Остров Мертвых - Желязны Роджер Джозеф - Страница 25

• Предыдущая
• 25/37
• Следующая

Мой дом — белое каменное строение с крытой красной черепицей крышей и небольшим задним двориком — стоял на берегу крохотной бухточки. В стене, что смотрела на море, имелись черные железные ворота, а сразу за ними лежал пляж. С юга его ограничивал высокий глиняный откос, а с севера — непроходимые заросли. Здесь все дышало спокойствием, и я ощущал мир в самом себе.

Ночь была прохладной, можно сказать, зябкой. Почти полная луна медленно опускалась в море, разбрасывая мириады бликов по его поверхности. Звезды сияли ярко, как никогда. Качающаяся вдали на волнах океана цепь из восьми бурильных платформ время от времени загораживала звезды. На полированном металле плавучего острова сверкали лунные блики.

Я не слышал, как он подошел. Очевидно, он пробрался сюда сквозь заросли кустарника на севере, подождал, пока я подойду поближе, и напал, едва только я ощутил его присутствие.

Телепату гораздо проще скрыть свое присутствие от другого телепата, чем это может показаться на первый взгляд. Более того, он может при этом еще и следить за действиями второго. Это достигается при помощи «блокировки» — когда телепат окружает себя мысленным экраном, стараясь как можно меньше проявлять свои чувства.

Скажем честно, задача не из легких, особенно если вы смертельно ненавидите своего противника и подкрадываетесь, чтобы его прикончить. Это обстоятельство, скорее всего, и спасло мне жизнь.

Я не могу сказать, будто и в самом деле почувствовал чье-то зловещее присутствие за своей спиной. Просто, прогуливаясь вдоль линии прибоя и вдыхая ночной воздух, я был вдруг охвачен тягостным предчувствием. Подобные неопределенные мысли проскальзывают в вашем подсознании, когда вы вдруг просыпаетесь без явной причины посреди душной летней ночи, некоторое время лежите с открытыми глазами, раздумывая, какого черта вам не спится, а затем вдруг слышите непонятный звук в соседней комнате, усиленный тишиной, которая наэлектризована вашей нежданной тревогой и леденящими внутренность мрачными предчувствиями — примерно такое же чувство охватило меня в тот миг, и по спине забегали мурашки: древний антропоидный рефлекс. Внезапно ночь стала еще темнее, а в морских глубинах вдруг появились немыслимые чудища, чьи скрытые волнами жадные щупальца тянулись ко мне. Стратосферный транспортник, яркой полоской проносящийся надо мной, в любой момент мог выйти из строя и обрушиться на мою голову.

Словом, когда я услышал хруст песка за спиной, адреналин уже подавался в кровь.

Я быстро пригнулся, оборачиваясь, но моя правая нога увязла в песке, и я упал на одно колено.

Удар в голову бросил меня на правый бок. Противник кинулся на меня, и мы сцепились на песке. Каждый старался занять более выгодную позицию. Кричать было бесполезно — поблизости ни души. Я попытался запорошить врагу песком глаза, потом нанести удар в пах или любое другое чувствительное место. Однако он был в хорошей форме, весил больше, чем я, да и реакция у него была получше моей.

Может показаться странным, но прошло минут пять, прежде чем я узнал его. Мы уже скатились туда, где волны лизали влажный песок. Он успел сломать мне нос и вывихнуть два пальца на руке, когда я попытался задушить его. И тут на мокрое лицо моего врага упал лунный свет, я узнал Шендона и понял, что мне придется убить его, чтобы остановить. Просто изувечить будет недостаточно. Тюрьма или больница могут лишь оттянуть нашу встречу. Одному из нас суждено сейчас умереть. Мне кажется, он рассуждал примерно так же.

Секундой позже что-то острое и твердое уперлось мне в спину, и я невольно дернулся в сторону. Если человек пытается расправиться со мной, не все ли равно, как я прикончу его. Главное — успеть первым.

Волны прибоя уже заливали мне уши, а Шендон все сильнее прижимал мою голову к песку. И тут я нащупал рукой камень.

Первый удар пришелся в предплечье руки, которую он поднял, защищая голову. Телепаты имеют определенное преимущество в драке, так как чаще всего знают, куда будет нанесен следующий удар. Но как страшно знать и не иметь при этом возможности помешать противнику!.. Вторым ударом я раздробил ему левую глазницу, и Шендон, почувствовав близость смерти, завыл как собака. Через мгновение камень разбил ему череп. На всякий случай я ударил его еще пару раз, потом оттолкнул тело и откатился прочь. Камень выскользнул из моих пальцев и упал в воду.

Я долго лежал там, глядя на звезды, а волны прилива омывали меня и слегка покачивали тело поверженного врага неподалеку.

Придя в себя, я обыскал покойника и среди прочих вещей обнаружил заряженный пистолет.

Это могло означать лишь одно — Шендон хотел убить меня голыми руками. Он считал, что у него на это хватит сил, и был готов получить увечье, лишь бы именно таким образом расправиться со мной. Он мог спокойно пристрелить меня из кустов, если бы не послушался голоса своей ненависти. Шендон стал бы самым опасным противником из всех, с кем меня сталкивала жизнь, если б иногда не забывал пораскинуть мозгами. И за это я его уважал, поскольку сам на его месте пошел бы по пути наименьшего сопротивления. Даже если причина единоборства, в которое я оказываюсь втянут, лежит в сфере эмоций, я никогда не позволяю себе руководствоваться чувствами при выборе средств достижения цели.

Я заявил о нападении, и тело Шендона похоронили на Земле. Где-то в Далласе вся его сильная и неоднозначная личность превратилась в кусочек ленты, который целиком умещался на ладони и весил меньше унции. Примерно через месяц ленту должны были уничтожить.

Несколько недель спустя, накануне отлета, я стоял на том же самом месте. Передо мной лежал Токийский залив, и я знал, что, если кто-то попал в его воды, обратной дороги нет и быть не может. Отражения звезд дрожали и двоились на спокойной глади океана. Тогда я еще не догадывался, что где-то посмеивается зеленокожий пейанец, что он уже вышел на рыбалку в залив…

— Ты — тупоголовый ублюдок, — повторил я.

Необходимость начинать все сначала раздражала меня, даже слегка пугала. Один раз Шендон ошибся, поддавшись эмоциям, но вряд ли он повторит ту же ошибку дважды. Это и без того был жестокий и опасный человек, а теперь он, возможно, обрел нечто сделавшее его еще более опасным. Кроме того, он знал о моем присутствии на Иллирии из посланного мной Грин-Грину сообщения.

— Ты усложнил стоящую передо мной задачу, — сказал я, — поэтому поможешь мне ее разрешить.

— Не понимаю, — произнес Грин-Грин.

— Ты поставил на меня капкан, — пояснил я, — и хотя у него теперь выросли новые зубья, приманка осталась на прежнем месте. Я продолжу свой путь вместе с тобой.

Он засмеялся:

— Прошу прощения, но мне в другую сторону. Добровольно я назад не пойду, а в качестве пленника я совершенно бесполезен и буду тебе только мешать.

— Есть три варианта, — сказал я. — Можно убить тебя прямо сейчас, можно отпустить на все четыре стороны или, наконец, можно заставить тебя идти со мной. Первую возможность я пока отбрасываю, так как от мертвеца проку никакого. Предположим, я тебя отпущу и продолжу свой путь все так же в одиночестве. Если все обойдется и я вернусь на Мегапею, то там я всем поведаю, как позорно провалился твой многовековой план мести землянину. Я расскажу, как ты бросил все и бежал, до смерти напуганный другим противником — тоже землянином. Если ты когда-нибудь надумаешь жениться, то искать невесту тебе придется среди своих соплеменниц, живущих на других планетах, хотя слухи о твоей трусости рано или поздно дойдут и туда. Никто больше не назовет тебя Дра, несмотря на все твое богатство. А когда ты умрешь, Мегапея откажется принять твой прах. Никогда не зазвонит по тебе приливной колокол.

— Да будут слепые твари на океанском дне, чье брюхо напоминает выгребную яму, с удовольствием вспоминать вкус твоих потрохов, — пожелал он.

Я выпустил колечко дыма.

— …А если я отправлюсь дальше один и сложу голову, — продолжил я, — неужели ты рассчитываешь спасти свою шкуру? Разве ты не проник в мысли Шендона, когда сражался с ним? Ты ведь, кажется, сказал, что ранил его? Неужели ты полагаешь, что такой человек проглотит обиду? Он не столь изощрен в мести, как пейанцы, и не станет тратить время на всевозможные ритуалы. Он попросту найдет тебя и прирежет. Поэтому, вне зависимости от того, проиграю я или выиграю, конец у тебя один — бесчестье или смерть.

• Предыдущая
• 25/37
• Следующая