени.
Весь мостик представлял собой картину опустошения — легионеры Белых Шрамов и их противники попрятались за любым подходящим укрытием, их оружие было бесполезным.
Есугэй плавно снизился над воином с молотом, спустившись к распростертой фигуре, словно мифический ангел из терранской легенды. Рев ветра стих, исчезнув также внезапно, как и был призван. Двенадцать космодесантников абордажной партии оставались лежать, парализованные раскаленными оковами эфирной энергии.
Есугэй встал над своей жертвой.
— Может быть, ты объяснишь цвета своего доспеха, — потребовал он.
После того как буря стихла, обстановка на мостике немного прояснилась. Космодесантник у его ног не был сыном Гора, он носил громоздкий боевой доспех темно-зеленого цвета с бронзовой отделкой. Его голос, даже отфильтрованный через позолоченную вокс-решетку, был необыкновенно звучным.
— Если хочешь убить меня, колдун, — прорычал космодесантник, — делай. Я не буду молить о пощаде.
Есугэй нахмурился под личиной шлема. Слова обеспокоили его, хотя не так сильно, как манера, в которой их произнесли.
— У меня нет намерения убивать тебя, — ответил он. — Если меня не обманывают глаза, ты — Саламандр. Я не знаю о ссоре между нашими Легионами.
Из шлема раздался напряженный от боли смех.
— Не знаешь о… Ты серьезно?
Есугэй оглядел мостик. Девять скованных эфиром космодесантников были Саламандрами, все носили сильно поврежденные боевые доспехи. Другие выглядели как Железные Руки — их выдавали черная как ночь броня и заметная аугметика.
Есугэй опустился на одно колено, приблизившись к Саламандру. Эфирная паутина рассеялась, освободив пленников. Белые Шрамы вышли на открытое пространство, их болтеры функционировали и были нацелены на незваных гостей.
— Ты многого не знаешь, Саламандр, — мягко произнес Есугэй. — Я почувствовал это перед твоей атакой. Если бы ты был уверен, что мы — враги, то уничтожил бы нас в космосе. Но ты рискнул пойти на абордаж. По какой-то причине ты захватил корабль Легиона магистра войны, и пытаешься сделать то же с нами. Может быть, ты и безумец, но я чувствую только замешательство в твоем разуме.
Есугэй потянулся к своему шлему, снял его и прикрепил к поясу. Неотфильтрованный воздух мостика пах пеплом.
— Меня зовут Таргутай Есугэй, — представился он. — Начнем с этого. Назови мне свое имя, и мы продолжим разговор.
Последовал пауза. Огромный Саламандр шумно дышал сквозь решетку помятого шлема, несомненно все еще чувствуя боль из-за силы, обрушенной на него Есугэем.
— Кса’вен, — наконец сказал он. — Капитан, тридцать четвертая рота.
Есугэй кивнул.
— Хорошо. Послушай, Кса’вен, все, что я сказал тебе, было правдой. Каждое слово. Прояви ту же любезность. Мы были ослеплены, скрыты от галактики. Что с вами случилось? Почему эфир агонизирует?
Кса’вен ответил не сразу. Он словно пытался решить, откуда начать рассказ.
— Вы ничего не знаете о Резне? — осторожно спросил он, будто сам вопрос был настолько нелеп, что ему стало смешно.
Есугэй протянул руку, предлагая помочь подняться.
— Резня? — спросил он. — Нет, мы не слышали. А теперь, пожалуйста, расскажи нам все.
— Что вы думаете об этом, Каган? — спросил Цинь Са.
Хан фыркнул. У него было много мыслей, но только некоторыми из них он хотел поделиться.
Строй Альфа-Легиона оставался неизменным, его монолитную сплоченность нарушали только незначительные изменения в двойной оборонительной линии. Каждый маневр Шрамов повторялся кораблями Альфа-Легиона в какой-то странной игре отражений.
Хан стоял на командном мостике «Бури мечей» вместе со своим кешиком. Дао давил тяжестью на поясе.
— Похоже, они хотят, чтобы мы сделали первый шаг, — сказал примарх.
Цинь Са повернулся к обзорным экранам. В раскосых линзах терминаторского шлема отражались пляшущие руны локатора.
— Они расположились между нами и ближайшими точками прыжка, но мы можем прорваться. Для этого подойдет маневр цзао, выполненный на скорости и подготовленный незначительной лобовой атакой, чтобы сковать их.
Хан кивнул, соглашаясь.
— Я вижу слабость здесь, — сказал он, отмечая позицию на две трети от самого крупного соединения Альфа-Легиона. — Они пытались укрепить ее крупными кораблями, но это не поможет.
— Надо все сделать быстро, — заметил Цинь Са. — Как на Эйликсо.
Хан обдумал варианты.
— А что потом? Мы прорвем линию, разорвем их построения, а затем что нам делать? Уничтожить их?
— Конечно.
— Они не угрожали нам.
— Друг так не поступает, Каган.
Это нельзя было отрицать. Но, несмотря на это, Хан по-прежнему не отдавал приказ. Несколько часов назад характер восстания внутри Империума был прост: Русс и его дикари снова нарушили приказы. Теперь все стало сложнее. Намного сложнее.
Он вспомнил свои последние слова Гору на Улланоре и обаятельную улыбку магистра войны, его непринужденные манеры.
- Предыдущая
- 29/79
- Следующая
