Дело «Пестрых». Черная моль - Адамов Аркадий Григорьевич - Страница 29
- Предыдущая
- 29/131
- Следующая
— Прошу, молодой человек. Чем могу быть полезен? Ах да! Вы насчет Игоря. Что ж вам сказать? Игорь вообще разносторонне одарен. Он, например, исключительно музыкален. Да, да. Его слушал мой лучший друг, крупнейший музыкант. В восторге был. Кроме того, Игорь великолепно рисует, лепит, пишет стихи. Это, знаете, у него от меня. — Пересветов говорил самоуверенно и небрежно. — Но главные его способности лежат в области архитектуры. Это безусловно. И их надо развивать. Этого в конце концов требуют интересы государства. Советский гражданин должен отдать все силы и в полную меру использовать свои способности для созидательной работы на благо народа. Это его патриотический долг наконец. И наш строй позволяет это сделать. Даже больше — требует этого. Одним словом, Игорь будет архитектором. Здесь я, кстати, могу ему кое-чем помочь, — самодовольно усмехнулся он.
— Но у него, кажется, другое призвание — театр?
— Он и сам толком не знает, какое у него призвание. Театр… А вот с некоторых пор он, оказывается, цирком увлекся. Представляете? Последнюю программу два раза подряд смотрел. Так что же, мне его в клоуны прикажете определить?
Пересветов со вкусом расхохотался.
— Цирк? — удивился Сергей. — Ну, это пройдет…
— Безусловно. Он даже нас стесняется. Не сказал, что был там. Это мать случайно два билета у него нашла. Во внутреннем кармане пальто. Он и забыл о них.
— А не обиделся он на Розу Ивановну?
— Что вы! Она их обратно положила и ему ни слова. Опытный конспиратор!
Пересветов снова засмеялся.
— Может быть, он всего один раз ходил, но с кем-нибудь? — заметил Сергей, уже по привычке делая вывод из любой детали и в то же время своим вопросом стремясь подтвердить этот вывод.
— Нет, — пренебрежительно махнул рукой Пересветов. — Билеты на разные числа. Уж мать, слава богу, все обследовала.
— Значит, приспичило, — улыбнулся Сергей. — Но, может быть, программы были разные?
«До чего нудный парень, — подумал Пересветов. — Конечно, ему хочется со мной поговорить, но не знает о чем». И снисходительным тоном ответил:
— Билеты, видите ли, были, если память мне не изменяет, на третье и пятое сентября. Не меняются же программы так часто? Да и не в этом дело в конце концов. Игорь будет архитектором. Я это вам говорю уже не как отец, а, если хотите, как гражданин, как активный строитель, и не только зданий, но, если смотреть шире, то и самой нашей жизни, нашего социалистического общества. А драмкружок — занятие полезное, развивает, — покровительственно прибавил он, вынимая из кармана необычной формы портсигар и протягивая его Сергею: — Прошу. Мой друг привез мне эту штуку из Китая.
— Спасибо, привык к своим, — сдержанно ответил Сергей, которого уже начали раздражать тон и манеры Пересветова.
Перед тем как проститься, Сергей, между прочим, спросил:
— А вы не видели спектаклей, в которых участвовал ваш сын?
— Некогда, — поморщился Пересветов.
Он встал, давая понять, что разговор окончен.
Пожимая руку Сергею, Пересветов покровительственно произнес:
— Сейте, молодой человек, разумное, доброе, вечное, как сказал старик Некрасов, сейте на благо нашего народа. Это высокая, я бы даже сказал, окрыляющая задача.
«С тобой посеешь», — недобро подумал Сергей.
В самом начале восьмого Сергей приехал в школу. Около учительской он заметил уже знакомого ученика. Вид у того был опять озабоченный.
— Что вас снова волнует, товарищ начальник? — засмеялся Сергей. — Опять недозволенная передача?
— Нет. Просто идет комитет. Принимаем в комсомол двух птенцов из седьмого класса.
— Ну и что же?
— В биографии путаются. Один даже ближайших родственников перезабыл. Например, братишку, который учится у нас же в школе, в четвертом классе. А другой не знал, кто такой Черчилль. То есть он знал, но вот официальное положение, говорит, англичанин.
Сергей не выдержал и засмеялся.
— А ребята-то они хорошие?
— Так в том-то и дело. Это Севка, секретарь наш, их вопросами донимает.
— А вы его одерните, — посоветовал Сергей и спросил: — Где тут ваш ШТИМ репетирует?
— На третьем этаже. Давайте провожу. А вы откуда?
Сергей достал удостоверение райкома, и мальчик внимательно прочел его от начала до конца.
Они отправились на третий этаж. Там из дверей класса с табличкой «10-й Б» доносился шум голосов. Мальчик открыл дверь и громко сказал:
— Елена Анатольевна, к нам пришел инструктор из райкома комсомола.
В наступившей тишине Сергей вошел в класс и увидел… Лену.
За эти полгода Лена очень изменилась. Она была в незнакомом Сергею скромном темно-синем платье с длинными рукавами, ее светлые, в крутых локонах волосы были собраны совсем по-новому, большие серые глаза смотрели необычно строго и сосредоточенно. Лена сидела за партой, окруженная ребятами, в руках у нее был карандаш, которым она делала пометки.
— Сережа, — тихо произнесла она, и на ее оживленном, разрумянившемся лице вдруг появился испуг.
Сергей был поражен не меньше ее.
— Здравствуй, Лена, — чуть дрогнувшим голосом сказал он, неуверенно пожимая ей руку. — Здравствуйте, ребята. Хочу посмотреть на ваш ШТИМ. Можно?
— Пожалуйста!..
— Сколько угодно!..
— Посмотреть есть что!..
— Сережа, но разве ты… — начала Лена.
— Инструктор райкома? Да, — перебил ее Сергей.
— Хорошо, — вдруг решительно тряхнула головой Лена и, обращаясь к ребятам, сказала: — Будем продолжать. Значит, наша первая программа называется «С микрофоном по школе». Что же нам надо осмеять? Ну, во-первых, подсказку. Вова Коровин хорошо придумал эту сцену. Дальше что?
— Дальше, дисциплина на перемене, — сказал один из мальчиков, рыжеватый, с плутовскими глазами. — Ребята прыгают, чтобы достать лампочку. Это у нас всегда. Внизу осыпается штукатурка. Там ученики возмущаются, посылают наверх члена комитета. Есть у нас такой. Тот приходит и спрашивает грозно: «Что вы тут делаете? Безобразие!» Ему объясняют, как всегда: «Спорт, мол. Очень укрепляет организм. Вон в соседней школе даже чемпиона выявили: он не то что до лампочки — до середины абажура достает! А ты просто не патриот школы!» В это время внизу уже радуются: вот что значит авторитетного человека послали, вожака масс — сразу порядок навел. В это время член комитета задумчиво говорит: «Чемпион… патриот…» — и вдруг кричит: «А ну, разойдись!» И прыгает выше всех. Внизу сыплется штукатурка. Ну как, ничего?
Все весело смеялись.
— Хорошо, вылитый наш Гурев Валька, — не утерпел кто-то. — Но как показать сразу два этажа?
— Эх вы! Да очень просто, — вмешался высокий светловолосый юноша и снисходительно постукал пальцем по лбу. — Этим думать надо. Сцену разделим пополам, условно — два этажа. На одной половине — прыжок, на другой сыплется штукатурка.
По его внешнему облику, по вызывающему «Эх, вы!», наконец, по развязной и самоуверенной манере держать себя Сергей сразу предположил, что это и есть Игорь Пересветов.
— Неплохо, — согласилась Лена, что-то записывая в тетрадь, и, подняв голову, оглядела ребят. — Еще что осмеем?
— О культуре поведения надо, — солидно сказал другой мальчик. — Я, например, не видел еще, чтобы в трамвае место старикам уступали.
— Вот, ребята, как мы это сделаем, — предложила Лена. — Двое старшеклассников говорят между собой: «Какая нынче молодежь некультурная!» Один рассказывает: «Вот вчера сижу в трамвае, рядом совсем молодой человек сидит, наверно из пятого или шестого класса. Входит старушка. Как ты думаешь, он ей место уступает? Ничего подобного! А я, значит, сижу возмущенный и жду, когда же он догадается ей место уступить, когда в нем совесть проснется, когда в этом человеке воспитание, наконец, заговорит. Минут пятнадцать ждал. Сидит себе! Так старушка всю дорогу и простояла. Вот воспитание!»
Лена говорила, весело, с задором, очень смешно и точно передавая ломающийся мальчишеский тенорок. Ребята дружно хохотали.
— А я думаю, лучше это все по-другому изобразить, — снова вмешался светловолосый паренек. — Трамвай. Они сидят. Входит старушенция. Живее. Есть что играть.
- Предыдущая
- 29/131
- Следующая
