Остров в Меланезии - Риделанд Финн - Страница 3
- Предыдущая
- 3/36
- Следующая
Перед новыми хозяевами Меланезии стояла довольно сложная задача. Немцы ничего не сделали для экономического и культурного развития островов. Несколько плантаций и миссионерских пунктов на побережье — вот и все мероприятия немецкой администрации. Германия не снарядила ни одной научной экспедиции для исследования Новой Гвинеи, Новой Британии или Бугенвиля. Правда, два весьма энергичных немецких губернатора, Хаген и Халл, направили несколько групп для изучения внутренних районов, но до 1914 года изыскания велись в основном геологами, представлявшими интересы горнорудных и металлургических компаний. К тому же геологические экспедиции оказались очень непродолжительными, и никаких отчетов об их работе опубликовано не было.
Захватив власть над архипелагом, англичане немедленно переименовали острова, горы, озера и реки. Это «важное» мероприятие повергло местных жителей в смятение, поскольку они долго не могли привыкнуть к новым названиям.
Если не считать того, что официальным языком вместо немецкого стал английский, жизнь на островах никак не изменилась. Из-за бездеятельности новых властей аборигены в дремучих лесах по-прежнему умирали от болезней, плантаторы ухаживали за кокосовыми пальмами, а солдаты оккупационных войск — за дочерьми плантаторов. Чиновников колониальной администрации было слишком мало, чтобы они могли что-нибудь сделать; к тому же они не умели ни работать, ни управлять. Одним словом, это была тихая идиллия, а бюджетный дефицит территории возрастал с каждым месяцем.
Наконец период бездеятельности кончился, и британская имперская администрация начала пробуждаться к жизни. Нужно было не только управлять территорией, но и исследовать новые области, обрабатывать землю, которую вулканы щедро одарили плодородием. Еще до окончания первой мировой войны местные власти приступили к освоению новых районов, и «белые пятна» на картах островов стали сокращаться.
В настоящее время администрация территории не жалеет сил, чтобы укрепить власть метрополии. Быстро растет Рабаул. Создаются новые плантации. Полным ходом идет строительство портов, дорог, дамб, небольших фабрик и заводов, открываются новые миссионерские пункты и школы, истребляются малярийные комары. Одним словом, происходит ожесточенная борьба с не покоренной человеком дикой природой.
Население Меланезийского архипелага живет в особенно тяжелых условиях. И тем, кто действительно хочет помочь островитянам, приходится нелегко. Во-первых, европейцы очень плохо переносят здешний климат, а во-вторых, джунгли и горы отрезали от побережья довольно большие области, в которых еще совсем недавно в полной изоляции от внешнего мира жили людоеды. На Новой Британии, в какой-нибудь сотне километров от Рабаула, можно увидеть племена с почти первобытным укладом жизни. Цивилизация совершенно не коснулась этих людей, хотя две мировые войны фактически происходили на пороге их жилищ.
Эти острова удивительно живописны. Живописны деревни, бунгало, плантации… Рабаул на Новой Британии, по-моему, самый красивый город на островах. Здесь я жил. Отсюда осуществлялось управление всеми островами — от Бугенвиля (Соломоновы острова) на востоке до островов Адмиралтейства на западе.
Рабаул спрятался в небольшой долине у самого моря, между потухшими и действующими вулканами. Виллы, скрытые за роскошной листвой экзотических деревьев и кустарников, придают городу вполне цивилизованный вид, а широкие улицы и великолепная набережная, полумесяцем окаймляющая бухту, делают его похожим на райскую обитель. Эту идиллическую картину не могут испортить даже снующие взад и вперед машины, бетономешалки, подъемные краны и строительные леса, которые уже давне стали неотъемлемой частью городского ландшафта.
В Рабауле есть парки, ботанические сады, стадионы, отличные площадки для игры в гольф и большой монумент, увековечивший память солдат союзных войск, павших в боях с японцами в годы второй мировой войны. И еще здесь есть большие универсальные магазины.
А между парками, стадионами, виллами и магазинами уютно расположились маленькие лавчонки, в которых торгуют китайцы. Их покупатели — главным образом местные жители и папуасы с Новой Гвинеи. И те и другие отдают предпочтение китайцам по вполне понятной причине.
Дело в том, что китайцы очень терпеливы. Нередко проходит несколько часов, прежде чем островитянин выберет нужную ему вещь, даже если это мелочь. Европеец давным-давно вышел бы из себя и разразился проклятиями. А китаец сохраняет полнейшее спокойствие. Поэтому местные жители покупают только у китайцев, что в общем не так уж полезно для экономики островов.
К сожалению, островитяне еще не проникли в тайны современной торговли. На всем архипелаге едва ли найдется хоть один торговец-меланезиец или папуас. Между тем деньги, которые они платят китайцам, мгновенно уходят из страны в Австралию, на Тайвань или в Гонконг, где живут семьи китайских торговцев и находится их движимое и недвижимое имущество. Ежегодно с территории архипелага происходит утечка огромных денежных сумм, что в конечном счете подрывает благосостояние местного населения.
В общем ситуация такова: австралийцы управляют территорией и кое-что делают для того, чтобы приобщить ее жителей к благам цивилизации, китайцы весьма успешно пожинают плоды этой деятельности, а островитяне никак не могут понять, куда деваются деньги.
Расовая дискриминация запрещена законом, но осталось классовое и имущественное неравенство, против которого закон бессилен. Поскольку у местных жителей доходы довольно низкие, для них созданы специальные кинотеатры, где билет стоит всего около двух шиллингов. Правда, они имеют право пойти и в большой кинотеатр, где входная плата составляет шесть шиллингов, но там они обязаны сдерживать свой темперамент и во время сеанса не бить в барабаны.
Примерно так же обстоит дело с барами и ресторанами. Официально их могут посещать все желающие, независимо от расовой принадлежности. Когда в 1962 году окончательно отменили все ограничения, от крылось немало баров для местных жителей. Здесь всегда царит довольно непринужденная атмосфера и никто не предъявляет особых требований к одежде посетителей. Островитянин может зайти и в питейное заведение, куда обычно наведываются белые, но здесь обстановка куда более чопорная, а напитки намного дороже.
В Рабауле проживает около двух тысяч белых, четыре тысячи китайцев и примерно десять тысяч меланезийцев. Из этих десяти тысяч около половины ютится в жилищах, которые иначе как лачугами не назовешь, хотя в Бразилии, Южной Африке и Индии я видел строения и похуже. У меланезийцев нет строительных материалов, кроме изъеденных ржавчиной листов железа, старых деревянных ящиков, пальмовых листьев и пальмового волокна, но они отделывают свои дома с большим вкусом, пристраивают к ним веранды, а перед домом разбивают небольшие садики.
Если местный житель хочет переехать из деревни в город, он должен получить разрешение властей. Однако, если у него есть в городе работа, разрешение выдается автоматически. А поскольку вместе с ним в город перебирается вся его семья и половина родни, Рабаул уже сейчас страдает от перенаселенности. Поэтому первым делом новоиспеченный горожанин должен подыскать или построить себе жилье. И пусть для начала это будет даже самая ветхая лачуга.
В последнее столетие между островами плавали предприимчивые капитаны, которые занимались перевозкой копры и вербовкой рабочей силы. Они загружали трюмы зловонной мякотью кокосового ореха, а также темнокожими рабочими и шли с этим грузом туда, где больше платят. А в это же время миссионеры, отважные путешественники и просто искатели приключений пробирались через джунгли от деревни к деревне, и отнюдь не всегда с самыми лучшими намерениями.
Но в наши дни искателей приключений здесь больше нет. Нет и отважных путешественников. Зато остались миссионеры. Они все еще ходят из деревни в деревню (каждый на своем острове) и объясняют островитянам, которые, слава богу, и не занимаются больше каннибализмом, но по-прежнему танцуют, бьют в барабаны и поют, что это не менее греховно, чем убивать и поедать себе подобных.
- Предыдущая
- 3/36
- Следующая
