Гончаров идет по следу - Петров Михаил - Страница 19

• Предыдущая
• 19/25
• Следующая

— Смотрю, что ты дешево хочешь отделаться, тут и ста сорока тысяч нет, — старательно рассовывая пачки по карманам, возмутился я.

— Сто тридцать восемь тысяч и пятьсот рублей, можешь не пересчитывать, все равно не прибавится. Это все, что у меня есть. Хочешь бери, а хочешь уходи так.

— Что-то не верится мне и в душе сплошная сомнительность, а знаешь почему?

— Не знаю и знать не хочу, ты обещал забрать бабки и оставить меня в покое.

— Я тебе обещал получить деньги моего клиента, а только после этого убраться восвояси. Но господину Говорову ты должен куда как больше, а именно один миллион четыреста тысяч новых рублей. Вот когда я их от тебя получу, то выполню твою просьбу с превеликим удовольствием.

— Вздор, у нас ведь был уговор про сто пятьдесят тысяч.

— У нас шла речь о деньгах клиента, а это лимон четыреста. И советую не тянуть резину и не портить себе нервы, а то уже полночь на носу, без десяти минут, — глянув на массивные напольные часы, уточнил я. — Все нормальные люди уже спать легли, а я тут с тобой валандаюсь.

— Абсурд какой-то. Ночной кошмар, нет у меня таких денег.

— Вы делаете мне больно, уважаемый. Мне искренне вас жаль, но я вынужден обратиться к услугам нашей очаровательной девушки.

Приоткрыв дверь в полутемный холл, я негромко позвал Джамилю и несколько растерялся, когда она тотчас спокойно спросила:

— Я слышала, у вас возникли проблемы?

— В некотором роде да, откуда ты знаешь?

— На всякий случай я сидела под дверью, мало ли чем черт шутит, когда Бог спит. Мне нужно поговорить с ним насчет денег?

— Да, но на первый раз щадяще и аккуратно.

— Хорошо, там на стойке бутерброды. Побудьте пока здесь, я позову.

Избиение младенца было недолгим. Уже через три минуты я был приглашен в кабинет, где господин Стригун, морщась от боли, решил честно отдать уворованное.

— Только убери от меня эту садистку, — для начала поставил он ультиматум. — Глаза бы мои ее не видели, палач, форменный палач.

— Она мне не мешает, а даже наоборот… Короче, давай бабки.

— Расстегните наручники. Самим вам с моим тайником не справиться.

— Расстегнем, если не сделаешь глупости.

— Да что же я, враг себе?

— Ты прав, и учти, что в случае одного твоего неосторожного движения — ты труп. Жанна, уважь просьбу скопидома, только деликатно, а то он вздрагивает при одном твоем имени. Не бойся, товарищ, мы друзья.

— Стервятники да беркуты вам друзья, — уже сидя в своем кресле и растирая руки, ворчал Стригун. — Найдите мне хоть какую-нибудь веревочку.

— Зачем? Вешаться никак решил? — насмешливо спросила Джамиля. — Не утруждай себя. В случае чего я и так тебя замочу.

— Замочу, размочу, надоело. Штаны мне подвязать надо, а то спадают.

— Вот и хорошо. Далеко не убежишь. Займись делом и перестань капать нам на нервы, — ткнув ему стволом в плечо, поставила она точку в дискуссии.

— Да, конечно, я сейчас. Есть, знаете ли, у меня небольшой сакраментальный сейфец, личного, так сказать, пользования, и находится он в том напольном хронометре, вот сейчас мы его и пощупаем.

Словно подтверждая его слова, массивные часы начали отбивать полночь. Поддерживая штаны, Стригун смешно до них допрыгал и, подождав, пока окончится бой, открыл дверцу. Затаив дыхание, мы следили, как он прокручивает стрелки против их хода, ожидая, что сейчас они отойдут в сторону и мы увидим груды золота. Увы, ничего подобного не произошло. Вообще ничего не произошло, если не считать того, что Стригун исчез. Вот так стоял — и вдруг его не стало. Я ошарашенно посмотрел на Джамилю.

— Люк! — коротко объяснила она, указав на невидимый мне участок пола под часами. — Здесь с его хитростями нам не разобраться. Бегите немедленно к гаражу, он за домом, а я попробую перехватить его, думаю, что у него есть лаз в гору. Не забывайте контролировать выход, — уже карабкаясь вверх, проинструктировала она.

Алюминиевые жалюзи гаража отыскались довольно быстро, хотя ничего подозрительного я за ними не услышал. О том же, как попасть вовнутрь, я не имел понятия, а кроме того, в мои обязанности входил и контроль над внешним входом. Стоящие на площадке «Нива» и наша «копейка» тоже чрезвычайно меня беспокоили, потому как в любой момент на них можно было удрать. Проверяя свои объекты, я вынужден был бегать от одного угла к другому в обстановке крайней нервозности и напряжения. Кроме всего прочего, меня страшило появление какого-нибудь нового, постороннего лица, что здорово бы осложнило мою сторожевую задачу. Пробегав таким образом больше часа, я вконец вымотался и, выбрав оптимальную точку у торца дома, присел на бордюр.

Нет, что бы там ни говорили, но вы, Гончаров, натуральный дурак. Только растяпа способен был развязать руки отпетому мошеннику в его собственной, с секретами построенной крепости. Теперь из-за твоей глупости девка скачет по горам в надежде вернуть денежный мешок. И нет никакой гарантии, что ей это удастся. Да и вообще, в горах ли он? Возможно, преспокойно отсиживается сейчас под полом своего кабинета и ждет утра. Ждет, когда уже вызванные сигналом или по рации дружки его вызволят. Что тогда будет с нами — понятно без слов. Скверно. Не пора ли нам отсюда уносить ноги, пока еще есть такая возможность? Думаю, что пора. Где только ее черти носят? Так она и до рассвета может газелью носиться в горах, а утром по нашим праведным душам можно будет заказывать панихиду. Скверно, Гончаров, скверно. Только что, можно сказать, вернуться с того света и опять назойливо проситься назад.

Неожиданно мое ухо уловило негромкий мягкий щелчок магнитного замка. Прижавшись к стене дома, с гаубицей наготове, я медленно пошел навстречу, готовый к самому наихудшему.

— Константин Иванович, — послышался райский голосок Джамили. — Это я, дело в шляпе, можете выходить. Господин Стригун приносит вам свои извинения и просит его выслушать.

— Господи, да откуда же ты? — выходя за линию терминатора, удивился я. — Как ты в доме-то очутилась?

— Стригун любезно показал свой крысиный ход. По нему мы и вернулись назад.

— А где ты его срубила?

— Там, где и ожидала, только метров на пятьдесят правее и повыше. Но ничего, догнала, он по горам совсем плохо шастает. Догнала и в морду фонарем, а он как крот сощурился и в слезы: «Отпусти, — говорит, — я тебе денег дам». Такой слезливый мужичок оказался, даже жалко его немного.

— Когда он выманивал у людей деньги, ему жалко их не было, так что совесть наша чиста, помни об этом, и будет легче.

— О чем вы говорите, какая совесть, это я так, для связки слов. Все равно мне придется его замочить. Тут уж никуда не денешься.

— Ты в своем уме? — растерялся я от такого заявления. — Что за глупости ты говоришь? Отберем у него деньги, и пусть катится ко всем чертям.

— Конечно, — криво усмехнулась Джамиля. — А о моей семье вы забыли?

— При чем тут твоя семья? — искренне удивился я.

— А при том, что он завтра же заберет их в заложники. За свои паршивые деньги он будет пытать и издеваться над ними так, что вам и не снилось. Я эту породу знаю достаточно хорошо. Он из-за копейки и с матерью поругался. По крайней мере, мне так показалось, когда я лежала в багажнике и слушала ваш разговор.

— Не понимаю, откуда он может знать о твоих родственниках.

— Пока он не знает, но завтра ему будет известно все.

— Он что же, по-твоему, ясновидец?

— Тут не надо быть ясновидцем, достаточно навести справки через ГАИ, и сразу же станет известно, кому принадлежит машина и где живет владелец. Ну а установить, что я его дочь, совсем уж просто.

— Ты права, обсудим это попозже, — открывая дверь кабинета, пообещал я.

Стригун стоял на том же месте, в той же позе, только без штанов, видимо, бедняга потерял или сбросил их для увеличения скорости бегства. Но так было даже лучше, потому что голый человек всегда уязвимей.

— Где бабки, козел? Говори немедленно, иначе всю оставшуюся жизнь ты рискуешь прожить евнухом. Времени у нас мало, поэтому даю тебе только десять секунд. После этого мы приступим к операции. Учти, игры кончились и начались серые будни.

• Предыдущая
• 19/25
• Следующая