Королева Юга - Перес-Реверте Артуро - Страница 89

• Предыдущая
• 89/114
• Следующая

То, что удача приходит и уходит, — истинная правда.

После хорошего периода год начался плохо, а к весне все стало еще хуже. Помимо невезения, были и другие проблемы. Самолет «Скаймастер 337», совершая ночной рейс с двумя сотнями килограммов кокаина на борту, разбился неподалеку от Табернаса; летчик, поляк Карасек, погиб. Происшествие насторожило испанские власти, и они усилили воздушное наблюдение.

Вскоре внутренние разборки между марокканскими контрабандистами, армией и Королевской жандармерией осложнили отношения с людьми из Эр-Рифа. Несколько надувных лодок было захвачено при неясных обстоятельствах по обе стороны Гибралтарского пролива, и Тересе пришлось отправиться в Марокко, чтобы как-то нормализовать ситуацию. Полковник Абделькадер Чаиб после смерти старого короля Хассана II утратил былое влияние, а для того, чтобы наладить надежное сотрудничество с новыми сильными людьми от гашиша, потребовалось определенное время и много денег. В Испании усилилось давление судебных инстанций, подстрекаемых прессой и общественностью; несколько легендарных галисийских amos da farina потерпели крах, и даже у мощного клана Корбейра возникли проблемы. А в начале весны одна из операций «Трансер Нага» закончилась неожиданным провалом: в открытом море на полпути между Азорскими островами и мысом Сан-Висенте торговое судно «Аурелио Кармона» взяли на абордаж таможенники. В трюмах обнаружили бобины промышленного льна в металлических оболочках, выложенных изнутри алюминиевыми и свинцовыми пластинами, чтобы ни рентгеновские, ни лазерные лучи не обнаружили внутри кокаин — общим весом пять тонн. Не может быть, сказала Тереса, узнав об этом. Во-первых, у них не могло быть этой информации. Во-вторых, мы уже которую неделю следим за этим чертовым «Петрелем» (так называлось абордажное судно таможенников), а он никуда не отлучался с места стоянки. Для этого у нас есть там человек, и мы ему платим. И тогда доктор Рамос, покуривая свою трубочку так спокойно, словно он потерял не пять тонн, а жестянку с табаком, ответил: потому «Петрель» и не выходил из порта, шеф. Они оставили его спокойно стоять у стенки, чтобы усыпить наше внимание, а сами потихоньку вышли в море со своим абордажным снаряжением и «Зодиаками» на буксире, который предоставил торговый флот. Этим парням известно, что у нас есть крот в таможенной службе наблюдения, вот они и отплатили нам той же монетой.

Тересу встревожил случай с «Аурелио Кармоной». Не из-за потери груза: колонки потерь выстраивались рядом с колонками прибылей и считались плановыми расходами. Было очевидно, что кто-то донес, и таможенники владеют полезной для себя информацией.

Нам здорово влупили, призналась себе Тереса. Потенциальными доносчиками, насколько она себе представляла, могли быть либо галисийцы, либо колумбийцы, либо ее собственные люди. Соперничество с кланом Корбейра продолжалось, хоть и без зрелищных стычек — они просто аккуратно ставили друг другу подножки и придерживались выжидательной тактики: давай, мол, действуй, а я подожду; я не буду делать ничего, чтобы тебя подставить, но уж если оступишься, то прости-прощай. Информация могла просочиться от них — начиная с общих поставщиков. Если же это колумбийцы, тут мало что можно предпринять — разве только сообщить им о случившемся, чтобы они сами навели порядок в своих рядах. И третий, последний вариант: утечка имела место в самой «Трансер Нага». Во избежание дальнейших неприятностей следовало принять новые меры предосторожности: ограничить доступ к важной информации и подбросить ложную, отслеживая движение которой, можно будет понять, откуда исходит опасность. Как говорят в Испании, узнать птицу по ее дерьму.

— Ты подумала на Патрисию? — спросил Тео.

— Придержи язык, парень. Не пори чепухи.

Этот разговор происходил в «Ла-Альморайме» — бывшем монастыре в двух шагах от Альхесираса. Живописно расположенный среди густых рощ пробкового дуба, он уже давно превратился в небольшую гостиницу с рестораном, который специализировался на блюдах из дичи. Время от времени Тереса и Тео приезжали сюда на пару дней, занимали по-деревенски простую и строго обставленную комнату, окнами выходящую на старинную обитель. Сейчас, поужинав запеченной оленьей ногой и грушами в красном вине, они курили, попивая коньяк и текилу. Ночь была теплой и приятной для этого времени года, и через распахнутое окно слышалось пение сверчков и журчание старого фонтана.

— Я же не говорю, что она сливает кому-то информацию, — возразил Тео. — Я говорю только, что она стала не в меру болтливой. И неосторожной. Плюс к тому — общается с людьми, которых мы не контролируем.

Тереса посмотрела в окна, лунный свет сочится сквозь виноградные листья, беленые стены, тронутые временем каменные арки. Еще одно место, напоминающее Мексику.

— От всего этого до захвата купца путь долгий, — сказала она. — А кроме того, кому она может об этом рассказать?

Тео некоторое время внимательно смотрел на Тересу.

— А никого особенного и не требуется, — произнес он наконец. — Ты же видела, как она ведет себя в последнее время: какие-то бредни, бессмысленные фантазии, параноидальные заносы, капризы. И все время болтает. Словечко тут, словечко там — вполне достаточно, чтобы кто-нибудь сделал определенные выводы. У нас сейчас черная полоса — закон наступает на пятки, люди подводят. Даже Томас Пестанья начал держать дистанцию — так, на всякий случай. А этот старый лис чует беду за милю, как ревматик приближение дождя. Пока еще нам кое-как удается заставлять его плясать под свою дудку, но если пойдут скандалы, а на него станут чересчур давить, в конце концов он сбежит, как крыса с тонущего корабля.

— Он выдержит. Мы слишком много о нем знаем.

— Знать не всегда бывает достаточно, — покачал головой Тео. — В лучшем случае это может нейтрализовать его, но продолжать вряд ли заставит… У него полно собственных проблем. Если на него слишком навалятся, он может испугаться. А всех полицейских и всех судей купить невозможно. — Он пристально взглянул на нее. — Даже мы этого не можем.

— Так что же, по-твоему, я должна взять Пати за холку и трясти, пока не расскажет, что и кому она говорила, а что нет?

— Нет. Я только советую тебе держать ее в стороне. Она имеет то, что хочет, а нам совершенно ни к чему, чтобы она по-прежнему была в курсе всех дел.

— Это неправда.

— Ну, почти всех. Она шатается по офису, как по собственной квартире. — Тео многозначительно постучал указательным пальцем по кончику носа. — Теряет контроль над собой. Уже давно. И ты тоже… Я имею в виду — контроль над ней.

Его тон, подумала Тереса. Не нравится мне его тон. Мой контроль — мое дело.

— Она по-прежнему мой компаньон, — жестко ответила она. — И твоя хозяйка.

По губам адвоката скользнула усмешка; он посмотрел на Тересу так, словно пытался понять, всерьез ли она сказала это, но промолчал. Любопытные у вас отношения, заметил он однажды. Странные отношения, замешанные на дружбе, которой больше нет. Если ты обязана ей чем-то, ты уже с лихвой расплатилась. Что же касается ее…

— Она по-прежнему влюблена в тебя, — в конце концов произнес Тео после затянувшегося молчания, тихонько покачивая коньяк в огромном бокале. — Вся проблема в этом.

Он проговорил эти слова тихо, медленно, чуть отделял одно от другого. Не смей, подумала Тереса. Не смей лезть в это. Только не ты.

— Странно, что это говоришь ты, — ответила она. — Ведь это она познакомила нас. Она привела тебя в дело.

Тео сжал губы, отвел глаза, потом снова устремил их на Тересу. Казалось, он в раздумье — словно делает выбор между двумя объектами своей преданности или, вернее, взвешивает свою преданность одному из них.

Преданность далекую, полинявшую. Изжившую себя.

— Мы с ней хорошо знаем друг друга, — заговорил он наконец. — Или знали. Поэтому я отдаю себе отчет в том, что говорю. Она с самого начала предвидела, что произойдет между нами — тобой и мной… Я не знаю, что было в Эль-Пуэрто-де-Санта-Мария, да мне это и не важно. Я ведь никогда не задавал тебе вопросов. Но она не забывает.

• Предыдущая
• 89/114
• Следующая