Долететь и вернуться - Перемолотов Владимир Васильевич - Страница 30
- Предыдущая
- 30/83
- Следующая
— Ты смелый человек, — сказал наконец Сергей. — Такому зверю в пасть лезешь…
— А что мне еще делать? — горько улыбнулся Хэст. — У меня нет ни семьи, ни замка. Только честь.
«Он ищет смерти, — подумал Сергей, — а жаль…»
Этот дикарь ему чем-то нравился. То ли непосредственностью своей, то ли исповедуемыми идеалами, из которых сыпалась пыль веков.
В распахнутое окно со двора залетел стук копыт. Мартину показалось, что это даже обрадовало туземца. Стряхнув с себя тяжесть воспоминаний, тот шагнул к нему, но в ту же секунду в комнату вбежал испуганный хозяин:
— Господин! Солдаты Трульда!
Маввей все-таки сделал шаг и выглянул.
Двор корчмы был полон солдат в ненавистной розово-белой форме. Он узнал их, и они узнали его;
— Вот он! Хэст присел, почти упал на пол. Короткое копье, свистнув над головой, впилось в потолок.
— Это за мной, — спокойно пояснил Хэст, поднимаясь. Стиснув зубы, он выдохнул воздух и добавил вполголоса: — Проклятый Всезнающий…
Маввей не потерял головы. Сняв с пояса кошелек, он протянул его плачущему трактирщику:
— Спасибо, Тригди. Обед был неплох. Особенно вино.
Обойдя ломающего руки толстяка, «новгородцы» тоже выглянули во двор.
Они были спокойны, как могут быть спокойны люди, уверенные в том, что сумеют постоять за себя. По двору, поднимая пыль, бегало около двух десятков вооруженных людей. Сергей усмехнулся, глядя на длинные копья, как две капли воды похожие на те, что остались в лесу. Ни в одном из них не было ни капли страха. Что могли им сделать эти вооруженные палками, пусть даже палками с железными наконечниками, люди, Сергей даже не стал предполагать. Он хотел посмеяться над ними вместе с Мартином, но, взглянув на него, увидел, как кривится его лицо. Спросить, что случилось, он не успел — за спиной прозвучал голос Хэста. Оторвав от себя хозяина, в слезах вспоминавшего предков благородного Маввея и оказанные ими ему благодеяния, Хэст подошел к ним:
— Господин благородный Штурман! Господин благородный Инженер!
Заморские дворяне склонили головы.
— Здесь наши дороги расходятся. Я благодарю вас за все, что вы сделали для меня.
Он усмехнулся. Нервно, краешком рта. — Надеюсь, то, что я познакомил вас с верховой ездой, хоть в какой-то степени искупает мой долг перед вами. Прощайте. Тригди проводит вас.
Спокойствие его никого не обмануло. Трудно было быть спокойным, выбирая между жизнью и смертью.
— А вы? — спросил Сергей. — Разве вы не составите нам компанию?
Маввей бросил незаметный взгляд на окно:
— Похоже, что мне придется задержаться. Их слишком много для одного человека.
Сказано это было просто, безо всякой рисовки. Просчитав ситуацию, он всего лишь констатировал факт своей смерти, как нечто неопровержимо вытекающее из того, что творилось вокруг них.
Первый удар в дверь заставил их вздрогнуть. Потом в нее забарабанили чем попало сразу несколько человек, и новизна ощущений пропала.
— Открывай!!! — весело заорали за дверью. Хэст не стал терять времени на ответ. Лязгнув ножнами, он обнажил меч. Свет от окна упал на сталь, и она вспыхнула яркой полосой. Косым взглядом из угла в угол он оглядел комнату, выбирая место для последнего боя. Взгляд его опять наткнулся на «новгородцев».
— Тригди, выведи их. Быстро… Тригди послушно сделал шаг к людям.
— Ну, нельзя же так, — морщась, сказал Мартин. — Ведь не один же тут вы…
Его корчило от стыда, от неестественности происходящего. Против воли жизнь заставляла его стать персонажем рыцарского романа да вдобавок еще и играть в нем роль благородного героя. Гадливая дрожь, вызванная недовольством к самому себе, пронизала его от шеи до ног. Но все это было естественнее и правильнее, чем все остальное.
— Сколько их, Тригди?
— Около двадцати, господин… Желая как можно быстрее приземлить ситуацию, штурман почесал голову.
Вмешиваться в здешние дела было неосмотрительно, но что оставалось делать? Жизнь заставила их сделать первый шаг еще там, у камней, когда они спасли Хэста, и теперь приходилось делать второй шаг.
«Против воли, — подумал он. — Против воли. Ведь наверняка будет и третий, и четвертый…»
Но делать было нечего. Судьба тащила их вперед, ухватив за шиворот. Дверь уже трещала под навалившимися на нее с той стороны доброхотами…
Мартин еще раздумывал о нравственности выбора, а Сергей уже настраивал разрядник на парализующий разряд.
Когда дверь соскочила с петель и в горницу полезли бородатые морды, он уже был готов. В первую же секунду оцепеневшие от лучевого удара солдаты гремучим ворохом оружия и конечностей ввалились внутрь комнаты. Напор нападающих был так силен, что от него содрогнулись и стены, и люди. В мощном звуке, потрясшем корчму до основания, слились и топот, и звон железа, и хриплые, придушенные стоны…
А во вторую секунду Мартин швырнул за дверь гранату.
Вспышка предназначалась всем, кто еще не успел подняться на второй этаж. Свет, сжатый взрывом, ощущался как нечто материальное, что можно было потрогать рукой и оцарапаться. От него не спасали ни веки, ни ладони, прижатые к глазам. Даже в их комнате воздух словно наполнился едким зеленым дымом, а уж что было там, внизу…
Не успело ослепительное сияние померкнуть, как Мартин выбежал на галерею. Под ногами что-то податливо ушло в сторону, что-то звякнуло, но он даже не подумал о тех, на кого наступил. Лежавшие тут были пока неопасны, но те, другие, внизу…
Он замер, давая глазам привыкнуть к темноте.
В зале было тихо-тихо.
Люди не решались в наступившей темноте сойти с места и только щупали воздух вокруг себя. Тишина наливалась ужасом. Воины не понимали, что произошло тут секунду назад, но все говорило им о том, что произошло нечто страшное, нечто непоправимое. Ощущение ужаса. витало в воздухе. Каждый считал себя оставшимся один на один с неведомым, но это не могло продолжаться долго. Сметая запруды стыда и долга, ужас просился наружу. Секунда вязкой тишины раскололась от многоголосого жалобного воя.
По спине Мартина холодным потоком пробежали мурашки. Он был готов к этому, но все же… В звуках, идущих снизу, не было ни гнева, ни ярости — тихий, едва слышный вой десятков людей был наполнен только животным ужасом перед силой, сделавшей ЭТО. Силой, безусловно, злой и могучей и поэтому могущей сделать нечто еще более страшное… Те, внизу, уже не чувствовали себя ни мужчинами, ни воинами. В темноте, хватая воздух дрожащими пальцами, стояли испуганные дети, взывающие к жалости и состраданию.
Пораженные увиденным, Хэст и корчмарь застыли на месте. Мартин сделал шаг вниз. Хэст протянул руку, чтобы тронуть его за плечо, но не решился. Лестница оглушительно заскрипела, и солдаты заметались, налетая на столы, столбы и друг на друга. И вдруг он понял:
— Колдовство! Что ты сделал с ними?
В голосе Хэста был едва сдерживаемый ужас.
— Ничего страшного не произошло. За спиной тоненько охнул хозяин.
— Это такое заморское оружие. Не беспокойтесь о них, — вполголоса ответил Мартин. — Это временная слепота. Завтра утром они вновь смогут гоняться за вами.
Хэст унял возникшую в утробе дрожь, вспомнив рассказы Братьев о колдунах. Очень было похоже… Правда, они дворяне… Хотя кто знает? Маввей покосился на господина благородного Инженера, стоявшего рядом с ним с разрядником на изготовку и с жадным любопытством глазевшего на то, что получилось.
Нет… Все-таки дворяне. Вон взгляд какой осмысленный и разговор учтивый, и к схватке, видно, привычны. Вон как быстро управились…
Все бы ничего, но одно неприятно царапало душу. Могущество этих людей было велико. И не просто велико, а унизительно велико. Легкость, с которой они решили проблему его жизни и смерти, задевала фамильную гордость, да и средства, что они использовали… Может быть, все же колдуны?
Он вздернул подбородок, перевел взгляд на замерших врагов. Они показали ему свое могущество, что ж… Он найдет способ показать им свое.
- Предыдущая
- 30/83
- Следующая
