Алтарь - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 19
- Предыдущая
- 19/73
- Следующая
Вскоре после полудня на берегу показался новый гость — босая девочка лет десяти, закутанная в кусок волчьей шкуры мехом вовнутрь, зашитой на боку тонким кожаным ремешком, с бледно-рыжими волосами, сбившимися на голове в несколько колтунов. В руке девочка несла сплетенную из ивовых прутьев корзину без ручки, в которую собирала ракушки мидий. Мертвое человеческое тело не вызвало у нее особого испуга. Похоже, мертвецов ей уже доводилось видеть, и не раз, и она знала, что причинить вреда они никому не способны. Однако блеснувшая на шее утопленника желтая цепочка заставила ее остановиться. Девочка подошла ближе, осторожно потянула цепочку, вытянув из-под ткани блестящую, словно новую, амулетку с изображением странного зверя: длинные зубастые челюсти, копна волос на голове, невероятно толстые лапы. Покрутив находку в руках, малышка наклонилась, чтобы снять цепочку с облепленной тиной головы, — и в этот миг утопленник открыл глаза.
— А-а-а!!! — кинулась прочь маленькая собирательница, вопя так, что крик ее мог бы поднять и мертвого.
Однако Изекиль предпочел не шевелиться. Он ждал этого часа слишком долго, слишком долго берег силы, чтобы потратить остатки их без явной пользы. Он ждал. Он привык ждать. Ждать, пока белое поле величаво плывет в бесконечной ночи, под яркими небесными сполохами; ждать, пока волны крошат его в куски, превращая в месиво плавучих камней; ждать, пока море кидает безвольное тело, унося непонятно куда. Он устал считать дни и ночи, он сбился с числа лет, он забыл, как шевелить руками и ногами. Он ждал воли всесильной Аментет — и богиня наконец решила вернуть его в мир.
Зашуршали по гальке новые шаги, послышался торопливый девичий говор. Жрец Небесного храма не понимал слов, но чувствовал, что речь идет о странном, непостижимом происшествии, которое наблюдала малышка. Ее собеседница, зрелая женщина, не верила своей дочери и шла к телу, явно рассчитывая доказать свою правоту. И это было хорошо…
— Видишь, Тиуки, он никуда не ушел. Он мертвый. Мертвые не умеют открывать и закрывать глаза… Смотри, какой камушек! — Женщина наклонилась над телом, протянула руку к амулету.
В тот же миг рука утопленника взметнулась вверх, схватив ее за локоть, рванула к себе. Несчастная потеряла равновесие, упала. Жрец лишь чуть подправил ее движение — так, чтобы губы жертвы попали ему на рот, и с наслаждением сделал глубокий вдох.
— А-а-а-а!!! — Девочка, позабыв про корзинку, мчалась к недалекому лесу. Изекиль был уверен, что отныне она никогда в жизни не забудет увиденного ею на берегу, никогда больше не выйдет к морю, а мертвецов станет обходить за сотню шагов. Но понимал он и то, что девочка наверняка расскажет о случившемся в своем селении. И хотя ей никто не поверит — кто-нибудь наверняка придет сюда за женщиной. А он был еще слишком слаб, чтобы доказывать смертным свое право на власть.
Служитель всесильной Аментет сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, попытался сесть, но тело отказалось повиноваться. Правда, приложенное усилие заставило содрогнуться грудную клетку. Потом еще и еще. Изекиль с интересом прислушался к происходящему. Он совсем забыл, каково это — когда бьется сердце. Тело начало наполняться теплом — словно меленькие колючки шиповника росли от костей, пробираясь через мясо и плоть наружу, пока не вылезли из кожного покрова — и боль отпустила. Изекиль попытался сесть снова — и на этот раз тело послушно сложилось пополам, подтянуло ноги, оперлось на руки. Жрец немного передохнул, а затем встал во весь рост.
Ветхая шерстяная накидка, и так пережившая куда больше, нежели это возможно, расползлась под собственным весом и упала вниз, на лицо мертвой дикарки. В белое тело ударил свежий морской ветер, его обожгли солнечные лучи, окатило прохладой — странные, забытые, непривычные ощущения. Изекиль поначалу даже не мог понять, какие чувства что означают. Холодно ему или жарко? На плечи дует ветер или печет солнце?
Жрец покачнулся, но устоял. Опустил голову, осматривая гальку, сосредоточился, медленно наклонился, поднял храмовый ритуальный нож, выпрямился, зажав его в кулаке, и, покачиваясь и спотыкаясь через шаг, побрел к лесу, спеша укрыться среди зарослей, пока дикари не прибежали за своей соплеменницей.
Тело, отвыкшее от движений, подчинялось с трудом. За долгий, невероятно долгий срок служитель богини смерти разучился держать равновесие, а потому, дважды упав на пляже, к лесу дополз на четвереньках и только там снова выпрямился, удерживаясь за шершавые стволы. Медленно, никуда не торопясь, он брел от дерева к дереву, от куста к кусту, постепенно вспоминая прошлые навыки. К счастью, слух его работал так же четко, как и раньше — поэтому Изекиль услышал человеческие голоса задолго до того, как дикари появились в пределах видимости.
— Прости, всесильная, — пробормотал он, срезая гибкий ивовый прут, и принялся торопливо хлестать себя по бокам и ногам, бормоча молитву на отведение взгляда: — Кто увидит меня, тому глаза прутом выстегает, кто услышит — тому уши выхлестает, кто учует — тому нос отобьет, кто узнает — тому ветвь увидится зеленая, шипы колючие, птицы быстрые. Птицы улетели, весь вид унесли…
Он наклонился, положил ветки в хвою и прикопал ее серыми прошлогодними иголками. Потом прижался спиной к стволу. Дикари прошли шагах в сорока: пятеро мужчин в грубо выделанных и сшитых мехом внутрь шкурах торопились к пляжу, на несколько шагов обогнав плачущую девочку. В руках они сжимали короткие копья — кривые древки, каменные наконечники. На поясах висели кожаные мешочки, пучки ниток и деревянные колышки. Лохматые, небритые, вонючие.
Изекиль с грустью покачал головой: вот он, мир без Сошедшего с Небес! Где бронзовые и золотые инструменты? Где тонко выделанная льняная ткань? Где красивые тела — гладко выбритые, чистые, умасленные благовониями? Куда сгинули Мудрость и Порядок? Нефелим уснул — и Вселенная тут же рухнула обратно в Хаос, из которого Великий вытаскивал ее столько веков!
Жрец вздохнул и двинулся туда, откуда пришли люди. Судя по тому, как быстро они появились, селение находилось где-то совсем рядом.
Найти деревню дикарей не составило труда. Уже через час пути Изекиль почувствовал запах дыма, прогорклого жира, тухлятины. А еще через полчаса жрец вышел к берегу широкой реки, на холме у которой и осели здешние смертные. И опять служитель всесильной Аментет с тоскою вспомнил города и поселки Кемета: каменные дворцы номархов, расписанные яркими красками храмы и статуи богов, советников Великого и его самого, окруженные прочными заборами жилища писцов и номариев. Да что там номарии, если даже обычные пахари обитали в двухэтажных домиках с узкими окнами, внутри которых они прятались от полуденного зноя, а на плоских крышах встречали закаты, попивая хмельное пиво, заедая его медовым инжиром и вознося молитвы милостивым богам ночи!
В дома, которые выстроили себе дикари, в Кемете никто не загнал бы даже клятвопреступников. Впрочем, и назвать это домами было нельзя — длинные ямы в земле, накрытые двускатными крышами, пологи из шкур вместо дверей, общие выгребные ямы внизу холма. Судя по тому, что костры горели снаружи, на улице, в дикарских жилищах не имелось даже очагов. Лодкам, что лежали на берегу, тоже было далеко до величественных кораблей Зеленого моря — узкие, выдолбленные из цельного бревна, они вряд ли могли не переворачиваться на воде без помощи чародейства.
Пользуясь тем, что его все равно никто не замечает, жрец подошел к ближнему костру, сел на белесый валун и протянул к огню руки. Рядом крутилась девушка лет пятнадцати. Она могла бы считаться красивой — если бы не накинутая на плечи грубая шкура, свисающая ниже колен. Голова была просунута в дырку, прорезанную посередине цельного куска, а толстая веревка, опоясывающая бедра, не позволяла примитивному одеянию сползать с тела. Спереди и сзади болтались оставленные на своем месте лапы неизвестного зверя. Наверное, они считались украшением.
Впрочем, имелось у девушки еще одно украшение: на нитке, свисающей с шеи, помимо двух крупных клыков, поблескивали синие и желтые стеклянные бусины. Изекиль уже в который раз горестно втянул носом воздух: похоже, это было все, что осталось от могучего Кемета, страны-избранницы Нефелима, недавней столицы земли.
- Предыдущая
- 19/73
- Следующая
