Повелители времени - Пеш Гельмут - Страница 42

• Предыдущая
• 42/79
• Следующая

– Я должен? – Манера Гврги отвечать вопросом на вопрос начинала постепенно раздражать. – Допустим, я что-то и должен, – сказал он, – ради прекрасной госпожи. Но давайте прежде поедим и попьем. Вы голодны. Король пропал, а теперь вернулся, это необходимо отпраздновать. Это я определенно должен своему народу. И на это времени у нас хватит.

Он повернулся и быстрыми шагами вышел. Бурин, Гилфалас и Итуриэль беспомощно переглянулись, потом Бурин пожал плечами, как бы говоря: «Разве у нас есть выбор», и пошел за ним. Альдо и Горбац присоединились, а следом валом валили, шаркая, ковыляя и скользя, карлики.

Дорога вела через туннель, который производил впечатление проложенного сначала водой, затем искусственно расширенного и отполированного. Бурин оглядывался по сторонам, все еще не понимая, где он находится. Это необычайно его сердило. Гврги вел их с такой уверенностью, словно уже сотни раз здесь ходил и точно знает, чего хочет. Горбац чувствовал себя не слишком уютно под пристальными взглядами окружавших его карликов, но не подавал виду. Однако он старался держаться поближе к Альдо и ко всем остальным, ощущая себя в большей безопасности, будучи в группе. Наверное, это было первым, что прививалось больгам в легионе.

– Кто этот малый? – спросил он, косясь на Гврги, поднимавшегося перед ними по витой лестнице, перила которой были образованы сталагмитами.

– Гврги? – Альдо поднял голову. – Я его не знаю, но господин Кимберон рассказывал о нем. – Он попытался вспомнить. – Он был родоначальником болотников, – во всяком случае, в том мире, который мне известен. Я думаю, он что-то вроде результата эксперимента темных эльфов, неудавшегося, как они посчитали. И он странствовал через века под видом шамана и создал собственный народ, который темные эльфы потом уничтожили.

– Значит, он такой могущественный? – спросил Горбац.

– Не знаю, но он умен и мудр и, как я слышал, обладает чувством юмора. Иначе он не стал бы властелином карликов. Мой отец рассказывал об этом. И он рассказывал, как жутко выглядят карлики. Мы думали, он преувеличивает. Но…

Он бросил взгляд на окружающие их бледные силуэты и вздрогнул.

– Это было… в твоем мире? – спросил Горбац.

Альдо посмотрел на него:

– Я знаю, это трудно понять, но ты, наверное, уже заметил, что там, откуда мы – господин Кимберон и я, – там кое-что происходило иначе, нежели в вашей истории.

– Я понимаю, – сказал Горбац.

– О, – произнес Альдо.

Он сам приложил немало усилий, чтобы понять, что случилось с ними. И это без особого труда понял больг… Во всяком случае утверждает, что понял… Это просто удивительно.

– А что теперь с этим… Гврги?

– Что ты имеешь в виду?

– Можно ему доверять?

Это был серьезный вопрос.

– Не знаю, – отвечал Альдо. – Кажется, он неплохой парень, после всего, что я о нем слышал. Но это внезапное превращение меня тревожит.

Миновав винтовую лестницу, они прошли по короткому переходу, который внезапно повернул, и они оказались в огромном зале. Все здесь – каждая колонна, мельчайший орнамент – было высечено из «живого» камня, так же как и дворец, который, подобно собору, высился в центре зала.

Он был увенчан мощным куполом, окружен венком часовен, богат украшенными резьбой нишами, лизенами, фризами круглых арок и профилированными карнизами, предназначенными для того, чтобы защищать от никогда не идущего здесь дождя. Портал отчетливо выделялся на окружающем темном фоне. Из светлого камня была высечена морда дракона.

Бурин стоял и смотрел так, будто сам превратился в камень.

– Я уже был здесь однажды, – произнес он как трансе, – и видел этот дворец с высокой галереи, видел его совершенно таким, каким он изображен старинных хрониках моего народа. Но я думал, то никакие дороги к нему не ведут.

– Дороги гномов, те конечно, – сказал Гврги. – Ведь это дворец карликов, и резец гномов их не касался. Этот дворец создал для меня мой народ в столетиях долгой работы каменными инструмента ми. И сегодня он должен быть освящен.

Он провел их через высокие ворота в зал с колоннами, точеные столбы и фигурные пилястры которых обвивали создания, о которых было невозможно сказать, где прекращается природа и начинается орнамент. Пол был выложен светлым и темным мрамором, плетение полос которых продолжалось на стенах, поднимаясь к куполу.

Под высоким балдахином из белого мрамора был воздвигнут стол, высеченный, как и все остальное, из камня, со скамьями по обеим сторонам и троном во главе, украшенным короной со множеством зубцов. Гврги занял место на троне и хлопнул в ладоши:

– Идите садитесь. Праздник начинается!

Мимо них справа и слева потекли бледные силуэты, выстроившиеся затем в апсидах. Бурин явно чувствовал неловкость, усаживаясь. К нему присоединились Гилфалас и Итуриэль. Горбац, занявший два места, сел напротив. Альдо пристроился на скамью рядом с больгом. Затем началось торжество, которое оказалось воистину достойно короля.

Для питья имелась вода, голубовато поблескивающая и чистая, из глубинных источников, поданная в бокалах из шлифованного хрусталя. На столе было то, что выращивалось и созревало в пещерах и гротах под горой: грибы вареные и жареные, вкусом напоминающие прекрасную телятину, блюда из водорослей и грибовидных наростов, тающие во рту, рыба из подземных озер и даже мясо, нарезанное маленькими продолговатыми кусочками, соблазнительно благоухающее.

– Хмм, это выглядит как угорь, – сказал Альдо и попробовал. – Но у него есть лапы, – констатировал он затем.

– Ящерица, – заявил Горбац. – Хорошо.

Альдо незаметно вынул кусок изо рта, положил его на тарелку и с удвоенным рвением занялся шампиньонами.

– Музыка! – закричал Гврги. – Песню для моих гостей.

Музыкант, если его можно было так назвать, выступил вперед. Это существо едва могло передвигаться, и его поддерживали два других. Там, где должны быть глаза, у него имелся только один длинный вытянутый разрез, за которым поблескивало что-то белое. Ему принесли арфу, сделанную из китового уса, с золотыми и серебряными струнами. Правая рука арфиста была бесформенной культей, достаточной лишь для того, чтобы держать инструмент, на левой же руке было множество узких многосуставчатых пальцев, и когда они перебирали струны, звук был столь чистым и прекрасным, подобным каплям, падающим в хрустальную воду. А голос, звучавший из бесформенной глотки, был высоким и ясным:

Песня закончилась сложным аккордом. На миг воцарилась тишина. Затем Горбац начал медленно и осторожно аплодировать, остальные последовали его примеру.

– Теперь вы понимаете, – взял слово Гврги, – зачем этому народу нужен я? Для жителей Среднеземья я был уродлив и безобразен – ни рыба, ни мясо. Однако для несовершенных созданий этого царства я воплощение того, чем они хотели бы быть – цельными и целыми. Поэтому они благодарны мне за то, что я возвратился и даю им возможность стремиться к чему-то высшему, к совершенству, и создавать культуру, которая не уступает человеческой, эльфийской или гномьей.

• Предыдущая
• 42/79
• Следующая