Охотники на лунных птиц - Адам-Смит Пэтси - Страница 21
- Предыдущая
- 21/46
- Следующая
Я взяла с собой фотокамеру, и мне удалось сделать несколько кадров. Змеи вели себя перед камерой непринужденно. На своем пути я насчитала тридцать змей. Мне казалось, прошла целая вечность, пока я добралась до ожидавшей меня лодки.
— Мне удалось сделать несколько удачных снимков, — похвасталась я.
— Ну-у, — отреагировал Пит.
— Если не веришь, то полюбуйся на них сам, — посоветовал ему Лес.
Я взглянула на Пита. Видимо, он не сходил на берег. Однако теперь ему придется это сделать, чтобы не ударить в грязь лицом перед нами. С важным видом он направился к «лающим» кустам. Через минуту Пит крикнул мне:
— Где же твои чудища, Пэт?
И вдруг:
— Черт возьми!
Увидев первую змею, он испустил дикий вопль и отпрянул.
Не прошло и секунды, как мы снова услышали:
— Черт возьми!
Дальше он не пошел, а стремглав кинулся назад через кусты. Лес волновался, что, продираясь через кусты, Пит весь исцарапается. Однако остановить его было невозможно. Пит крушил все на своем пути, как бульдозер.
— Посмотрите на них! — заорал он, едва добежав до лодки. — Они такие огромные, такие… просто ужас! Представляете, лежат и смотрят на меня!
Когда мы отчалили от берега, мне было приказано встать к рулю. Лес заверил меня, что все будет в порядке:
— Здесь уж ты никуда не врежешься.
Братья Мортон (на острове Флиндерс им принадлежало старое аборигенное поселение Вибалина) на Чаппеле разводили овец. Однажды, когда нам пришлось ждать на Чаппеле, пока с корабля опустят овец, мы с братьями отправились охотиться на змей. Странное дело — страха как не бывало! Ведь мы как следует подготовились к такому мероприятию, надели толстые гетры, ботинки, плотные брюки. Во время «экспедиции» в мои обязанности входило лишь указывать «охотникам», где прячутся змеи. Мы их не считали — ловили и бросали в мешок, но мне кажется, что их было несколько десятков. Наверное, трудновато насчитать восемь тысяч змей за восемь лет, но именно эту цифру указал в своих записях преподобный Браунриг.
Надо сказать, что на этом змеином острове было и кое-что приятное. Взять хотя бы собаку Мортона Твида — отличную овчарку, натасканную на овец. Как-то во время очередного рейса за борт свалилась овца и поплыла к проливам. Том Мортон отправил за ней Твида. Минут через пятнадцать овчарка пригнала овцу к берегу. Тут ее выловили и втащили в лодку. К сожалению, у храброго Твида был один недостаток: его укачивало. Поэтому, когда мы возвращались на Флиндерс, он забивался в угол, закрывал лапой глаза и скулил от страха и недомогания.
Помня, за что был описан с корабля Пэдди, я всегда старалась заняться какой-нибудь работой, даже когда мне ничего не поручали. «Тогда никто не посмеет сказать, что мне не место на корабле», — думала я. Кроме того, мне почти постоянно приходилось кого-нибудь лечить. Я написала матери, чтобы она прислала мне справочник «Уход за больными в домашних условиях» — маленькую, но весьма полезную книжечку. Я изучила его от корки до корки.
В нем говорилось: «Человек, оказывающий первую медицинскую помощь, должен проявлять полное самообладание и такт, быть находчивым в экстренных случаях, не волновать больного. Проявленное сочувствие приносит больному утешение, ободряет его. Помощь следует оказывать незамедлительно, при этом оказывающему ее следует держаться бодро и спокойно».
Думаю, что составители справочника были бы недовольны тем, как я пыталась следовать их советам, но им, безусловно, польстил бы тот факт, что во время рейсов я постоянно обращалась к их труду. Пожалуй, главное, что мне не давалось на борту «Шиэруотера», — это психология.
Первый раз я попыталась проявить полное самообладание, как этого требовало наставление, когда мне пришлось выступить в роли сестры милосердия. В тот день Пит глубоко порезал руку, и я тщательно перебинтовала ее, использовав сначала узкий, а потом широкий бинт. Перевязку я сделала вполне профессионально и с гордостью рассказала об этом Лесу, когда тот зашел выпить чашечку чаю. Капитан пошел поглядеть на мою «работу».
Почти тотчас он вернулся.
— Поздно, — сказал он. — Питу пришлось снять повязку.
— Как?
— Она промокла. — Он сказал это так, как будто это само собой разумелось.
Справочник требовал «такта». Да какой в нем толк?
— Хорошо бы промыть рану, чтобы туда не попали микробы, — сказала я Питу.
— Ладно, ладно! Уж не хочешь ли ты сказать, что я грязен как свинья? — отрезал он.
Вот и попробуй прояви находчивость в экстренных случаях!
Валлаби принес аптечку первой помощи. В ней было с десяток бинтов и флакон с антисептическим лосьоном. Аптечкой пользовались, когда нельзя было рассчитывать на чью-либо помощь. К счастью, мне этого испытать не довелось. За моей спиной как бы безотлучно стояли две мои бабушки. Одна из них — шотландка по фамилии Смит. До того как переехать в Австралию, она работала акушеркой, и от нее я усвоила, что свежий воздух обладает огромной исцеляющей силой. Чистоту она не считала настолько важным условием для исцеления. Она верила, что, если больной обеспечен свежим воздухом, здоровой едой и водой, он непременно справится с недугом, будь то тяжелые роды или простуда почек. Другая моя бабушка, Адам, проживавшая в графстве Клэр, была поборницей чистоты, кипяченой воды, жесткой щетки, карболки и поваренной соли.
Из-за этого ее пристрастия к чистоте в детстве мы с сестрой не очень-то любили бывать у бабушки Адам. Она нас мыла и терла губкой до тех пор, пока мы не начинали светиться. Бабушка же Смит посылала нас мыться только тогда, когда за нами должна была приехать мама. Мы тщательно соскребали грязь, глубоко въевшуюся за время наших каникул, и с помощью щетки возвращали волосам первоначальный блеск. Свою теорию бабушка Смит подтверждала тем, что у нее было четырнадцать детей и всех она родила, не прибегнув к помощи акушерки.
— Терпеть не могу, когда вокруг меня суетятся, — говорила старушка.
Репутация системы бабушки Адам имела не менее сильную основу: у нее было десять детей, хотя тут, конечно, не обходилось без врачей, акушерок, кипяченой воды, щеток, карболки и соли.
С возрастом нас все больше привлекала хотя и несколько суетная, но более утонченная система бабушки Адам. Думается, нам с сестрой удалось извлечь из обеих систем наших бабушек самое разумное, что весьма пригодилось нам в жизни.
Я пришла к убеждению, что при открытых ранах абсолютная чистота и свежий воздух действуют лучше, чем всевозможные мази и притирания. Если разрез или рана неглубокие, а под руками не оказывалось антисептика, я промывала их соленой водой и даже сыпала на рану соль, что, говорят, «будит зверя», но зато рана дезинфицируется. Я накладывала повязку лишь на короткое время, чтобы остановить кровотечение и не занести грязь, пока рана не покроется новой кожицей. Потом я снимала повязку, и свежий воздух и солнечные лучи довершали дело.
На борту «Шиэруотера» мне приходилось бороться с фурункулами, карбункулами, прыщами. Эти недуги я лечила хлебными припарками.
Однажды мои попытки врачевать окончились неудачей. Этот печальный случай коснулся не только членов команды, но и меня. С тех пор у меня на шее шрамы. У всех нас от соленой воды появились фурункулы. Хочу сказать, что и врачи, к которым мы обращались много раз в разных местах, помочь нам ничем не могли. Мое излечение наступило лишь через три года, а боль была такая, какой мне до этого никогда не приходилось испытывать.
Алек пришел на «Шиэруотер» с другого корабля уже больным. Сначала ему казалось, что у него обычные фурункулы, и болезнь не вызывала никаких опасений. На предплечьях они быстро подсыхали. Вскоре фурункулы появились у Алека на шее и руках. Позже заболел Пит, а за ним — все остальные. В конце концов эта же участь не миновала и меня. Фурункулы от соленой воды без гнойной головки. Пораженный участок кожи все время мок. Чем больше я промывала и смягчала ее, тем больше ухудшалось состояние. До сих пор я так и не представляю, как лечить это заболевание. Некоторые рыбаки уверяли, что очень помогает скипидар. Для себя я усвоила одно: чем чаще промывать фурункулы, тем дольше они не заживают. Они заразны, но передаются лишь тем людям, которые постоянно имеют дело с морской водой.
- Предыдущая
- 21/46
- Следующая
