Увидеть Париж и разбогатеть - Перфилова Наталья - Страница 4

• Предыдущая
• 4/63
• Следующая

Накинув на плечи легкий шелковый халатик, я пошла в кухню и нажала кнопку электрического чайника, с аппетитом перекусила бутербродами с колбасой, запивая их ароматным английским чаем.

Слава богу, хорошее настроение и твердая решимость кардинально поменять свою внешность, да и весь образ жизни, и не думала меня покидать. Я тихо, стараясь двигаться как можно аккуратней, открыла дверь в детскую. Там царил прохладный полумрак, от всех окружающих вещей веяло спокойствием и умиротворенностью. За окном светало, я выключила бледный мерцающий ночник в виде милого смешного клоуна с красным носом и задорной улыбкой и остановилась перед кроватью сына. Он спал, крепко прижав к своему маленькому нежному тельцу огромного, необыкновенно мягкого и пушистого коричневого медведя, привезенного из России пару месяцев назад моей свекровью, матерью второго мужа Еленой Игнатьевной. Она старается как можно чаще приезжать во Францию, чтобы навестить нас с Павликом, привозит ему огромное количество подарков, игрушек, русских книг, сладостей. Она боится, что мальчик вырастет настоящим французом, оторванным от родины, ее языка и культуры… Думает она так, надо признать, совершенно напрасно. Хоть усадьба моя находится всего в нескольких километрах от столицы Франции Парижа, в доме у нас иностранная речь звучит крайне редко, хоть сама я прекрасно знаю не только французский, но и английский, немецкий, но тоже общаться предпочитаю на своем родном, понятном и привычном языке. Так уж случилось, что всего в двух километрах от нас располагается поселение русских эмигрантов, поэтому и обслугу в дом я нанимала исключительно из их числа. Особенно мне повезло, как я уже говорила, с няней для Павлика. Александра Ивановна просто очаровательная женщина, добрая, тактичная, хозяйственная. Я очень ценю то, с какой заботой и неподдельной нежностью относится она к моему сыну. Все это не раз я пыталась объяснить своей свекрови, но тщетно. Она совершенно не желает прислушиваться к моим словам.

Вообще, когда Елена Игнатьевна приезжает к нам в гости, общаемся мы с ней мало, только по необходимости, чтобы соблюсти некую видимость приличных родственных отношений… Так уж случилось, и в этом я не вижу своей вины, что с обеими свекровями отношения у меня не сложились, родители Павла меня откровенно ненавидят, винят в гибели своего единственного сына и категорически отказываются от какого то ни было общения со мной. Год назад они уехали на постоянное проживание в Швецию и даже адреса не оставили, как бы желая этим лишний раз подчеркнуть свою неприязнь. Их отношение сильно ранит и обижает меня, но вместе с тем я понимаю, что нас с этими людьми ничего, кроме памяти о самом любимом и дорогом человеке, не связывает… Совсем по другому дело обстоит со второй свекровью, матерью Сергея. Я чувствую, как глубоко и страстно эта женщина меня не любит, она винит меня не только в гибели своего сына, но так же и в своей разбитой и загубленной судьбе. Елена Игнатьевна рано осталась вдовой. Потеряв мужа, она все свои силы, не растраченную любовь и нежность, все свои надежды на будущее посвятила единственному сыну, Сергею. Она так правильно воспитывала его, так многое постаралась привить культурных, да и просто общечеловеческих ценностей, что никак не могла понять, почему он забыл все то, чему она его с детства так настойчиво и целенаправленно учила, потерял голову и наделал таких ужасающих глупостей, расплачиваться за которые ему пришлось ценой собственной жизни. Конечно, Елена Игнатьевна не могла проникнуться теплыми чувствами к женщине, из-за которой, по ее мнению, ее молодой, красивый и очень успешный сын решил убить друга, а потом и покончить с собственной опостылевшей жизнью. Наверное, в душе она винила меня во всех мыслимых и немыслимых грехах, но вычеркнуть из своей жизни никак не могла. Ведь только общаясь со мной, она могла быть ближе к единственному, бесценному созданию, оставленному Сергеем как бы в утешение ей, его любимой мамочке, к нашему сыну Павлику. Внука она любит горячо и самозабвенно, ради него она готова мириться с чем и с кем угодно, а не только со своей ненавистью ко мне… Хоть я и сама к Елене Игнатьевне чувствами теплыми не пылаю, но общению с Павликом никогда не препятствую. Мало ли как сложится в дальнейшем наша с ним судьба, близкие любящие родственники в жизни не помешают, ведь, как не крути, а у мальчика на свете, кроме меня и Елены Игнатьевны, нет ни одной по настоящему родной души… Конечно, будь живы мои родители, я, наверное, гораздо меньше бы беспокоилась на этот счет, но, к сожалению, их давно уже нет с нами… Так и живем, разговариваем со свекровью чуть ли не сквозь зубы, потом резко поворачиваемся спиной и спешим в разные стороны, каждая по своим делам… Когда она приезжает к нам, я стараюсь как можно меньше тревожить ее во время общения с Павликом, не желая портить настроение и вызывать мигрень. Пусть спокойно играет с внуком столько, сколько ее душе угодно, ведь по большому счету она права, это я собственной рукой забрала жизнь ее сына… И хоть он это заслужил на все сто процентов, его мать в этом была совершенно не виновата…

Я молча с улыбкой смотрела на ямочки на щеках спящего сынишки, на его тоненькие ручки, пухлые губки и черные кудряшки волос… Как здорово все таки, что после всех несчастий и потрясений, судьба, наконец то, вспомнила обо мне и подарила такой неожиданный и прекрасный подарок. Сейчас Павлику уже три года и четыре месяца, он родился в самый тяжелый момент моей жизни, когда, казалось, для меня в этом мире все навсегда закончилось, все потеряло смысл и значение… Врачи всерьез опасались за мой пошатнувшийся рассудок. Только еще не родившийся ребенок с трудом удерживал меня от тайного желания покончить со всеми своими мучениями раз и навсегда.

Заботы о малыше постепенно вытеснили из сердца боль и горечь утраты, я медленно, шаг за шагом стала возвращаться обратно в мир здоровых разумных людей… Конечно, излечиться от тоски полностью, мне вряд ли когда то удастся, слишком велика и тяжела потеря, но все же она постепенно уходит на второй план, и жизнь настойчиво требует своего, ярких красок, веселого смеха, свежего воздуха и солнца… Сегодня я поняла, что не смотря ни на что, я целых три года настойчиво шла к этому дню, когда, наконец, смогу легко и свободно вздохнуть полной грудью, когда свалится с моих плеч эта непомерная ноша, называемая чувством вины и отчаяния… Сегодня, во время ночного разговора с Дианой я вдруг отчетливо и ясно поняла, этот день настал. Я снова ХОЧУ ЖИТЬ! Жить красиво и счастливо. Я готова вернуться к своему прошлому, и я больше ничего и никого не боюсь…

Утро застало меня в гамаке на застекленной веранде моего дома. Последнее время она стала самым уютным и любимым уголком, где я проводила не мало времени с книгой в руках. Александра Ивановна специально привозила из города профессионального декоратора-флориста, который так удачно украсил веранду цветами и другими растениями, что порой мне казалось, я нахожусь где то в живописном уголке жарких солнечных тропиков. Сегодня, раскачиваясь в гамаке в ожидании утра, я с наслаждением предавалась мечтам о счастье, строила планы на будущее, причем не только для себя, но и для своего маленького сына… Потом мои мысли плавно свернули к размышлениям о тех странных, пугающих событиях, которые произошли в последнее время в жизни Дианы, они настолько не укладывались в размеренное и спокойное течение моего теперешнего существования, что отсюда из мирной, тихой Франции казались почти невероятной фантастикой. Кто и за что может с такой настойчивостью стремиться убить беззащитную женщину? А уж если кому-то это до такой степени необходимо, почему он допускает столько ошибок и промахов? Или подруга права, ей просто дико, фантастически везет, кто-то там сверху охраняет до поры ее жизнь, здоровье и рассудок?

Александра Ивановна очень удивилась, когда придя как обычно в начале девятого, застала меня на ногах и одетую для выхода в город.

• Предыдущая
• 4/63
• Следующая