Земля за океаном - Стрельников Борис Георгиевич - Страница 77

• Предыдущая
• 77/107
• Следующая

В любом месте Земли птицы – самое яркое, самое щедрое, самое заметное проявление жизни. Сколько горячих слов уже сказано о важности быть бережливыми на Земле. Вот еще одно мудрое изречение – плакатик у сельской школы в штате Висконсин: «Птиц ничто не охраняет больше, чем любовь к ним».

В 1782 году после горячих споров символом Соединенных Штатов был избран белоголовый орел. Хищник как будто для герба и создан – осанистый, зоркий, когтистый. Но любопытно, что в числе конкурентов на геральдический образ (без всяких шуток) был также индюк. Шансы сделаться символом государства были у индюка небольшие – «ни повадок, ни внешности, ни ума». Но вот аргументы и за него: «Это самая американская птица, ни одно животное при становлении нации не сыграло такую же роль, как индюк».

Идет ли речь об известной многим индюшке? Да, именно эта расселенная по всему свету птица могла бы служить если не символом государства, то, по крайней мере, символом земли-Америки. В штате Кентукки мы видели ферму – тысячи три молодых индюшат и сотня примерно пожилых индюков и индюшек, как две капли воды похожих на наших упрямых и своенравных птиц.

В Европу индюшка попала в числе диковинок Нового Света, как считают, в 1524 году. Это было время, когда люди поняли: не Индию, плывя на запад, открыл Колумб, а совершенно новую землю. Но птицу все же назвали индейка.

«Импортный продукт» был оценен по достоинству сразу. И конечно, в первую очередь птица попала на стол вельможам. В Венеции верховным советом был издан даже указ, запрещавший простолюдинам касаться редкой еды. Однако довольно скоро под названием «испанская кура» и «турецкая кура» индейка распространилась в Европе и стала обычной домашней птицей. Переселяясь в Америку, европейцы вместе с коровами, свиньями и гусями везли и милых сердцу «турецких кур». Можно представить удивление колонистов, когда они обнаруживали, что всего лишь вернули птицу на ее родину – леса Америки были заполнены стаями диких индеек. Вообразить обилие этих птиц лучше всего по записям землепроходцев: «Лес оглашался звонким кулдыканьем. Звуки столь громки, что в течение часа или даже больше слышна одна лишь индюшачья многоголосица, которая сливается в единый всеобщий крик…» Заметим, речь идет не о хоре маленьких пташек – «индейки достигали веса в 60 фунтов» (примерно полтора пуда!). «Они так отягощены жиром, что с трудом летают. Когда подстреленная индейка падает на землю, она лопается от удара».

Охотиться при таком обилии птиц было, конечно, несложно. И для белых людей стаи индюшек на многие годы сделались главной продовольственной базой. «В глухих дебрях, где невозможно было раздобыть хлеб, ели вместо него ломтики нежного белого мяса». Примерно 150—200 лет отделяют нынешнюю Америку от тех благословенных райских времен. Сегодня, если задаться целью специально искать диких индюшек, надо потратить немало времени. За все путешествие мы ни разу не слышали ни кулдыканья птиц, ни шума крыльев, хотя проезжали по местам, где индейки некогда обитали «огромной единой стаей».

Как живет эта странная грузная птица в дикой природе? Вот короткая справка по записям Одюбона, по фильму, который нам показали, и по рассказам ученых. Ноги у птицы – главное средство передвижения. Бегает быстро и скрытно. На ночь выводок ищет насест на деревьях. Любимый корм – орехи и ягоды винограда, но не брезгует птица всякими семенами, плодами, травами, насекомыми. Кормов в лесу индюшкам хватает, а если случится бескормица, они безбоязненно приближаются к амбарам, смешиваются с курами и гусями.

Врагов у индюшки великое множество. Можно назвать только главных: рысь, енот, опоссум, разного вида совы и, конечно, в первую очередь человек. Кто не может одолеть взрослую птицу, ищет гнездо. И все же хорошая плодовитость (в кладке обычно 10—15 яиц) и приспособленность к выживанию сделали эту птицу царицей древних лесов.

Индюшки, как немногие другие птицы, широко расселились по континенту. И не крылья им помогали в этом. Каждую осень, сбиваясь в стаи, птицы предпринимали большие пешие путешествия. По замечанию Одюбона задержать их на время может только большая река. «Они выбирают на берегу месте повыше и как бы совещаются, прежде чем решиться на переправу. Индюки клокчут, надуваясь и распушая хвосты, молодь и самки, как могут, подражают самцам. Наконец, возбудившись как следует, в тихий погожий день несколько сотен птиц начинают воздушную переправу… Старики одолевают реку легко. Молодые же часто падают в воду и, отчаянно работая лапами, добираются к берегу вплавь…»

Эти величественные картины, увы, дело прошлого. Человек сначала без всяких хитростей добывал индюшек сколько хотел, а когда стаи птиц поредели, стал примечать моменты, в какие индюшек легче всего добыть Птиц караулили на токах (брачные игры индеек – столь же занятное зрелище, как и у наших тетеревов: самцы демонстрируют наряд, бормочут, дерутся, иногда насмерть) Ночное сидение на дереве спасало индеек от многих врагов. Потерю одной птицы при нападении филина или белой совы стая считала «законной данью» и даже не покидала место ночевки. Но эта привычка при встречах с человеком-охотником оказалась для птицы роковой. «В лунную ночь, убив одну стрелок брал на мушку другую… Семь-десять индеек падало с дерева друг за другом прежде чем стая с шумом взлетала». Если учесть, что каждый землепроходец и каждый пионер-фермер был непременно охотником царству диких индюшек в Америке быстро пришел конец.

В последние годы предпринято расселение птицы в районы, где ее полностью уничтожили. Для этого попытались использовать давно замеченную страсть лесных индюков посещать индюшек на птичьих дворах. (Жизнеспособность потомства при этом всегда улучшалась, и ученые полагали, что домашние индюшата с приливом диких кровей выдержат испытания дикой природы.) Надежды, однако, не оправдались. Пришлось отлавливать дикарей там, где они еще сохранились, и выпускать в места былых обитаний. Эта работа, похожая на расселение у нас бобров, дала хорошие результаты – исчезающая птица снова стала объектом охоты. Но, разумеется, эта охота – спортивная. Она лишь напоминает американцам о тех временах, когда огромные стаи птиц кормили идущих в глубь континента людей.

Из множества видов животных Америки этих следует выделить и даже поставить рядом, хотя внешне они ничем не похожи. Гремучка – это змея, а скунс – небольшой, с кролика, хищник. Но есть у них и кое-что общее. Это коренные американцы, нигде, кроме Нового Света, они не встречаются. Еще в большей степени их роднят способы защищаться.

В природе немного желающих встретиться со змеею и скунсом (человек не является исключением). У них есть нелестные прозвища: «гремучка» и «вонючка», однако и тот и другой – джентльмены. Прежде чем причинить кому-нибудь неприятность, они обязательно предупреждают. И уж если ты идешь на рожон, пеняй на себя.

В Аппалачах, юго-западней Вашингтона, мы проезжали вечером после грозы. Над дорогой стоял пахучий туман. Ароматы лопнувших почек, талой земли и обмытой дождем хвои текли из леса к шоссе. Мы опустили стекла и сбавили скорость… И вдруг тишина запахов взорвалась резкой отвратительной вонью. Пеший человек, зажав нос, наверняка побежал бы. Машина «дурно пахнувший километр» проскочила за полминуты. Но мы развернулись – узнать, в чем дело. Предположение оправдалось – у края дороги лежал раздавленный кем-то скунс. Любопытство превзошло отвращение, и мы как следует разглядели зверька. На дорогу, как видно, он вышел небоязливо, но против автомобиля его испытанное оружие было бессильным…

Европейцы, переселяясь в Америку, конечно, сразу же познакомились с многочисленным в те времена зверем. Вот самые первые отзывы. «Дьявольское отродье… Оно скорее белое, чем черное, и с первого взгляда кажется, что его следовало бы назвать милой собачкой. Но каков запах! Ни одна выгребная яма не воняет так скверно. Я полагаю, что запах греха должен быть столь же отвратителен». Писавший это священник-миссионер, как видно, получил от зверька полный заряд химикалий. Натуралист прошлого века Одюбон, хорошо знавший природу Америки, пишет о скунсе: «Этот маленький, миловидный и по внешнему виду совершенно невинный зверек в состоянии с первого раза обратить в бегство самого ретивого храбреца… В детстве я сам испытал подобную неприятность… Мы заметили прехорошенького, совершенно незнакомого нам зверька, который добродушно обошел нас, остановился и посмотрел так приятельски, как будто; опрашивался в компанию… Я не мог устоять от соблазна и в восторге поднял его на руки. Но красивая тварь прыснула своей ужасной жидкостью прямо мне в нос. Как громом пораженный, я выпустил из рук чудовище, преисполненный смертельного ужаса, бросился бежать…»

• Предыдущая
• 77/107
• Следующая