Академия и Земля - Азимов Айзек - Страница 23
- Предыдущая
- 23/103
- Следующая
– Я вас и без бластера не боюсь, – заявила Министр, наклонившись к Тревайзу через стол.
Не оборачиваясь, она подозвала одного из охранников. Тот подошел и остановился сбоку от Министра, прищелкнув каблуками. Министр отдала распоряжение:
– Охранник, доставьте эту парочку в номер. Пусть там у них будут все удобства и охрана. Вы несете ответственность за любую несправедливость по их адресу, так же как и за любое нарушение порядка с их стороны.
Министр встала, и, как ни старался Тревайз сохранять самообладание, он не удержался и чуть-чуть отшатнулся. Лайзалор оказалась очень высокого роста, не ниже, по крайней мере, Тревайза, возможно, даже на несколько сантиметров выше. У нее была тонкая талия, а две белые полосы, скрещивающиеся на груди и опускающиеся ниже, охватывая талию, делали ее на вид еще стройнее. Однако в фигуре Лайзалор была какая-то слоновья грация, и у Тревайза мелькнула мысль, что ее утверждение о том, что она его не боится, не лишено справедливости. «Случится подраться, – подумал он, – она без труда положит меня на лопатки».
– Пойдемте со мной, Советник, – сказала она. – Если вы собираетесь и дальше нести чепуху, тогда, как вы верно выразились, чем меньше народа вас услышит, тем лучше.
Она резво зашагала прочь из кабинета. Тревайз последовал за ней, чувствуя себя пигмеем в ее массивной тени – такого он никогда не испытывал прежде с женщиной.
Они вошли в кабину лифта, и, как только дверь закрылась, Лайзалор сказала:
– Мы теперь одни и, если у вас еще есть иллюзии, Советник, что вы можете померяться со мной силой, дабы чего-либо добиться, рекомендую оставить их. – И немного мягче добавила: – На вид вы не слабак, Советник, но уверяю вас, мне ничего не стоит сломать вам руку – или хребет, если понадобится. Я вооружена другим, поэтому оружие мне не понадобится.
Тревайз задумчиво потер щеку, оценивающе смерив министершу взглядом.
– Министр, я могу одержать победу в схватке с любым мужчиной моей весовой категории, но с вами я заранее отказываюсь драться. Я не дерусь, когда уверен в проигрыше.
– Вот и славно, – кивнула Министр. Было заметно, что она польщена.
– Куда мы направляемся, Министр, если не секрет?
– Вниз. Довольно глубоко. Однако не переживайте. В гипервизионных драмах героев всегда отводят в темницу, полагаю, но у нас на Компореллоне темниц нет – только обычные тюрьмы. Мы направляемся в мои личные покои. Там не так романтично, как в темнице старых грозных имперских времен, зато гораздо более комфортабельно.
По подсчетам Тревайза, они опустились не меньше, чем на пятьдесят метров ниже поверхности планеты, когда дверь остановившейся кабины скользнула в сторону и они вышли из нее.
Тревайз с нескрываемым удивлением огляделся по сторонам.
– Вам не нравится у меня, Советник? – спросила Министр.
– Нет, почему же, Министр. Наоборот, я поражен. Я не ожидал ничего подобного. Впечатление, которое я получил от вашего мира за то короткое время, что нахожусь здесь, от того немногого, что я видел и слышал, – это мир строгости, умеренности, а уж никак не томной роскоши.
– Так оно и есть, Советник. Наши ресурсы ограничены, и наша жизнь должна быть так же сурова, как и наш климат.
– Но все это, Министр… – И Тревайз развел руками, словно пытаясь обнять комнату, где, впервые на этой планете, увидел разные цвета, где на кушетке лежало множество мягких подушек, где от стен струился нежный свет, где устланный коврами пол приглушал звук шагов. – Это же настоящая роскошь.
– Мы отвергаем, как вы верно подметили, Советник, бесполезную роскошь, кичливую роскошь, излишне дорогостоящую роскошь. Тут же роскошь в чистом виде, которая к тому же полезна. Я много работаю и несу большую ответственность. Мне необходимо место, где я могу расслабиться, забыть ненадолго о тяготах, связанных с работой на посту Министра.
– И что же, все компореллонцы живут так же, когда за ними не подсматривают, Министр?
– Все зависит от степени ответственности и важности работы. Немногие могут позволить себе подобное, заслужить такое или, в соответствии с нашим моральным кодексом, возжелать этого.
– Но вы, Министр, можете позволить и то, и другое, и третье?
– Ранг имеет свои привилегии. – Лайзалор уселась на кушетку, которая заметно прогнулась под ее основательным весом, и указала на мягкий стул, стоявший рядом. – А теперь усаживайтесь, Советник, и откройте мне все ваши безумные мысли.
Тревайз сел и расслабился.
– Безумные, Министр?
– В приватной беседе нет нужды слишком пунктуально соблюдать формальности, – вальяжно промурлыкала министерша, облокотившись о подушку. – Можете называть меня Лайзалор. Я буду называть вас Тревайзом. Скажите мне, что у вас на уме, Тревайз. Давайте выкладывайте.
Тревайз положил ногу на ногу и откинулся на спинку стула.
– Поймите, Лайзалор, вы предоставляете мне выбор: либо согласиться покинуть корабль добровольно, либо стать подсудимым на официальном процессе. В обоих случаях вы в конце концов завладеете кораблем. Правда, вы убедительно советуете мне склониться к первой альтернативе. Вы готовы предложить мне другой корабль взамен нынешнего, на котором, как вы говорите, друзья и я можем отправиться куда угодно. Можем даже остаться здесь, на Компореллоне, и ходатайствовать о гражданстве, если пожелаем. Что касается не таких ответственных решений… вы охотно позволили мне пятнадцать минут посоветоваться с друзьями. Вы даже привели меня сюда, в ваши личные покои, а мои друзья находятся сейчас, по-видимому, в комфортабельных номерах. Короче, вы подкупаете меня, Лайзалор, и притом откровенно, чтобы гарантировать себе обладание кораблем без необходимости судебного разбирательства.
– Послушайте, Тревайз, вы что, не считаете меня способной на обычные человеческие порывы? Думаете, не они мной движут?
– Представьте, думаю именно так.
– Или сомневаетесь в том, что добровольная капитуляция быстрее и удобнее, чем судебное разбирательство?
– Да! Есть у меня одно подозрение.
– Какое же?
– Суд имеет один недостаток – публичность. Вы несколько раз упоминали добросовестную правовую систему вашего мира, и смею предположить, вам будет затруднительно организовать процесс так, чтобы он не был целиком и полностью записан. А если так, то Академии все станет известно, корабль ускользнет из ваших рук, как только процесс закончится.
– Конечно, – без всякого выражения сказала Лайзалор. – Владелец корабля – Академия.
– С другой стороны, – продолжал Тревайз, – договоренность со мной не должна официально регистрироваться. Вы получите корабль и, поскольку Академия ничего не узнает, – они ведь даже не ведают, что мы находимся на этой планете, – Компореллон сможет оставить его себе. Уверен, это именно то, что вы собираетесь провернуть.
– Зачем нам это, как вы думаете? – усмехнулась Лайзалор. Она все еще сохраняла бесстрастность. – Разве мы не часть конфедерации Академии?
– Не совсем. Ваш статус – ассоциированный член. На карте Галактики, где миры – члены конфедерации Академии показаны красным, Компореллон и зависимые от него планеты окрашены в бледно-розовый цвет.
– Даже если и так, то, будучи ассоциированным членом, мы призваны верно сотрудничать с Академией.
– Призваны? Разве Компореллон не грезит о полной независимости и о господстве? Вы – древний мир, Почти все миры объявляют себя старше, чем есть на самом деле, но Компореллон-то действительно древний мир.
Министр Лайзалор позволила себе холодную улыбку.
– Старейший, если верить некоторым из наших патриотов.
– Разве не было такого времени, когда Компореллон действительно был во главе пускай и небольшой группы миров? Неужели вы до сих пор не мечтаете о возвращении этого положения и былого могущества?
– Зачем мечтать о несбыточном? Я назвала ваши мысли безумными, когда вы еще рта не раскрыли, и как вижу, не ошиблась.
– Мечты могут быть несбыточными, но все, так или иначе, о чем-то мечтают. Терминус расположен на самом краю Галактики. Его пятивековая история короче истории любого другого мира. И он правит фактически всей Галактикой. Почему это недоступно Компореллону? А? – Тревайз улыбнулся.
- Предыдущая
- 23/103
- Следующая
