Война по понедельникам (сборник) - Первушин Антон Иванович - Страница 50
- Предыдущая
- 50/73
- Следующая
Динозавры были согласны. Не шутки они собирались шутить.
— Потому, — говорил Голос, — надо бы спутник золотом начинить. Чтобы каждая схема сияла. Жемчугом, бриллиантами инкрустировать. Платины и урана добавить. Иридия и палладия припаять. То-то будет хорошо, то-то все нормальные люди удивятся.
Поднажали динозавры, отказались от удобств и выходных по субботам-воскресеньям, справились. Создали спутник — чудо настоящее, а не спутник. Золотом, бриллиантами сияет, ураном и палладием набит под самое горлышко, стоит себе посреди полей заасфальтированных космодвора, отсвечивает — гордость, а не спутник, ждет старта, чтоб завоевать собой Вселенную. Радуются динозавры победе своей над косной материей. Ну и что, что надорвались и померли на работах брахиозавры и прочие родственники ниспровергнутого TyRex'а, зато горючки и окислителя в спутнике хоть отбавляй; ну и что, что остались без средств к существованию в результате осушения болот и асфальтирования полей зауролофы, анатозавры, орнитомимы, уранозавры и все остальные прочие — зато Вселенная скоро будет у их ног, и ровное черное покрытие космодвора тому прямое подтверждение.
И пришло время выбирать космонавта, первого, так сказать, завоевателя. Тут уж динозавры не колебались и совета у Голоса не испрашивали: ясно же — вот он, Igunadon Первый, зачинатель и организатор, вождь и отец родной — кому как не ему ступать в авангарде завоевания Вселенной? Млекопитающим, заметим, на зависть.
Голос, впрочем, этот выбор поддержал:
— Как же, — говорит. — Давайте. С корешком наконец своим познакомлюсь. Воочию.
Это был Праздник. С самой что ни на есть большой буквы. На космодворе собрались все динозавры. Из тех, что остались к тому времени в живых. Приползли, прилетели, притопали, причапали, прикандехали. С лозунгами, с транспарантами, с песнями и плясками. Собрались живописно беспорядочными группами. Ждут.
Откровенно говоря, игуанодону не шибко-то хотелось в авангарде выступать. Но делать нечего: назвался, как говорится, компсогнатом — полезай в спутник. Пришлось лезть.
И как все хорошо удалось. Старт — без сучка и задоринки, и двигатели, и связь, и система жизнеобеспечения — все в норме, работает, как часы. На зависть млекопитающим. Выбрался спутник на орбиту, а динозавры прильнули к своим транзисторным приемникам, чтобы в курсе быть, как там завоевание Вселенной происходит. Слушают — ничего не понимают. Вместо победных реляций, какое-то невнятное бормотание. И звуки, словно кто-то у кого-то чего-то отбирает. И тут только отчаянный крик игуанодона:
— Украли!
И тишина гробовая. Взволновались динозавры. Что там такое на орбите происходит? Окликают игуанодона, а тот молчит. Вместо него Голос ответил.
— Ну что, ребята, молодцы вы, — сказал Голос-С-Неба, и его слова немедленно оказались записаны на скрижали истории. — Хороший спутник построили. С таким действительно не стыдно Вселенную идти завоевывать. Только вот мне он надобен для других целей. Потому говорю вам: спасибо и до новых встреч. Дерзайте дальше.
И пропал Голос. И только песни атмосферных помех наполняли отныне собой эфир.
Тут-то и поняли динозавры, как жестоко обманул их Голос-С-Неба. Поняли, но было уже поздно. Оглянулись вокруг динозавры. Нет ни спутника, ни TyRex'а, ни Iguanodon'а, ни болот любимых, ни полей; даже млекопитающие, которым на зависть, куда-то попрятались. Один космодвор заасфальтированный от горизонта до горизонта, а еще — выжженное пятно после старта осталось. Огорчились динозавры. И вымерли.
А игуанодона до сих пор, говорят, увидеть можно. Если есть у вас под рукой достаточно мощный телескоп. Так и кружит он, первопроходец, по геоцентрической орбите, выброшенный в пустоту мощной рукой, так и плывет от столетия к столетию, от эпохе к эпохе. И хвост его тянется за ним, подобно шлейфу кометы — одной из тех, искристо сияющих, загадочных и неповторимых, что залетают к нам иногда из прозрачной ледяной дали…
— Как сказочка? — спросил Игин.
— А где мораль? — спросил Антон.
— Моралей тут несколько, — заявил Игин, поднимая вверх указательный палец. — Какая из них вас интересует?
— Главная, естественно.
— Главная, — ответил за Игина задорный парень Роб, — хватай, что плохо лежит. У них там на космодворе такой бардак — взглянуть приятно. Страшное дело — что-нибудь не стащить. Сам на днях элерон у них увел.
— Зачем тебе элерон? — удивился Игин.
— Так… — уклончиво отвечал Роб. — Вещь в хозяйстве полезная. Они там все равно штабелями валяются. Вот и унес, чтобы не валялись.
— Какой ты у меня смелый! — восхитилась звезда «Пленительного» Алина. — Там же охрана. И эти… велоцирапторы с когтями.
— Ага, — согласился задорно парень Роб. — Там и забор есть. А в заборе, как и полагается, дыра. Специально для млекопитающих, грызунов-несунов.
Подошел Ким, принес пиво и свежие газеты. Поставил одну литровую кружку перед Антоном, занял свободный стул справа от Игина, развернул газету, но читать не стал, спросил у Антона со значением:
— Ну как?
Антон отхлебнул из кружки. Пиво было более чем.
— Высшей категории, — в тон Киму отвечал он.
Тут Антон заметил, что до сих пор молчавший Влад смотрит на него сквозь захватанные линзы очков. Антон поерзал, вновь стесненный чужим вниманием.
— Динозавры, — проговорил Влад. — Животные. Что вы к ним привязались? Животные — святые создания по сравнению с людьми. Если они время от времени повторяют наши ошибки — это значит, так мы их приручили. Сами по себе они совершенно невинны. А вот люди, человеки, эти твари, кроме омерзения, ничего другого вызывать не могут.
«Старая песня, — подумал предубежденно Антон. — Сколько раз ее слышал».
— Средоточие зла, воплощение всего самого темного, что сокрыто в Природе…
— Ошибка эволюции, вырождение органической материи, — продолжил список Антон. — Уже знакомо. И сразу потому хочется возразить вам, Влад. Человек как-никак — существо все же разумное…
— Разумное?! — вскричал маленький мизантроп. — Вот он, главный аргумент «пупов» Вселенной. Разум, скажу я вам, — это тоненькая мономолекулярная пленочка с радужными разводами пустых фантазий и взрывоопасного эгоцентризма. А вот что сокрыто под этой пленочкой? Легко, между нами говоря, проверить!
— Так и легко? — усомнился Антон.
Влад взял со стола грязную салфетку, извлек огрызок карандаша, быстро что-то нарисовал и передал салфетку Антону. Там нарисована была следующая фигура:
— Тест, в некотором роде. Чем бы вы дополнили этот рисунок?
Антон понял и улыбнулся.
— У нас в школе, — сказал он, — биологичка подобные штуки называла «проверкой на вшивость».
— Вот! — вскричал Влад победно. — Что нам и требовалось доказать. Все точно так же улыбаются. Всем одно и то же приходит в голову. Мужчинам, женщинам, юнцам — безразлично. Будто ничего, кроме этого предмета, и в мире нет. Не проверка на вшивость, скажу я вам, — проверка на разумность!
— А как вы, Влад, в свою очередь эту фигуру дополнили бы? — поинтересовался Антон.
На полминуты Влад замолчал.
— Совершенно аналогичным образом, — признался он наконец. — Но в этом-то и суть, еще одно подтверждение. Я — человек, я не исключение. А исключений среди человеков не бывает, только та или иная степень испорченности; нет среди людей святых. А то придумали, насочиняли. Цитируют классиков к месту и без места: «Человек — это звучит гордо»… Ошибались классики! Красивыми фразами понапрасну разбрасывались. Не та тема, не тот предмет для серьезного обсуждения. Может быть, с высокой трибуны «человек» и звучит гордо, а что вы скажете насчет коммунальной квартиры, где один человек, который, без сомнения, звучит гордо, подсыпает битое стекло в суп другому человеку, который тоже, между прочим, звучит гордо, и где замочная скважина — любимое место культурного отдыха трудящихся?
- Предыдущая
- 50/73
- Следующая
