Академия и Империя (Основание и Империя) - Азимов Айзек - Страница 4
- Предыдущая
- 4/57
- Следующая
Сеннет Форрел снова усмехнулся.
– Да… Способность рисковать я унаследовал от отца. Но, главное, чтобы риск был оправдан. В данном случае он был оправдан, поскольку вражеский корабль был захвачен без потерь для нас и без угрозы для остальных.
Форрел был дальним родственником великого Хобера Мэллоу. Это было известно в Академии всем и каждому. Однако ходили упорные слухи, что степень его родства с Мэллоу более близка, а именно, что Форрел его незаконнорожденный сын.
Четвертый собеседник хитро прищурился и проговорил, как бы процеживая слова сквозь узкие губы:
– А по-моему, нечего особенно гордиться и успокаиваться. Подумаешь, кораблик захватили. Скорее всего, мы просто раздразнили того молодого человека, что побывал у нас недавно.
– А вам что же, кажется, – саркастично поинтересовался Форрел, – мы должны были перед ним расшаркаться и вежливо разъяснить ему мотивы наших действий?
– Представьте себе, кажется! По крайней мере, тогда ему не пришлось бы сочинять их за нас. Хобер Мэллоу действовал в таких ситуациях иначе. И Сальвор Гардин тоже. Применять силу они предоставляли другим, сами же действовали спокойно и уверенно.
Форрел пожал плечами.
– Однако захват корабля оправдался. Если уж на то пошло, мотивы наших действий недороги и продали мы их с выгодой.
Последнюю фразу он произнес с гордостью прирожденного Торговца.
– Этот молодой человек – из старой Империи.
– Это нам известно, – ворчливо прервал его толстяк.
– Для нас это не было неожиданностью, – продолжал Форрел. – Понимаете, даже когда кто-то явится с кучей звездолетов и заверениями в лучших прениях, его не следует вот так сразу заворачивать восвояси, пока не убедишься доподлинно, нет ли чего подозрительного под камуфляжем торговли. Но сейчас…
Третий мужчина оборвал его:
– Но сейчас нам следовало бы быть еще более осторожными. Надо было сначала все выяснить. До того как мы позволили ему спокойно улететь. Вот это было бы по-настоящему мудро.
– Эту идею мы обсуждали и в конце концов от нее отказались.
Резким жестом Форрел дал присутствующим понять, что этот вопрос обсуждению не подлежит.
– Правительство у нас нынче слабое… – пробурчал третий, – а мэр – так тот просто идиот!
Четвертый мужчина обвел взглядом присутствующих и губами перебросил наполовину выкуренную сигару из одного края рта к другому. Убедившись, что сигара безнадежно погасла, он вынул ее изо рта, положил окурок в дезинтегратор справа от себя, где тот вспыхнул и исчез. В голосе его звучала нескрываемая ирония.
– Я надеюсь, что джентльмен, произнесший последние слова, сказал их исключительно по привычке. В этом кругу нет необходимости напоминать, что правительство – это мы.
Остальные одобрительно закивали.
Четвертый прищурил маленькие глазки и продолжил, уставившись в одну точку:
– Так что болтовню о политике правительства лучше оставим. Этот молодой человек… этот чужестранец, действительно, запросто мог оказаться обычным торговым агентом. Такие случаи бывали. И вы трое пытались поначалу заключить с ним торговое соглашение. Торгового не вышло – вышло джентльменское, но… вы пытались…
– Так же, как и вы, между прочим, – буркнул второй.
– Не отрицаю, – кивнул четвертый.
– Предлагаю забыть о том, чем мы занимались раньше, – нетерпеливо вмешался Форрел. – Давайте лучше обсудим, чем нам заниматься теперь. Да, черт подери, мы могли взять его под стражу, пытать, убить – наконец! Чего бы мы добились? Да, его намерения остались нам неясны, но зато другое ясно как божий день: нельзя победить Империю, прикончив одного человека. Неужели непонятно, что его возвращения или невозвращения где-нибудь неподалеку мог ожидать целый флот!
– Запросто! – согласился четвертый. – А что вам удалось выудить при осмотре захваченного корабля? Только коротко, от нудных подробностей я быстро устаю.
– Можно и без подробностей, – угрюмо буркнул Форрел. – Он – имперский генерал или что-то в этом роде. Я не так уж хорошо разбираюсь в имперской табели о рангах. Он молод, прославился военными подвигами – так мне говорили. Подчиненные его просто боготворят. Карьеру сделал поистине романтическую. Наверняка половина россказней о его победах – вранье, но это ни в коей мере не умаляет значимости его фигуры.
– А кто это «они»? Кто рассказывает? – поинтересовался второй.
– Команда захваченного корабля. Видите ли, я взял на себя труд заснять все беседы на микропленку, которая хранится в надежном месте. Позднее, если вам будет интересно, вы можете ознакомиться с фильмами. Впрочем, можете и сами с ними побеседовать. А главное я вам сказал.
– А каким образом вам удалось вытрясти из них все это? И уверены ли вы, что они говорят правду?
Форрел нахмурился.
– А я с ними не церемонился. Действовал жестко. И к тому же безжалостно использовал психотест. Они не могли не говорить. И говорили правду, будьте уверены.
– В прежние времена, – осуждающе пробурчал третий, – обошлось бы чистой психологией. Безболезненно, знаете ли, и очень надежно. И никаких шансов соврать.
– Мало ли чего хорошего было в старые времена, – сухо отозвался Форрел. – Теперь времена другие.
– И все-таки, – поинтересовался четвертый, – что нужно было здесь этому генералу, любимцу подчиненных?
Форрел сверкнул глазами.
– Вы что, думаете, он солдатам государственные тайны выдает? Они этого не знали. Ничего такого выудить у них не удалось, хотя я очень старался, видит бог.
– Значит, нам остается…
– Делать выводы самостоятельно, вне всякого сомнения.
Форрел снова забарабанил пальцами по столу.
– Этот молодой человек – видный военный деятель Империи, однако он упорно пытался выдать себя за второстепенного князька малюсенького звездного княжества где-то на дальних окраинах Периферии. Одно это говорит само за себя – он не желал, чтобы истинные мотивы его присутствия здесь стали нам известны. А теперь попробуйте поразмыслить: он военный, а Империя уже пыталась напасть на нас однажды – во времена моего отца. Все становится очевидным. Первая атака провалилась. Сомневаюсь, чтобы с тех пор Империя питала к нам большую любовь.
– И все-таки вашим выводам недостает конкретности. Вы ничего не скрываете? – осторожно поинтересовался четвертый.
Форрел спокойно ответил:
– Мне нечего скрывать. Теперь вопрос о торговом этикете просто-напросто снимается с повестки дня. Существует прямая угроза.
– Патриотизм? – усмехнулся третий.
– К дьяволу патриотизм, – отмахнулся Форрел. – Неужели вы думаете, что меня хоть в какой-то степени заботит судьба и будущее Второй Империи? Вы что, всерьез полагаете, что я пожертвую хоть одной торговой миссией, чтобы расчистить мифическую дорогу для Второй Империи? И с другой стороны – неужели вы думаете, что имперское вторжение сильно поможет моему – и вашему, господа, – бизнесу? Если Империя победит, соберутся огромные стаи ворон, чтобы поживиться трупами!
– И вы считаете, что трупами будем мы, – закончил четвертый.
В комнате повисла гнетущая пауза. Нарушил ее третий. Он резко повернулся в кресле, так что оно угрожающе заскрипело.
– Не понимаю, что толку об этом разглагольствовать. Ведь Империя не может победить. По определению – не может! Гэри Селдоном доказано, что Вторую Империю как-никак основывать нам. Это просто очередной кризис. Было уже три – и сплыло!
– Вот-вот! Очередной кризис! – рявкнул Форрел. – Только во времена первых двух нами руководил Сальвор Гардин, а третий разрешил Хобер Мэллоу, царство ему небесное. А теперь – кто?!
Он обвел присутствующих суровым взглядом.
– Законы психоистории, открытые Гэри Селдоном, на которые так удобно полагаться, по всей вероятности, учитывают в качестве одной из переменных некоторые нормальные проявления инициативы Академии. Законы Селдона помогают тем, кто сам себе помогает.
– Времена меняют людей, – сказал третий. – Вот вам еще одна поговорочка.
– Вот уж на что нельзя рассчитывать! – хмыкнул Форрел, – Мне сейчас все видится вот в каком свете: если это четвертый кризис, значит, Гэри Селдон его предвидел. Если это так, его можно преодолеть и должен быть какой-то выход.
- Предыдущая
- 4/57
- Следующая
