Академия на краю гибели - Азимов Айзек - Страница 39

• Предыдущая
• 39/101
• Следующая

– И вы пальцем о палец не ударите, чтобы предотвратить это?

– Не могу при всем желании. Тогда мне придется уйти в отставку. Я думаю, именно этого Ораторам и хочется больше всего.

– И тогда Первым Оратором станет Деларми?

– Да, это весьма вероятно.

– Но этому нельзя позволить случиться!

– Конечно! Именно поэтому мне и придется проголосовать за ваше осуждение.

– И тем не менее, – глубоко вздохнул Гендибаль, – я настаиваю на немедленном начале процесса.

– Куда вы торопитесь? Вам нужно время, чтобы подготовиться к защите!

– К какой защите? Они не будут ничего слушать. Требую немедленно начать процесс!

– Суду, вероятно, нужно время подготовиться?

– Нечего им готовиться! В уме они меня уже осудили. На самом деле, они с большей готовностью осудят меня завтра, чем послезавтра, и скорее вечером, чем назавтра. Передайте им это.

Первый Оратор тяжело поднялся. Они с Гендибалем в упор смотрели друг на друга.

– Почему вы так торопитесь? – спросил Первый Оратор.

– Дело Тревайза не терпит отлагательств.

– Но когда вас осудят, у меня не останется никаких шансов в чем-либо убедить объединившийся против меня Стол. Боюсь, мы ничего не сможем поделать.

Гендибаль проговорил громким шепотом:

– А вы не бойтесь! Вот увидите: несмотря ни на что, я не буду осужден!

– Джен, ты готов? – спросил Тревайз.

– В каком смысле, дружочек? К Прыжку?

– Да, к Прыжку через гиперпространство.

Пелорат проглотил комок в горле.

– Н-ну… а ты уверен, что никаких неудобств не будет? Я понимаю – бояться глупо, но все-таки сама мысль о том, что мой организм превратится в мельчайшие тахионы, никому невидимые…

– Ну, Джен, это такие пустяки, честное слово! Прыжки совершаются уже двадцать пять тысячелетий, и я не слыхал ни об одном несчастном случае. Мы можем, конечно, выйти из Прыжка в неудачном месте, но тогда уж несчастный случай будет иметь место в обычном пространстве, а не тогда, когда мы будем состоять из тахионов.

– Утешение слабое, на мой взгляд.

– Но ничего такого не случится. По правде говоря, я хотел тебе сначала ничего не говорить и сказать только тогда, когда все будет позади. Но все же мне захотелось, чтобы ты понял, что произошло, что ты перенес все сознательно, и увидел, что нет в этом ничего страшного.

– Ну, – поджал губы Пелорат, – наверное, ты прав, только, честно говоря, я не спешу…

– Уверяю тебя…

– Нет-нет, дружочек, я тебе верю на слово, но только вот, видишь ли… скажи, ты читал когда-нибудь «Сантерестил Мэтт»?

– Конечно. Я грамотный.

– Ну да, ну да, и зачем я спрашиваю. Помнишь, о чем эта книжка?

– На амнезию я тоже пока не жалуюсь.

– Господа… похоже, у меня просто талант какой-то людей обижать! А ведь я всего лишь хотел сказать, что мне все время приходят на память те эпизоду, когда Сантерестил и его друг Бен удрали с планеты семнадцать и заблудились в космосе. Я пытался представить себе, как все это было. Наверное, есть что-то гипнотическое в этом медленном плавании между звезд, неведомо куда, без слов, в глубоком молчании… И никогда не мог, знаешь ли, в это поверить. Мне нравилось читать эту книгу, это трогало меня, но по-настоящему я не верил в то, что там описано. Но теперь, когда я привык к самому понятию пребывания в космосе, когда сам пережил это ощущение – я знаю, как это глупо, но в общем мне не хочется теперь от этого отказываться. Я, знаешь ли, временами сам себе кажусь Сантерестилом…

– Угу, – кивнул Тревайз. – А я, следовательно, твой дружок Бен.

Тревайзу романтическое настроение Пелората было явно не по душе.

– Ну да, в некотором роде, – не заметил издевки Пелорат. – А маленькие, разбросанные тут и там звездочки неподвижны, и только наше солнце удаляется от нас, но мы этого не видим. Галактика хранит свое туманное величие, она такая, какой была всегда… Космос молчит, он безмолвен, и ничто не отвлекает меня…

– Кроме меня, – буркнул Тревайз.

– Кроме тебя, – автоматически повторил Пелорат. – Ой, я опять… Но, Голан, дружочек, разговоры с тобой о Земле и мои попытки рассказать тебе кое-что из древней истории человечества тоже имеют свою прелесть. Мне не хочется, чтобы это кончалось.

– Не закончится. Не скоро, во всяком случае. Не думаешь же ты, что мы совершим Прыжок и тут же окажемся на поверхности искомой планеты? Мы еще долго пробудем в полете, а Прыжок не займет много времени. На какой-либо планете мы окажемся не раньше, чем через неделю, так что не волнуйся.

– Под искомой планетой ты, конечно, подразумеваешь Гею, дружочек. От нее мы можем оказаться еще очень далеко, когда выйдем из Прыжка.

– Знаю, Джен, но зато мы окажемся в нужном секторе, если твои данные верны, Если же это не так….

Пелорат грустно покачал головой:

– Как можем мы оказаться в нужном секторе, если не знаем координат Геи?

– Джен, а ты представь на минуточку, что попал на Терминус, тебе нужно попасть в Аргирополь, но ты не знаешь точно, где этот город находится, знаешь только, что где-то на перешейке. Как только доберешься до перешейка, что делать будешь?

Пелорат задумался – нет ли тут подвоха, и не ждет ли от него Тревайз какого-то сложного ответа. Наконец он сдался и ответил:

– Пожалуй, я бы спросил у кого-нибудь, как туда добраться.

– Ну естественно! Как же иначе! А теперь ты готов?

– То есть прямо сейчас?

Пелорат с трудом встал. Обычно хладнокровное лицо его стало не на шутку озабоченным.

– Что я должен делать? Мне стоять? Сесть? Что?

– О боже, Пелорат, ничего тебе делать не надо! Мы просто пойдем сейчас в мою каюту, и я побеседую с компьютером. Хочешь – сиди, хочешь – стой, хочешь – ложись, песни пой – лишь бы только тебе было хорошо. Лично я бы тебе посоветовал сесть перед видовым иллюминатором. Будет интересно. Ну, пошли!

Пройдя по короткому коридору, они очутились в каюте Тревайза, тот уселся перед компьютером.

– А хочешь сам, Джен? – неожиданно предложил он. – Я дам тебе цифры, и тебе нужно будет только думать о них. А все остальное компьютер сделает.

– Нет, нет, не надо, спасибо большое, – поспешно отказался Пелорат. – Мне почему-то кажется, что мы с компьютером друг другу не подойдем, знаешь ли. Ты, конечно, скажешь, что просто у меня мало практики, но мне так не кажется. У меня, наверное, совсем другой тип мышления, Голан. Ты думаешь по-другому, не так как я.

– Не дури…

– Нет-нет. Этот компьютер тебе так подходит. Вы просто созданы друг для друга, знаешь ли. Когда ты садишься к нему, вы как бы сливаетесь воедино. А… если я попробую, то нас все равно останется двое – Джен Пелорат и компьютер отдельно. А это не одно и то же.

– Ерунда, – отмахнулся Тревайз, хотя это ему немного и польстило. Он положил пальцы на очертания рук, почти любовно прикоснувшись к поверхности стола.

– Ну вот и славно, – обрадовался Пелорат. – А я тут посижу, погляжу… То есть я хочу сказать – по мне, лучше бы этого вовсе не было, но раз уж так выходит, то придется посмотреть…

И он с волнением уставился в видовой иллюминатор, где виднелось туманное тело Галактики, слегка припудренное порошком тускло светивших звезд.

– Обязательно скажи мне, когда это произойдет, – попросил он Тревайза, робко прислонился к стене и обнял себя руками.

Тревайз улыбнулся, руки его, казалось, погрузились в крышку стола – он ощутил ментальный контакт. День ото дня это ему стало удаваться все легче, связь его с компьютером становилась все более дружеской, интимной, и как бы он ни смеялся над тем, что об этом сказал Пелорат, он действительно это ощущал. Сейчас ему казалось, что уже не надо сознательно думать о координатах. Компьютер знал, чего хочет Тревайз, без всякого мысленного «произнесения вслух» – он сам выуживал информацию для себя из его сознания.

На всякий случай Тревайз все-таки «произнес» задуманное и попросил компьютер совершить Прыжок через две минуты.

• Предыдущая
• 39/101
• Следующая