На вторых ролях, или Экзамен по спасению принцессы (СИ) - Пашнина Ольга Олеговна - Страница 32
- Предыдущая
- 32/44
- Следующая
— Мам…
— Ладно, — она тяжело вздохнула, будто что-то почувствовав. — Подожди полчаса, хорошо? Я приведу его. Но никому ни слова.
Смиль придет. Поговорит со мной, быть может, обнимет, и даст немного поспать. Я не понимала, почему рядом с этим мужчиной кошмары меня совсем не мучили. И почему так хотелось, чтобы он был рядом, пусть какая-то частичка меня и ненавидела его за все, что он сделал.
Минуты медленно текли, заставляя меня дрожать все сильнее. Я дико боялась уснуть, боялась того, что в следующий раз не сумею вырваться из того ужасного места с сумасшедшей девушкой.
Двери тихо открылись. Я ожидала увидеть маму, но вошел только Смиль. Сил кидаться ему навстречу не было, но я понадеялась, что на моем лице промелькнули хоть какие-то искорки радости при его появлении.
— Привет, — пересохшими губами прошептала я.
— Элвин? — Смиль выглядел удивленным.
На скуле, там, куда ударил отец, образовался приличный кровоподтек. Сердце сжалось от жалости.
— Что случилось, рыжая? — он сел прямо на пол, возле моего кресла. — Твои же родители друг друга поубивают, если Кэдерн застанет меня здесь утром.
— Можно ты здесь останешься? На ночь?
Мне не хотелось думать, как я уговорю мама, отца и Смиля на то, чтобы он здесь навечно поселился. А без него, кажется, спать не смогу…
— Конечно, можно. Пойдем что ли, на кровать. В кресле не поместимся.
Я чувствовала, как больно глазам от этого дикого недосыпа. И как даже немножко подташнивает, когда я нахожусь не в лежачем положении. Кажется, дело серьезное. Едва голова коснулась подушки, свет потух, и остались лишь несколько свечей. Рука мужчины скользнула под рубашку и замерла на животе, чуть поглаживая.
— Ты расскажешь мне, что с тобой происходит? — спросил Смиль, свободной рукой перебирая мои волосы.
— А ты? Расскажешь, почему для тебя так важно отомстить маме?
— Я уж и не знаю, что важно, — произнес он. — В последнее время…месть побледнела в сравнении с тобой. Я думал, что получу шанс сделать больно Кэду, а получил в жены тебя. И, кажется, выбор очевиден…
— Но все равно. Я хочу знать, что между вами происходит.
— Расскажу. Позже. Спи.
Я вдруг вспомнила, что отец приказал его не кормить…
— А ты есть хочешь? Давай, я сбегаю, скажу, чтоб принесли!
Он силой уложил меня обратно.
— Спи, рыжая. Я сам разберусь.
— Ты не уходи только, — я перевернулась на бок и спрятала нос в подушки.
— Не уйду, — тихо хмыкнул мужчина.
И убрал волосы с моей шеи. Я замерла и насторожилась. Мне нравились его прикосновения, но не нравилось то, что он видит шрамы.
— Все еще стесняешься? — послышался тихий и какой-то слишком спокойный вопрос.
— Ага, — вздохнула я.
Теплые ладони скользнули по спине вниз, стаскивая рубашку. Губы ласкали шею, чуть прикусывая кожу.
— Что ты делаешь? — пробормотала я, пытаясь не расслабляться под этими дико волнующими прикосновениями.
— Успокаиваю тебя, — ответил Смиль. — Не получается?
— Не очень, — простонала я, закусывая губу.
— Ну, ладно. Тогда повернись ко мне.
— А что ты будешь делать? — подозрительно спросила я.
Смиль, не дожидаясь, пока я соизволю подчиниться, сам перевернул меня на другой бок и убрал волосы с лица.
— Как мне убедить тебя в том, что ты красивая?
— Зачем меня убеждать?
— Потому что мне не нравится то, что ты стесняешься. И вообще, твои комплексы видно невооруженным глазом.
— Мне восемнадцать, — напомнила я. — У меня должны быть комплексы.
— У твоей матери в восемнадцать не то что комплексов — совести не было!
Я рассмеялась. Из уст Смиля эти слова звучали действительно смешно. Совесть…нашел о чем рассуждать.
— Элвин, — он отбросил в сторону мою рубашку и прижал меня к себе, не давая и возможности пошевелиться. — Засыпай. Утром потребую рассказ о том, что с тобой происходит. Подробный и честный. И мы вместе подумаем, как решить эту проблему, хорошо?
Я подняла глаза, но он смотрел на что-то позади меня. В окно что ли?
— Тихо, — он не дал мне повернуться. — Спи.
Когда я все-таки закрыла глаза и уже начала проваливаться в сон, я услышала, как Смиль что-то шепчет. Мне почудилась вспышка, озарившая комнату, но, быть может, это уже начинались сны. На редкость приятные.
— Смиль! Смиль! Смиль! — я вскочила и орала, захлебываясь слезами.
В первое мгновение мне показалось, что он ушел. Но потом я заметила мужа, сидящего в углу, в кресле. Он что-то читал.
— Элвин! — мужчина моментально оказался рядом. — Что такое?! Леарис, что?!
Я помотала головой, не решаясь сказать, но надеясь, что он меня обнимет, или погладит.
— Элвин, девочка, не плачь. Что тебе приснилось? Не бойся.
Потребность задать вопрос, который меня мучил, достигла апогея. И даже его спокойный, уверенный тон не ослабил этого чувства примитивного страха, появившегося после кошмара. Кошмара, который я увидела впервые и который был не таким, как все, мучившие меня ранее. Кошмаром, так похожим на реальность.
— Ты ведь не сделаешь этого?! Никогда не сделаешь, да?! Скажи мне!
Я слышала свои слова словно со стороны, одной частью понимая, что говорю бессвязно, а другой желая услышать ответ как можно скорее.
— Чего не сделаю, Элвин? — он не понимал, разумеется, не понимал, что меня мучает.
— Поцелуй меня…
Он привычно усмехнулся. И покачал головой.
— Нельзя. Ты почти ребенок.
— Зачем тогда женился? — обиженно протянула я.
— Элвин, что тебе приснилось?
— Поцелуй. Пожалуйста.
Наверное, я была убедительна. Или обнажена, что тоже могло склонить чашу весов в мою пользу. Он поцеловал меня. Не так, как я хотела, но все равно, легкое и теплое касание губ вызвало бурю эмоций, ни одна из которых не граничила со страхом.
— Все. Поцеловал. Успокоилась? — спросил он, требовательно заглядывая глаза.
Я нахмурилась. Хотелось еще.
— Нет. Скажи, что не сделаешь этого! Пожалуйста!
— Хорошо, хорошо, не сделаю. Никогда и ни за что, — мне показалось, Смиль закатил глаза.
— Я боюсь боли. Очень, — а вот это признание далось нелегко.
На миг он нахмурился, не понимая, о чем я. А потом отстранился неприлично далеко, убрав руки и лишив меня приятно пьянящего чувства безопасности. Разве можно было спрашивать о боли того, кто такие чувства мог дарить?!
— Эй, я не собираюсь делать тебе больно. Тебе это приснилось? Любимая…
Руки вернулись, а вместе с ними — он, обнявший, практически подмявший под себя. Я заглянула ему в глаза, пытаясь понять, что же он там прячет, за этой идиотской маской грубости. И послушно позволила ему лечь между моих бедер, слегка покраснев. По привычке я закусила губу.
— Любимая? Я же ребенок.
— Ты любимый ребенок. Все, прекрати плакать. Давай, успокаивайся, — он вытер мои слезы и подложил мне под голову подушку.
— Назови еще раз.
— Любимая. Любимая. Любимая.
Я слишком много уже ему сказала. Слишком многим поделилась и слишком многим собиралась поделиться. Еще одно признание решить ничего не могло. Я всегда доверяла свою жизнь в чужие руки, мне не хватает маминой силы характера. Может, оно и не плохо.
— Если ты меня предашь…если все это окажется очередным этапом мести моей маме, я не переживу. Я слабая. Я, наверное, просто перестану дышать.
— Не перестанешь. Я тебе помогу. Все будет хорошо. Засыпай.
Засыпать в такой позе? Он шутил что ли?!
— Не уходи, — попросила я, медленно проводя руками по его спине.
— Куда ж я от жены уйду?
— Я тебе еще не жена. Супружеский долг…или как его там, не выполнен.
— За мной не заржавеет. Но не сегодня.
— Что это значит? Ты сделал выбор? Лучше остаться со мной, чем что-нибудь мне сделать и отомстить маме?
— Я не собирался тебе ничего делать. Но вот остаться с тобой…Элвин, это жестоко. Ты можешь найти себе хорошего парня, создать крепкую семью. Глупо привязывать тебя ко мне. За душой ничего, ни дома, ни денег, возраст явно не юный, темное прошлое, ненависть с твоими родителями…
- Предыдущая
- 32/44
- Следующая
