Слово воина - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 55
- Предыдущая
- 55/71
- Следующая
— Помню-помню, Святослав, — кивнул ратник. — А потом подъехал воевода Дубовей с полусотней варягов и вырезал их всех до последнего.
Все дружно захохотали.
— Да я и сам бы их всех! — попытался оправдаться богатырь, но его выступление было безнадежно испорчено.
— Ничего, — скромно пожал плечами Олег. — От меня тоже один ушел.
Мужчины засмеялись снова, но куда более обидно для Святослава.
— Вот как? — насупился тот. — А ну, давай биться тогда. Прямо сейчас, здесь. На кулаках. Биться станем, расходись!
— На ложках давай, — покачал головой Олег. — На ложках согласен.
— Это как?
— Мелок у меня есть, заговоренный. До кого им дотронешься, у того сразу живот слабит. На целый день. Я им кончики ложек мазну, и мы биться станем, кто до кого раньше дотронется.
— То нечестный бой, — замотал головой богатырь. — Не по правде это!
— Не по правде таким кулаком, как у тебя, по голове получать, — ответил Олег. — У меня голова для другого….
— Хазары!!! — закричали с крыши детинца.
Все разговоры мгновенно оборвались, люди подняли глаза к небу, словно ожидали увидеть врагов именно там. Князь спохватился первым:
— Коня мне!
— Коня! — хором повторил воевода.
Середин побежал в конюшню, пробежал по среднему проходу и быстро нашел свою гнедую, лениво пережевывающую сено. Расседлывать ее никто не стал, поэтому ведун просто натянул подпруги и запрыгнул на спину.
Во дворе слуги подвели скакунов правителю и Дубовею — ратники уже гарцевали верхом. Маленький отряд вылетел на улицу, стремительно пронесся по узкому проходу меж бревенчатых домов и прочных частоколов, остановился возле угловой башни. Воины поднялись наверх.
С высоты шестого этажа обзор открывался великолепный. Вот только смотреть оказалось не на что. Ближние к городу слободы стояли разрушенные и частью спаленные — никаких людей, никаких зверей. Разве только одинокая кошка шастала среди покосившихся столбов в поисках осмелевших на безлюдье мышей. На расстоянии выстрела — где-то метров за восемьсот — поднималась стена лиственного леса. Именно там, у самых деревьев, и мчалась хазарская сотня. С виду — люди как люди. Меховые шапки, теплые стеганые халаты. Ну, копья у стремени, щиты на крупах коней — однако же в этом мире без оружия мало кто ездит. Даже женщины — и те без ножа на поясе из дома не выйдут.
Караульные на башнях пустили в сторону степняков несколько стрел. Не то что бы рассчитывали попасть, но хотя бы пугнуть поганых. В ответ зловеще прошелестели и впились в бревна чуть выше кладки две ответные стрелы.
— Им до нас не дострельнуть, — покачал головой Дубовей. — Слабаки.
— Чего они вообще тут делают? — подал голос Середин. — Догнать их и вырубить всех!
— Уйдут, — поморщился воевода. — Кони у них быстрые, пока мы ратников за ворота выведем — уже ускачут.
— Почему они вообще тут, как у себя дома, шляются?! — все равно не понял Олег.
— Дык, мы уже, почитай, год в осаде, купец, — вздохнул князь. — Совсем задавили поганые. Ни продыха, ни отдыха от них нет. Что ни день, такие вот сотни окрест города носятся, всех, кого встретят, либо рубят, либо в полон угоняют. Из обозов мужицких из трех один до города проскакивает, все хазары разоряют. Коли на глазах случается, мы дружиной еще отбиваем, а коли в лесах ближних — так и не знаем, сколько сгинуло.
— Разъезды нужно вывести, повылавливать эти шайки-лейки!
— Пробовали, купец, все пробовали. Коли гнать их — уходят. Коли дозоры большие пускать — так хазары всей ордой налетают, не устоять одной сотней. Дружину выводил — в одну сторону веду, они с другой разбойничают. Смешно сказать, дани собрать не смог! Малым отрядом выходил — налетели поганые, еле отбились, в город ушли. Рать всю поднимать — так кто город, коли что, защитит? И постоянно здесь сотнями носятся, то в одну сторону, то в другую. Это дабы к городу никого не пропустить, голодом всех задушить. Хлеб уже, почитай, в пять раз подорожал!
— Вот сволочь! — вырвалось у Олега.
— Ты чего, купец? — не понял воевода.
— Да хозяин, с двора постоялого, двойную цену за все предлагал. Ну, да неважно. А чего вы не ударите по главным силам? Жахнуть хорошенько, чтобы кровушкой умылись. А не поймут — еще раз жахнуть. Пока не уйдут.
— Куда ударить? — Князь вздохнул снова. — Ужо год они окрест кружатся, а где лагерь их воинский, где сила стоит — неведомо. Никак найти не можем. Сколько витязей, сколько варягов головы сложили, в дозоры уходя! Нет толку… Как спрятались, не понять. Хазар ведь, вестимо, для такой осады тысяч десять быть должно, не менее. У такой орды одних коней тысяч пятьдесят получается. Их всех поить надобно, пасти. И ведь людей поить-кормить мало, им костры разводить потребно. Похлебки варить, мясо жарить. А окрест города на три дня пути ни костра не видать, дымка ни единого!!! Куда они скрыться исхитрились? Не иначе как Мара их при себе укрывает и токмо в набеги пускает на Муром… Тьфу, прости Господи, вырвалось! — Князь торопливо перекрестился.
— Где ты, говоришь, с хазарами столкнулся, купец? — поинтересовался Дубовей.
— Да их была-то маленькая кучка, — повел плечами Середин. — Не похоже даже на здешние отряды.
— Это потому, что не боятся они никого в малых селениях. Дозоры наши редки ужо стали, дружина за стены не выходит. Вот и веселятся, ходят малыми отрядами, да разоряют все, чего ранее не успели.
— Вообще, — подошел к зубцу Олег и оперся на шершавое теплое дерево. — Вообще, я вон по той дороге приехал. Деревенька отсюда по ней верст двадцать будет. Кажется, Ушна называется. Причем приехал я к ней с той стороны, от Ростова. Ночевал в последний раз в сорока верстах далее — так там про хазар и слыхом не слыхивали. Слова никто не сказал.
— Странно сие зело, — переглянулись князь с воеводой.
— Стало быть, не в ростовской стороне лагерь стоит, — сделал вывод Дубовей. — Далеко им в ту сторону в набеги ходить. Может, вверх по Оке обосновались? Караульные докладывают, сотни чаще всего с той стороны скачут. И уходят нередко туда же. Может, внезапно налететь? Авось, попрятаться не успеют?
— Куда налететь? — поморщился князь Гавриил. — По какому месту бить?
— Дык, княже, сам говоришь: много их больно. Воды много ораве такой надобно. Не иначе, на Оке стоят. Вот вдоль нее и ударить…
Правитель Муромского княжества недовольно покачал головой.
— Пустое… Искали там ужо.
— Застоялись кони, княже! Дружина застоялась. Не найти — так хоть душу отвести позволь, княже. Коли пару сотен поганых по дороге встретим, стопчем — и то польза. Дозволь, князь! Дело-то доброе…
— Ду-ушу отвести… — поморщился князь. — Токмо ратниками без пользы рисковать. А ну, еще какую гадость хазары сотворят?
— Могли бы, ужо сотворили б! Дозволь, княже…
— Сам не ходи, — отвернулся от разоренного предместья князь и направился к лестнице. — Нила Кривого отправь. Он старик опытный, с дружиной управится, на мякине его не проведешь. Вот пусть он ратников и разомнет, коли застоялись. Завтра поутру пусть идут, пока кто из доносчиков не проведал. Больше чем на день пути не отпускай. Не могут хазары далее стоять, не сподручно им будет. Чего встали-то? В детинец поехали. Здесь от нас пользы нет. Ты, купец, сказывали, оружие все продавать собирался? Сколько хочешь?
— За полцены отдам, — встрепенулся Олег. — Я на этом деле корысти не ищу. И коней у хазар взятых продам. Мне моей гнедой и одного заводного хватит.
— Дубовей, — все так же, не оглядываясь, распорядился князь. — Справу воинскую осмотри, оцени и полцены купцу отдай. Нашей дружине лишние клинки пригодятся. И коней за полцены возьми. У нас, купец, кроме как на мясо, их все едино никто не возьмет. Их ведь кормить надобно, а ездить, стараниями поганых, некуда. Да и не уведешь ты из города такой табун. Заметят.
— Княже! — взмолился воевода. — Ну, когда мне с добром этим разбираться? Дружину ведь завтра выводить надобно. До рассвета хлопот хватит. Кого проверить, кому чего заменить, у кого лошадь ремонта требует. Колчаны, тетивы, ратовища сохнут, варяги серебра запросят.
- Предыдущая
- 55/71
- Следующая
