В полушаге от любви (СИ) - Куно Ольга - Страница 2
- Предыдущая
- 2/97
- Следующая
— Ай! — вскрикнул мужчина. — Что это такое?
— Это корсет, — услужливо проинформировала его я.
— Я в курсе, как выглядит корсет! — огрызнулся он. — Просто не думал, что это настолько неудобно.
— Что ж, поздравляю вас, — расплылась в улыбке я, одновременно окидывая критическим взглядом одеяние Мирейи и разглаживая оборки на её платье. — Вы получили редкую возможность узнать не только как выглядит красивая женщина, но ещё и что она при этом чувствует.
— Но я совершенно не могу дышать! — воскликнул он.
— Можете, судя по тому, как хорошо вам удаётся с нами разговаривать. Разжалобить меня оказалось делом непростым.
— А может, всё-таки обойдёмся без него? — предпринял последнюю попытку молодой человек, с ненавистью глядя на обсуждаемый предмет одежды.
— Не обойдёмся. — Я была сурова, как сама судьба. — Во-первых, без него платье не будет сидеть. А во-вторых, корсет поможет создать у вас видимость груди. А вот этого не надо! — Тут я уже обратилась к Эмме, взявшей в руки тонкую рубашку без рукавов, какие обычно надевали поверх корсета под закрытые платья. — Переходи сразу к платью, а то они могут появиться в любую минуту.
Нижнюю юбку, платье и шёлковые чулки надели благополучно. С туфлями оказались сложнее: ножка Мирейи, хоть и не была миниатюрной, стопе молодого человека всё-таки уступала. Какое-то время мы пытались с пыхтением и стонами запихнуть его лапищу в элегантную туфельку, будто мачеха Золушки, изо всех сил старающаяся сосватать принцу свою родную дочь. Но эту затею быстро пришлось оставить. В конечном итоге Эмма принесла откуда-то из недр гардероба туфли значительно большего размера, оставшиеся от одной из фрейлин, и в них ногу любовника удалось уместить.
Мужчина поднялся со стула — и застыл, широко расставив ноги и согнув их в коленях.
— И что вы хотите сказать этой позой? — подозрительно осведомилась я, изо всех сил стараясь не покатиться со смеху.
— Каблуки! — прошипел он.
— Да? Каблуки? — Я вопросительно смотрела на него, ожидая продолжения.
— Почему они такие высокие?
— Потому что так модно, — отозвалась я.
— Ладно, а неустойчивые-то такие почему? — не унимался любовник, не торопясь распрямлять ноги.
— А это чтобы пробудить в мужчинах желание окружить нас опекой и подхватить, если мы оступимся, — посвятила его в маленькую женскую тайну Мирейа.
Судя по кислому виду молодого человека, его идея быть подхваченным каким-нибудь посторонним мужчиной не прельщала. Впрочем, меня теперь в первую очередь интересовали его волосы. Которые никуда не годились.
— Эмма, принеси, пожалуйста, какой-нибудь старый парик, — попросила я. — Надеюсь, несколько штук завалялись где-нибудь в сундуке.
— Парики уже давно не носят, — засомневалась Мирейа.
— Некоторые носят, — возразила я.
— Только старые кошёлки вроде баронессы Рего, — поморщилась девушка.
— Ну и ладно. Пускай его примут за старую кошёлку. Лишь бы выпустили отсюда.
Усадив мужчину перед собой на стул, я вооружилась кисточками и принялась работать над его лицом. Он ответил на заботу чёрной неблагодарностью, практически сразу же громко чихнув.
— Терпите, красота требует жертв! — оптимистично заявила я. — И скажите спасибо, что отец нынешнего короля издал в своё время закон, запрещающий использование белил. Многие дамы возненавидели его за это лютой ненавистью. Поговаривают даже, что именно из-за этого указа его любовница покушалась на его жизнь.
— А почему он издал такой закон? — заинтересовался любовник.
— Потому что его придворный алхимик просветил его на предмет состава этих самых белил, — блеснула знаниями я, быстро работая кисточками. — Выяснилось, что белила содержат свинец, который, в свою очередь, пагубно сказывается на здоровье. И за недолговечную красоту знатные дамы платили собственной жизнью.
За это время я успела худо-бедно наложить на лицо любовника Мирейи толстый слой пудры, а затем румяна.
— Весьма поучительная история, — заметила Эмма, выходя из гардероба с париком в руке.
Белые кудри выглядели совершенно неестественными, но в своё время они, как и белила, отдавали дань ветреной и порой жестокой моде.
— Зато парики совершенно безопасны, — утешила молодого человека я. И, водрузив на него парик, принялась рассматривать результат. — Пожалуй, чего-то ещё не хватает, — пробормотала я вполголоса. — Может быть, серьги?
— Так у меня же уши не проколоты, — удивился парень.
— Ну и что? Можем прямо на месте проколоть, — не стала отчаиваться я.
Юноша шарахнулся от меня прочь, и Мирейа, испытывавшая к нему чувство сострадания, внесла альтернативное предложение:
— Может быть, клипсы?
— А что такое клипсы? — подозрительно нахмурился любовник.
— Клипсы — это такие кандалы для ушей, — улыбаясь, сообщила я.
— Несси! — укоризненно воскликнула Мирейа.
— Но я же говорю чистую правду!
— Вообще-то в чём-то ты права, — поразмыслив, призналась она и виновато взглянула на мужчину.
Впрочем, тратить время на поиски украшений я сочла нецелесообразным. Несколько последних штрихов — и образ закончен.
— Ну, как? — Мой вопрос был обращён в основном к Мирейе.
— Отлично! — расплылась в улыбке она. — Никто ничего не заподозрит.
— Хотелось бы на это надеяться. — Я рассматривала плоды своих трудов более критичным взглядом. — Что ж, лучше всё равно не успеем. Мы пойдём и постараемся разминуться с герцогом, а вы избавьтесь от его одежды.
Эмма засуетилась, поднимая с пола брюки, сюртук и прочее, я же подтолкнула любовника к двери.
— Главное, не споткнитесь, когда мы будем идти по первому коридору, — тихо инструктировала я. — Старайтесь ни с кем не встречаться взглядом. Если нам придётся разойтись, сверните направо и спуститесь по служебной лестнице на два этажа. Вы знаете то место. Мы пришлём кого-нибудь, кто поможет вам дальше.
Наше внимание привлёк шум шагов, приближающийся с противоположного конца коридора. С инструктажем я успела в самый последний момент. Ибо шансов разминуться с направлявшейся к покоям Мирейи четвёркой у нас не было.
Двое из приближавшихся к нам людей были не более чем слугами, исполнителями, и потому сами по себе они мало меня тревожили. Зато двое других могли создать массу проблем, и я даже не знаю, которого из них следовало считать более опасным.
Герцог Конрад Альмиконте, вдовец тридцати четырёх лет, имел властный и довольно-таки мрачный вид. Обладая средним ростом и не слишком внушительной комплекцией, он был весьма широк в плечах, что придавало его виду ощущение некоторой дисгармонии. Его глаза были настолько тёмного оттенка, что казались почти чёрными. Резкие черты лица, властная линия губ с уголками, чуть изогнутыми книзу, квадратный подбородок. Волосы — не рыжие, как у Мирейи, а тёмно-коричневые, — завиты в соответствии с нынешней модой.
Рядом с герцогом шагал лорд Кэмерон Эстли, унаследовавший титул графа от отца и барона от дяди, человек, пользовавшийся во дворце огромным влиянием. Правая рука Альмиконте, со всеми сопутствующими такому положению правами и привилегиями. Он занимался самыми разными делами в интересах герцога, и навряд ли я имела представление даже о трети тех сфер, на которые распространялось его влияние. Впрочем, и в тех вопросах, которые имели отношение к моим обязанностям, мне его вмешательства хватало с лихвой.
Лорд Эстли — тридцать два года, холостяк — был существенно выше герцога, хотя не мог похвастаться той же шириной плеч. Чёрные волосы собраны в прикрывающий шею хвост, тёмно-серые глаза смотрят пронзительно, будто их обладатель всех и вся подозревает в том или ином преступлении и намеревается раскрыть его при помощи взгляда. Худое лицо овальной формы, прямой нос, высокие скулы. Умеет быть обаятельным и — что гораздо хуже — умеет пользоваться этим обаянием в своих целях. Правда, со мной прибегнуть к этому средству манипуляции не пытается, благо хорошо знает, что номер не пройдёт.
- Предыдущая
- 2/97
- Следующая
