Южный коридор - Пендлтон Дон - Страница 23

• Предыдущая
• 23/26
• Следующая

При всей необычности судьбы, выпавшей на ее долю, Сьюзен Джеймс Росситер была нормальной двадцатидвухлетней женщиной. Правда, она тяготилась своей тайной и поэтому избегала близких отношений с молодыми людьми; тем не менее она не испытывала недостатка в мужском внимании. Как любая молодая женщина в глубине души Сьюзен мечтала однажды встретить свою любовь и создать семью.

Тридцатипятилетний Чарльз Скьяпарелли был для нее чужим и никак не соответствовал ее идеалу. Но Сьюзен любила свою семью и умела покоряться обстоятельствам. На сей же раз эти новые обстоятельства напоминали пробуждение от приятного сна и возвращение к ужасной действительности. Сьюзен вдруг словно перенеслась в прошлое, на одиннадцать лет назад, только теперь она была взрослой женщиной и уже не смела кричать и отбиваться.

Что было дальше, Болан мог представить без особого труда. Дженнифер ни о чем не подозревала, в то время как ее сестру все крепче опутывала отравленная паутина. Сьюзен послушно играла роль любящей супруги — «ради Дженни».

Когда умерла их мать и вся ответственность разом обрушилась на хрупкие плечи Сьюзен, она не выдержала и надломилась, как когда-то произошло и с матерью: стала «нездоровой» и замкнулась в собственных страхах. Ее отношение к мужу, которое Дженни называла «очарованностью», было в действительности жалким смирением перед неизбежным.

Но хуже всего, с точки зрения Болана, было то, что на самом деле обе женщины никогда не подвергались реальной опасности. В этом он был уверен. Болан вполне допускал, что их отец вообще не сделал ничего предосудительного. Как бы там ни было, женщины семьи Джеймс оказались невольными заложницами в коварных играх мафии; долгие пятнадцать лет их держали на случай, если этот «вексель» может для чего-то понадобиться, а ключ от сейфа доверили Скьяпарелли.

После несчастья, случившегося с семьей Джеймсов, Скап быстро продвинулся в мире мафии; вероятно, он умело использовал свою причастность к этой истории, но тем самым — вольно или невольно — и сам стал заложником.

В чьих бы руках ни находился этот «вексель», не они, судя по всему, пытались когда-то расправиться с будущим капо Джейком Пелотти. Если бы сестры Джеймс представляли малейшую угрозу, с ними разделались бы так же, как и с их отцом, — и, главное, в ту же самую ночь. Значит, держатели векселя были из «своих». Как выразился Домино? «Тогда это было не так важно. А теперь настало время».

Разумеется. Деньги, которые долгие пятнадцать лет получала семья Джеймс, шли от «своих». Но Болан мог дать голову на отсечение: где-то хранились документы, свидетельствовавшие, что в действительности это были «чужие» деньги.

Скьяпарелли, несомненно, участвовал в затеянном обмане. Из чего следовало: первоначально он пользовался поддержкой «чужих». Но потом продал душу, чтобы пробиться наверх в лагере «своих». И теперь вексель был предъявлен к оплате: пришло время всем игрокам выйти на сцену и снять маски.

Очевидно, в данный момент разграничение между «своими» и «чужими» не было однозначным: все зависело от сиюминутной расстановки сил в этом безумном мире. Различие между другом и врагом могло оказаться неуловимым, как случилось с Боланом, когда он наткнулся на «полицейскую» засаду. Поэтому немудрено, что такой умелый игрок, как Скьяпарелли, должен был здорово задуматься, прежде чем твердо занять одну из сторон.

Все рассуждения подводили Болана к одному бесспорному выводу: впервые за пятнадцать лет сестрам Джеймс действительно угрожала опасность. Теперь, когда Скьяпарелли от них ускользнул, «чужие» вполне могли пойти на уничтожение Дженни и Сьюзи. Неважно, что вся история была замешана на лжи. Никто и не собирался докапываться до правды, дело было совсем в другом — чьи козыри окажутся сильнее.

С другой стороны, «своим» эти женщины могли понадобиться в качестве «молчаливых свидетелей» обвинения, а самые молчаливые свидетели, как известно, — мертвые.

Все упиралось в Скьяпарелли. Мак Болан вынужден был включиться в игру. Он найдет Скапа и прижмет его хорошенько, чтобы раз и навсегда поставить точку в этой грязной истории.

Пришла пора для чистки в Атланте. И проводить ее будет Палач.

— Эй, ребята, десять-тридцатъ три — и это касается всех вас, бездельники. Так что навострите уши. Говорит Ковбой из Джорджии. Я передаю десять-тридцатъ четыре от имени одного парня, которого мы все очень любим. Он обычно щеголяет в черном комбинезоне, не расстается с шумными игрушками и всегда жмет на газ до упора. Так вот, наш Большой Б. сейчас в Персиковом городе — вы все уже, наверное, об этом слышали. Давайте-ка прекратим на время болтовню и подумаем, как ему помочь. Отзовитесь, бездельники, а потом я расскажу о деталях.

— Эй, десятъ-четыре на твои десять-тридцатъ четыре. Большой Б., слышишь? Задира Сэм с тобой заодно.

— Привет, Ковбой из Джорджии и Большой Б. Говорит Странник из Арканзаса. Всегда к вашим услугам.

— Алло, ребята, как делишки? Как насчет...

— Заткнись, бездельник! Нашел время трепаться. Замолчите все — освободите канал для десятъ-тридцать три.

— Ребята, давайте очистим этот канал — переходите на вспомогательные. Всем привет от Лихача из Декейтера.

— Говорит база Роузбад. Мы настроились на Ковбоя из Джорджии и будем транслировать десять-тридцатъ четыре — так что слушайте нас внимательно...

— Этот бездельник Роузбад чуть не порвал мне барабанные перепонки! Ты что, забыл сколько у тебя ватт?

— Господи, уберите этого идиота из эфира!

— Эй, оставьте Роузбад в покое! Он может достать все грузовики на этом шоссе...

— Привет, ребята. Говорит Ночной Патруль, мы застряли на перекрестке с 285-ым шоссе. Лежу под машиной и жду десять-тридцать четыре.

— Внимание, ребята. Это снова Ковбой из Джорджии с тем самым десять-тридцатъ четыре. База Роузбад, оставайтесь на ретрансляции. Слушайте, бездельники за баранками, — сейчас я прочитаю список складов. Запишите и передайте другим. Большой Б. просит вас: если кто взял груз с этих складов или везет его туда, бросайте прицепы прямо на дороге, а сами отдыхайте. Приготовились? Читаю список: Кооперативная ассоциация Атланты, КАА. Есть? Дальше...

Болан выключил рацию и вернулся в домик, вытирая ладонями глаза.

— Что-нибудь в глаз попало? — участливо спросила мисс Супергонка.

«Да, попало», — подумал Болан. Гордость, любовь и уважение. Водители грузовиков оказались настоящими друзьями. Все они потеряют деньги и новые выгодные контракты, но Болан не сомневался, что бойкот состоится. Он вспомнил слова Дэвида Эклфилда о вступлении в их братство. В мире было много братств, и среди них одно совершенно замечательное — братство рыцарей баранки.

Болан посадил женщин в красный «корвет» и of вез их в тихий мотель по соседству. После этого он вернулся в свой боевой фургон и связался по радиотелефону с федеральным оперотрядом.

Эклфилд оказался на месте, живой и здоровый, но злой, как черт.

— Как голова? — поинтересовался Болан.

— Лучше, чем она того заслуживает, — отозвался юный Дэвид. — В жизни не чувствовал себя таким болваном.

— Все еще впереди, — успокоил его Болан. — И не такое бывает. Вы, действительно, в порядке?

— Да, да, — раздраженно ответил Эклфилд. — Скажите лучше, что еще вы затеяли? Весь округ в панике: полицейские разъезжают по дорогам, как туристы, на обочинах полно грузовиков, а водители осаждают забегаловки и...

— Я знаю, — перебил его Болан. — Включите рацию и сами все поймете. Но сначала послушайте меня. Коротковолновое радио — это крупнейшее изобретение со времен электричества, и если вы им не воспользуетесь, то много потеряете. Очень скоро, дружище, прицепы будут стоять вдоль всех государственных дорог — от побережья до побережья, от Канады до Мексики. Надеюсь, у кого-нибудь хватит ума немедленно заняться этими грузами. Можете мне поверить, там найдется масса любопытных вещичек.

• Предыдущая
• 23/26
• Следующая