Пронзая тьму - Перетти Фрэнк - Страница 71
- Предыдущая
- 71/115
- Следующая
Эймс собрался с мыслями и продолжил:
– В любом случае, ваша честь, мы считаем Эмбер маленьким ребенком, который нуждается в защите. В конце концов, именно это обстоятельство послужило к началу данного судебного процесса. Учитывая это, мы должны просить суд избавить Эмбер от новой боли и эмоциональной травмы и вынести постановление, освобождающее девочку от необходимости подвергаться допросу, давать свидетельские показания на открытом слушании или проходить утомительные обследования у еще одного психолога.
Эймс сел.
Судья взглянула на Корригана.
– Вы хотите добавить еще что-нибудь? Корриган встал.
– Полагаю, стоит пояснить, почему мне нечего больше добавить. Если, как утверждает обвинитель, душевное и умственное состояние Эмбер Брэндон настолько прискорбно, что ей просто нельзя давать показания или участвовать в судебном процессе, нам остается лишь поверить адвокатам истицы на слово, не имея возможности проверить, насколько соответствуют истине данные заявления. Возможно, Эмбер действительно находится в тяжелом состоянии, но мы никогда не сможем подтвердить это. Возможно, противная сторона просто расчетливо и преднамеренно скрывает некоторые факты, но и это мы никогда не сможем узнать наверняка. Адвокаты истицы, очевидно, считают, что знают все, что им необходимо знать об Эмбер и о вреде, причиненном ей обвиняемым, но в настоящее время обвиняемому и его защите неизвестно фактически ничего, кроме информации, полученной из вторых рук. Без Эмбер мы ограничены в своих действиях; от нас ожидают убедительной защиты, но нам запрещают Добраться до сути дела, доискаться до истинной причины всех этих жалоб. Я повторю еще раз: мы никоим образом не хотим причинять Эмбер вред или наносить дополнительную эмоциональную травму – если девочка действительно уже травмирована. Мы просто хотим узнать факты, которые помогут нам ответить на обвинения. Мы предоставили суду наше письменное заявление со ссылкой на действующие законы, в котором обосновываем наше требование привлечь Эмбер к даче показаний.
Корриган сел, и судья перевела взгляд на Эймса и Джефферсона.
– Вы хотите что-нибудь добавить?
– Нет, ваша честь, – ответил Эймс.
– Суд объявляет перерыв до двух часов дня, когда я оглашу свое постановление.
– Всем встать, – объявил судебный пристав; все встали, и судья удалилась из зала.
– Как, по-вашему, мы выступили? – прошептал Том Корригану.
Вид у Корригана был не очень радостный.
– Понятия не имею. Пожалуй, это было одно из самых слабых моих выступлений. – Он раздраженно хмурился, прокручивая в уме все перипетии сегодняшнего слушания. – Мне нужно было посильнее напирать на законы; они на нашей стороне… Вы видели, как судья отреагировала на письменные показания Мандани? Она слепо приняла их на веру.
– Как насчет обеда? – спросил Том. Корриган вышел за ним из зала заседаний, все еще бормоча что-то себе под нос.
32
Демоны были на высоте и не знали удержу, воодушевленные богохульством и жертвенной кровью, подгоняемые яростью и сознанием причастности к тайному сговору, слепым гневом Разрушителя, жаждой немедленной победы над коварным капитаном Небесного воинства и стремлением захватить желанный трофей, неуловимую Салли Бет Роу.
Осажденные со всех сторон бесами-лжецами Уэринги (Эд и Джуди) и Джессапсы (Андреа и Уэс) встретились за завтраком в доме Уэрингов, чтобы с молитвой обсудить самые свежие новости, распространившиеся по «молитвенной цепочке»: Джун Уолрот только что узнала, что Том регулярно избивал свою дочь Руфь и постоянно одевал девочку в платья с длинными рукавами, чтобы никто не заметил синяков на ее рука, еще кто-то – они не знали, кто именно, но этот человек определенно заслуживал доверия – выразил обеспокоенность серьезными проблемами, которые существовали в семейной жизни пастора Марка и Кэти и возникли, скорее всего, в результате измены Марка, имевшей место несколько лет назад, христианская школа в настоящее время погрязла в долгах, поскольку Том и миссис Филдс воровали общественные деньги. Андреа была в ужасе.
– Вы уверены? Просто в голове не укладывается, что миссис Филдс могла пойти на такое!
– Что ж, – сказала Джуди, – вы знаете, как мало она получает в школе? Давайте смотреть в лицо фактам: она оказалась перед сильным соблазном.
– Но кто сказал вам это?
Эду не очень хотелось открывать источник информации.
– Ну… Скажем так: один человек, довольно близкий к школьному правлению, человек, которого я действительно уважаю. Но пусть все это останется между нами!
Уэс мгновенно закипел от гнева.
– Но почему же правление не известило об этом остальных прихожан?
– Женщина, с которой я разговаривал, тоже беспокоится по этому поводу. Она оказалась в весьма затруднительном положении: она не хочет злоупотреблять доверием школьного правления, но в то же время болезненно переживает то обстоятельство, что столь многое держится в тайне.
– Думаю, надо устроить общее собрание прихожан, – подала голос Джуди. – Вот что я думаю!
– И раз и навсегда предать все эти дела гласности, – поддержала ее Андреа. Эд кивнул.
– Что ж, я уже поговорил с Тедом и Джун Уолрот, и они готовы.
Уэс просто потряс головой и рассмеялся, пытаясь сбросить нервное напряжение.
– Все это непременно всплывет в ходе судебного процесса, знаете ли. Ребята из ААСГ намерены так или иначе докопаться до всего и вышвырнуть этих сладкоголосых пташек из нашей церкви!
Сплетник, Клеветник и Пакостник нашли это забавным и залились визгливым смехом. Эти люди готовы поверить чему угодно!
В школе миссис Филдс и Марк разняли уже третью за день драку, и сейчас восемь детей – шестеро драчунов и двое подстрекателей – остались на большой перемене в школе, вытирать доски, протирать парты и подметать полы в классах. День выдался тяжелый.
Миссис Филдс бессильно упала на стул и глубоко вздохнула.
– Пастор, что здесь происходит?
Марк хотел было сказать, что на них ведется духовное наступление, но потом отказался от этой мысли: миссис Филдс впечатлительная женщина и ужасно расстроится, если узнает о его утренней находке.
В конце концов он просто попросил миссис Филдс помолиться вместе с ним, и в молитве они провели перемену – отдыхая от своей миротворческой деятельности на поле боя.
Наплывает, наплывает сон… Крохотное грудное дитя… Рэйчел… розовая, пухлая… она смеется…
– Пойдем, солнышко. Пора купаться.
В ванну набирается вода – как раз нужной температуры.
Пусть малышка поиграет со струей воды.
– Видишь? Правда, забавно? Ну, пора мыться.
Джонас. Он зовет ее.
Не сейчас. Я купаю Рэйчел!
Он тянет, тянет, рывком извлекает ее из тела… Нет, не сейчас…
Внезапная темнота, состояние невесомости, никаких чувств, никаких звуков, никакой боли – ничего, только бесконечная любовь, блаженство, счастливое одиночество… Длинный, длинный тоннель и яркий свет в конце… он становится ближе, ближе, вот он совсем рядом… нет, я должна вернуться! Как там Рэйчел?
Бац! Тяжелая рука бьет ее по лицу!
– Давайте, леди, очнитесь! Вставайте! Вода повсюду, весь пол залит. Я сижу в воде, я промокла до нитки. Кто этот парень?
– Вы слышите меня? Поднимайтесь! Полицейский! Что случилось?
– Слушай, да она ни черта не соображает, одурела от наркотиков!
Где Рэйчел?
– Где мой ребенок?
Ванна наполнена до краев, вода переливается на пол, все вокруг залито… полицейские, медики, хозяйка гостиной… все как в тумане.
Мучительный, леденящий душу ужас медленно поднимается из недр ее существа. Страшная мысль пронзает мозг.
– О нет! Я убила своего ребенка!
– Мадам, я должен напомнить вам ваши права. Вы имеете право хранить молчание…
Сильные руки поднимают ее с пола. Ее собственные руки заведены за спину.
– Где мой ребенок?
– Уведите ее отсюда.
- Предыдущая
- 71/115
- Следующая
