Мой дом на колёсах (сборник) - Дурова Наталья Юрьевна - Страница 15

• Предыдущая
• 15/33
• Следующая

– Спускайте же воду в бассейне – наверное, случилось несчастье.

– Нет, всё проверили шестами. Бассейн пуст, там никого нет. Скажите, а следы у моржей есть?

– Конечно, есть. Большая мокрая полоса, как борозда. Но если он сбежал давно, то вода просохла, и тогда…

– Что же вы хотите сказать? Что ваш морж испарился? Слушайте, не может триста килограммов живого веса бесследно исчезнуть, да к тому же возле оркестра свалили громадный прожектор, масса битого стекла, – уж не ваш ли Витязь постарался?

Я бегу по конюшне и застываю в ужасе: возле чужих клеток бурых медведей – мокрая полоса Витиного следа. Неужели он стал бороться с этими медведями? Хоть не белые, другого цвета, но всё равно враги. Бедный, что с ним? Возле клеток след обрывается большой пахучей лужицей. Это или от страха, или от усталости. Теперь я знаю, что он жив. И снова тревога: десятки угроз у малыша на пути. Скорее спешу туда, где битое стекло. Не принял ли его мой глупый путешественник за лёд? Прожектор свален сверху, из оркестра. Здесь Витязя нет. И вдруг сверху эхо доносит знакомые звуки: сладкий храп Витязя.

– Такой музыки давно в оркестре не было. Великолепный джаз – и свист, и скрежет!

Кто-то смеётся мне в спину, а я по крутой лестнице взбираюсь наверх и… вместо строгого выговора проказнику застываю с умилённой улыбкой. Посасывая во сне педали рояля, среди поломанных стульев и пюпитров сладко спит усталый морской Витязь – морж.

Теперь это бесспорно, ведь только богатырскому плечу под силу сдвинуть решётку из железных прутьев толщиной в два пальца, не говоря уже о громадном прожекторе-пушке весом почти пять пудов.

– Какое же наказание ожидает вашего путешественника? – интересуются все работники цирка, а я, показывая на английскую соль и клизму, серьёзно отвечаю:

– Вот и наказание: срочно клизма, чтобы желудок был чист, а на решётку – замок, чтобы шалости не повторялись.

И всё же мне иногда становится не только радостно при виде Вити-Витязя, но и больно. Слишком часто по-прежнему мне приходилось объяснять, что он – морж. Он доставлял радость своей необыкновенностью буквально всем, и только тем, у кого было сердце, как у Снежной королевы, Король Севера внушал чувство ненависти.

«Почему? – задавала я себе вопрос. – Почему невзлюбила его дрессировщица бульдогов? Почему он так не нравится фокуснику?»

Витя не догадывался о моих грустных раздумьях, чувствуя те же привычные руки и видя меня всё такой, какой в первый раз впустил в своё детство.

Теперь моржонок всё чаще стал появляться на манеже. Он низко кланялся, отвешивая почтительные поклоны публике, играл в волейбол, лихо копировал первоклашек, не выучивших урока, листал букварь и показывал, чего именно не должны делать ребята в школе: драться, обливать друг друга водой и, естественно, курить.

Бутафорская трубка богатыря, наполненная пудрой, доставляла ему удовольствие. Едва он делал вздох, как над трубкой взвивалось облачко пудры, похожее на дым. Витя с любопытством начинал следить за тем, как оно оседает, а потом уморительно качать головой, чихать, кашлять, валяться.

– Молодец! Молодец, Витенька! Готовься к премьере!

Она наступила для него и всех неожиданно. Я готовила сюрприз. Мне хотелось поспорить с фокусником и дрессировщицей бульдогов. Теперь я знала, отчего шла их ненависть к малышу. Первый не мог своими искусственными чудесами затмить живое чудо природы, ну а вторая, та просто была злой и недалёкой, с глазами, где вместо зрачков, казалось мне, были вставлены копеечные монеты. По-бульдожьи такие случайные тётеньки, оказавшиеся по стечению обстоятельств дрессировщиками, мёртвой хваткой цеплялись за живые существа, видя в них только механизм, поставляющий деньги.

– Бульдог не морж! Если эту страхолюдину морскую выставить напоказ – уже будет успех, а с собаки что возьмёшь – все знают, что такое собака.

«Ну и речи – как в злой сказке!» – про себя вспоминала я этот разговор, оберегая Витязя от дурных глаз.

И вот премьера. Я у губ чувствую микрофон, а спиной ощущаю волнение моржонка, которого уже выкатывают в клетке на манеж.

– Добрый день, дорогие друзья! Сегодня я приготовила вам сюрприз. Я покажу вам то, чего вы никогда не видели вблизи. Это единственный экземпляр в мире: на арене цирка дрессированный морж! Только прошу вас строго не судить его первое выступление, ведь он ещё грудной ребёнок – ему всего один год и два месяца. А зовут его Витязь.

С пышным голубым бантом взбирается на тумбу Витя, и по притихшему залу, потом по овациям, которые схожи с буйством Северного Ледовитого океана, когда крошатся льдины по весне, я убеждаюсь: появился новый артист-морж. Он – маленькое северное чудо, которое я буду показывать всем хорошим людям, будь они малыши или взрослые.

Ну а про фокусника и дрессировщицу бульдогов нужно просто забыть, как забыл Витязь про белых страшных медведей. Здесь, в цирке, даже бурые медведи в его путешествии оказались друзьями. Пусть так и будет. Я постараюсь, чтобы в цирке у Вити не было врагов. Он растёт королём манежа, растёт, становится Витязем, уникальным явлением на арене – единственным в мире дрессированным моржом.

Я видела живого Чебурашку. Самого настоящего. Растопырив уши и подняв хрупкую, тонкопалую ручку, шипя при этом, он пытался отбить любое вмешательство в свою судьбу.

Живой Чебурашка, контрабандист в кавычках, перелетел границу на грузовом самолёте. Ночью в Конго он, должно быть, увлёкся вкусным ужином да и не заметил, как угодил в картонную коробку, где были упакованы диковинные дары африканского леса. Его в этой коробке устраивало всё: дурманящий аромат, стрекот лакомых кузнечиков, очутившихся вместе с ним, а главное – темнота. Темнота, которая может длиться долго-долго. Живой Чебурашка был доволен и сыт. Он погасил фонарики своих глаз, предусмотрительно сделал из ушей кулачки, а потом кулачками, как пробками, отгородился от всяких звуков и, свернувшись калачиком, уснул в банановой кисти, как в громадном гамаке.

Ему, наверное, снился вкусный ужин, и он не заметил даже, как всё изменилось. Не знал Чебурашка, что прилетел он на другой континент и находится в Москве. Чебурашка оцепенел от увиденного. Громады домов глядели на него сверкающими, радужными глазами. В сравнении с ними он был лишь пылинкой – и всё же его заметили, заставив в испуге заметаться по тротуару: за ним гналась кошка. Ей тоже нужен был вкусный завтрак. И странно: потрясённый новым миром, Чебурашка не удивился кошке, а, скорее, сразу обрёл себя, почувствовав то, что ему было знакомо в тропиках Конго, – опасность и врага. Там тоже были дикие кошки.

Он стремительно несся, прижав к грудке передние лапки, отмеряя задними, как кенгуру, огромные прыжки – в три, а то в четыре метра. Даже привычная ко всему кошка, изогнув дугой спину, замерла на мгновение в оторопи: такого она не встречала!

Здесь и заметил Чебурашку человек. Он прогнал кошку и спас чужеземца. Человек тоже был удивлён и озадачен: что за невидаль? Документа зверёк не имел: он был похож на крошечную белку с лицом знакомой по мультфильмам куклы – Чебурашки, мал и хрупок, как цыплёнок, прыгуч и ловок, как кенгуру, а зол, как крыса.

Вот и принёс его добрый москвич в Театр зверей имени В. Л. Дурова – уже не в картонной коробке из-под импортных плодов, а в простом грибном лукошке, покрытом вязаной сеткой.

Я тотчас разоблачила «контрабандиста».

– Лемур! – воскликнула я, прижимая к себе лукошко. – Самый маленький на нашей планете лемур!

• Предыдущая
• 15/33
• Следующая