Преодолевая барьеры (СИ) - Радкевич Алекс - Страница 18
- Предыдущая
- 18/70
- Следующая
- Глеб Васильевич, а вы про Севастополь пели?
На самом деле Ольге хотелось задать совсем другой вопрос, но как-то ведь нужно было подвести разговор к музыке. А Глеб охотно заглотил наживку:
- Пел, Оленька. Есть такая замечательная песня «Севастопольский вальс», ее исполняло много певцов, но я тоже ее записал. Знаешь?
Глеб Васильевич оглянулся по сторонам – в столь поздний час на причале никого не оказалось – и негромко запел:
«Тихо плещет волна,
Ярко светит луна
Мы вдоль берега моря идем,
И поем, и поем.
И шумит над головой,
Сад осеннею листвой»
Девушка смотрела на Глеба с восторгом, как ему казалось, морской бриз и выпитое вино кружили голову, и вдохновленный Немов запел, уже не стесняясь:
«Севастопольский вальс – золотые деньки,
Нам светили в пути не раз вдалеке маяки,
Севастопольский вальс, помнят все моряки,
Разве можно забыть мне вас, золотые деньки!»
Глеб взял высокую ноту и, приобняв девушку за талию, засмеялся:
- Ох, Оленька, в моем репертуаре можно найти песню практически про любой город нашей страны. И не только нашей. Время было такое, полагалось петь про Родину, города и заводы.
Ольга прижалась к Немову сильнее:
- Глеб Васильевич, да какая разница, о чем петь! Вот мне бы свою сольную песню, хоть о чем.
- Хоть о чем, говоришь? – усмехнулся Глеб. – Ну давай запишем с тобой дуэтом «Нивы России», хочешь?
Судя по удивленному взгляду, «Нивы» Ольга точно петь не хотела.
- Ну вот видишь. А говоришь, о чем угодно. Что ты жмешься? Замерзла? Пойдем в гостиницу?
- Пойдемте.
Как-то само собой получилось, что пошли они сразу в номер Немова. Целоваться начали еще в лифте. Но странное дело – на набережной Глеб чувствовал душевный подъем, прекрасно понимал, чем закончится прогулка и хотел этого. Но сейчас, когда цель была совсем близко, энтузиазм куда-то исчез. Он действовал скорее машинально, по годами отработанному сценарию: поцеловать, завладев инициативой, начать раздевать еще на подходе к кровати, не забывая шептать на ушко какой-нибудь ласковый бред, аккуратно опустить даму на кровать, не прекращая поцелуев, от губ перейти к груди.
Руки Глеба выполняли привычные действия, верный друг тоже пока не подводил, реагировал в соответствии с ситуацией. А вот с сознанием было что-то не то. Глеб никак не мог отделаться от ощущения неправильности происходящего. Губы Ольги казались слишком податливыми, плечи слишком хрупкими, грудь слишком мягкой. Да что с ним такое? Красивая же девочка, ладненькая, вполне в его вкусе. И в глаза заглядывает преданно, даже чересчур. Глаза красивые, серые. Как у Никиты. Тьфу, да что за напасть?!
Как ни странно, именно мысль о мальчишке отдалась усилением давления в паху. А Ольга уже проворно освобождала его от брюк. Ну и черт с ней, пусть сама проявляет инициативу.
Глеб Васильевич позволил себя уложить на спину, хотя обычно любил вести в сексе сам, и теперь отрешенно наблюдал за стараниями Ольги. Девушка оседлала его бедра и изображала лихую наездницу. Однако по усиливающемуся трению Глеб чувствовал, что его партнерша недостаточно возбуждена. Надо бы поласкать девочку, подготовить получше. Но так не хочется. Да, стареешь ты, батенька. Помнится, в былые годы от тебя девушки чуть ли не уползали, с трудом попадая в дверь. А теперь только полежать за себя. Устал он сегодня, что ли?
Перед глазами равномерно колыхалась женская грудь, а Глеб Васильевич смотрел в потолок и думал…нет, не об Англии, конечно, но мысли его были невеселыми. Благодаря стараниям Ольги возбуждение не пропадало, но и не было достаточно сильным для развязки. Интересно, который час? Завтра вставать же рано – на утро пресс-конференция назначена, потом саунд-чек и концерт. Спать хочется. И таблетку он, кстати, не выпил, подташнивает.
Решив, что нужно заканчивать во всех смыслах, Глеб Васильевич постарался сосредоточиться на даме. Но даже томные вздохи Ольги его не особенно впечатлили. Тогда Немов закрыл глаза и попытался представить что-нибудь возбуждающее. Перед глазами замелькали картинки из когда-то виденных порнофильмов и собственной бурной биографии. Нет, все не то. Спать хочется. Так он быстрее уснет, чем кончит. Да что ж это такое?
Вдруг подсознание само выдало картинку – Ник, держащий его руку, нежные прикосновения парня, резкие, но искренние поцелуи, какая-то собачья преданность в серых глазах. В тот же момент Ольга в очередной раз сжала бедра, и Глеб со стоном кончил. Почти сразу снял с себя девушку, перевернулся на бок. Разрядка принесла облегчение, но не удовольствие. Захотелось быстрее в душ, избавиться от резинки – обмякший орган стал слишком чувствительным, а заодно и от постороннего присутствия в комнате тоже избавиться.
Глеб резко поднялся, накинул халат.
- Ты куда? – Ольга села на кровати, потянулась к его сигаретам на тумбочке, закурила.
- В душ, - бросил Глеб, не поворачиваясь. – И у меня не курят.
Грубо, конечно, но может быть, сама догадается уйти? Так и получилось. Когда Глеб вернулся в комнату, Ольги уже не было. Ну и славно.
Глеб Васильевич брезгливо сдернул покрывало, на котором и происходил их, с позволения сказать, секс, бросил его на пол и, не снимая халата, завалился спать.
***
Никита сидел на подоконнике, наблюдая, как его квартира превращается в строительную площадку. Мебель уже вынесли, повсюду стояли коробки с малярно-красочными материалами, лежали инструменты, названия многих из которых он даже не знал. Нетронутым оставался лишь кабинет. Нафига он это затеял? А всё Таша виновата! Точнее, её замечание о том, что в «такую халупу стыдно нормальных людей приглашать». Ник подумал и решил, что Глеб относится к этим самым «нормальным», и ему стало стыдно. И вот теперь ему негде жить. Из Переделкино он сбежал, потому как вечером должен был вернуться хозяин дома. А перспектива выслушивать дядюшкины упрёки и нравоучения его не грела. Квартиру оккупировала бригада строителей. С утра Ник успел обсудить с дизайнером дизайн, с сантехником соответственно сантехнику, а с мастером сроки и материалы. Ни в одном из обсуждаемых вопросах Ник ни хрена не понимал, поэтому обсуждения заканчивались очень быстро. Впереди целый день, и его надо как-нибудь убить. Тяжело вздохнув, десятый раз за последние пять минут, Ник набрал номер Таши.
- Тётушка, у меня тут проблемка нарисовалась…
- Привет, Ник. Что там у тебя нарисовалось? Не можешь решить, в какой цвет красить стены?
- Да нет, это как раз-таки решили, - Ник снова тяжело вздохнул. – У тебя найдётся время помочь непутёвому племяннику выбрать спальный гарнитур?
- Предыдущая
- 18/70
- Следующая
