Зверобой, или Первая тропа войны (ил. Г. и Н. Поплавских) - Купер Джеймс Фенимор - Страница 8
- Предыдущая
- 8/18
- Следующая
– Очень приятно слышать правдивые суждения из уст мужчины…
– Вас зовут Гэтти Гуттер? – сказал Зверобой ласковым голосом. – Скорый Гэрри мне говорил о вас, и я знаю, что ваше имя – Гэтти.
– Ваша правда, я Гэтти Гуттер, сестра Юдифи и младшая дочь Томаса Гуттера, – отвечала девушка приятным голосом.
– В таком случае я знаю вашу историю. Скорый Гэрри рассказал мне все, потому что он не имеет обыкновения скрывать чужих дел. Вы проводите бо?льшую часть вашей жизни на озере?
– Да. Моя мать умерла. Батюшка занимается своим делом, а Юдифь и я остаемся дома. Как вас зовут?
– На этот вопрос не совсем легко ответить. При всей своей молодости, Гэтти, я имел гораздо больше имен, чем какой-нибудь из великих начальников во всей Америке.
– Но все же есть у вас какое-нибудь имя? Бросая одно, вы, конечно, с честью принимали другое.
– Надеюсь, что так. Имена доставались мне недаром, и, я думаю, теперешнее имя недолго останется за мной. Делавары редко сразу подыскивают действительное имя, свойственное человеку, пока он не обнаружит своего истинного характера в совете или на войне. Моя очередь еще не пришла. Во-первых, я не имею права заседать в их советах, потому что я не краснокожий; а во-вторых, на моем веку теперь только первая война, и неприятель еще не забирался в эту колонию.
– Скажите мне ваши имена, – повторила Гэтти наивно, – и я, может быть, скажу вам, кто вы такой.
– Не думаю. Люди часто обманываются при оценке характера своих собратий и нередко дают им имена, которых они вовсе не заслуживают.
– Скажите мне ваши имена! – вскричала с запальчивостью девушка. – Я хочу знать, как о вас думать.
– Извольте, если вы непременно этого хотите. Прежде всего я принадлежу к породе белых людей, точно так же, как и вы. Мой отец имел фамилию, которая перешла к нему по наследству, и он передал ее мне. Эта фамилия – Бумпо. К ней придали имя Натаниэль, которое для краткости часто произносят Натти.
– Ах, как это хорошо: Натти и Гэтти! – вскричала молодая девушка, отрывая глаза от работы и с улыбкой всматриваясь в своего собеседника. – Вы – Натти, а я – Гэтти, но только вы – Бумпо, а я – Гуттер. Как вы думаете: ведь Гуттер звучит приятнее, чем Бумпо? Не правда ли?
– У каждого свой вкус. Бумпо звучит не так хорошо, я согласен; но мой дед и отец довольствовались этой фамилией всю жизнь. я, однако, носил ее недолго: делаварам показалось, что я никогда не лгу, и потому они назвали меня: «Правдивый».
– Это очень хорошее имя! – вскричала Гэтти с живостью и убежденным тоном. – Не говорите же, что нет правды в именах!
– Я и не говорю этого. Ложь, действительно, ненавистна для меня, как и для многих других людей. Через несколько времени делавары нашли, что у меня проворные ноги, и потому назвали меня: «Голубь».
– Чудесное имя, – сказала Гэтти. – Голубь – прехорошенькая птица.
– Все хорошо в своем роде, моя милая. Только человек слишком часто портит окружающее своим прикосновением. Потом, когда я начал заниматься охотой, делавары увидели, что я отыскиваю дичь скорее и вернее многих сверстников. Они прозвали меня «Вислоухим», потому что, как говорили они, у меня собачье чутье.
– Вот это нехорошо… Надеюсь, вы недолго носили это имя?
– Недолго. Когда я обзавелся своим карабином, делавары увидели, что я способен своим искусством доставлять в их хижины гораздо больше дичи, чем требовалось для них. Они назвали меня «Зверобоем» и «Непромахом», так как я не даю промаха, когда стреляю в оленей. Это имя я ношу до сих пор и горжусь им, хотя некоторые полагают, что для мужчины гораздо приличнее сдирать кожу с человеческих черепов, чем стрелять в оленей.
– Я этого не думаю, Зверобой, – простодушно заметила Гэтти. – Ваше ремесло мне нравится, и я нахожу, что ваше последнее имя гораздо приятнее, чем Натти Бумпо.
– Это очень естественно в молодой девушке с вашим характером, и я этого ожидал. Мне говорили, что сестра ваша редкая красавица.
– Разве вы никогда не видали Юдифи? – с живостью вскричала Гэтти. – О, ступайте к ней, ступайте скорее! Ей не всегда нравится общество Скорого Гэрри.
Бледные щеки молодой девушки немного оживились, и взгляд ее, обыкновенно ясный и спокойный, засверкал неестественным блеском. Зверобой медленно вышел из комнаты.
Почти одновременно с Бумпо в другой комнате, где сидели Юдифь и Скорый Гэрри, появился и владелец ковчега, Томас Гуттер, или Том Плавучий, как обыкновенно называли его охотники, знакомые с привычками загадочного старика. Казалось, он с первого взгляда узнал каноэ Гэрри и не обнаружил ни малейшего изумления, когда увидел его на пароме.
– Я ожидал тебя на прошлой неделе, – сказал он, обращаясь к Гэрри. – Сюда дошел слух, что между колонией и Канадой опять идет перепалка, а я засел между этими горами один, как байбак. На одни свои руки плохая надежда.
– Очень понимаю беспокойство отца, у которого две таких хорошеньких дочки, как Юдифь и Гэтти, – отвечал Генрих Марч полушутливо.
– Однако ты в теперешнее время, когда канадские дикари начинают рыскать по всем сторонам, приехал сюда не один, – сказал Гуттер, бросая недоверчивый взгляд на Зверобоя.
– В этом нет никакой беды, Томас Гуттер. В дороге пригодился бы и дурной товарищ, а этот молодой человек – славный малый, могу тебя уверить. Это Зверобой, известный между делаварами охотник и честный человек, получивший такое же воспитание, как ты и я. Он отлично стреляет оленей, и мы не насидимся при нем без дичи.
– Добро пожаловать, молодой человек, – проговорил Том, протягивая Бумпо свою костлявую руку. – В нынешнее время каждый белый внушает доверие, и я надеюсь при случае найти в вас помощь. Дети иной раз могут разнежить самое твердое сердце, и я боюсь за своих дочерей гораздо больше, чем за все свои права на эти места.
– Это очень естественно, – сказал Гэрри. – Мы с тобой, Зверобой, еще не испытали этого чувства, но я вполне понимаю его. Будь у нас дочери, мы, без сомнения, имели бы такие же опасения, и я уважаю человека, который не стыдится этого признания. Ну, старик, с этой минуты я объявляю себя защитником Юдифи, а Зверобой будет покровителем Гэтти.
– Очень благодарна вам, господин Марч, – отвечала Юдифь. – Знайте, однако, что Юдифь Гуттер может защищать себя сама и не нуждается в помощи какого-нибудь бродяги. Если нужно будет столкнуться с дикими, выходите с моим отцом на вольный воздух вместо того, чтоб запираться в четырех стенах под предлогом защиты слабых женщин, и…
– Юдифь! Укороти свой язык и выслушай, в чем дело. Дикие уже на берегу озера, и неизвестно в какой стороне. Может быть, они от нас в нескольких шагах…
– Если это правда, Том, – с беспокойством сказал Гэрри, – твой ковчег в довольно жалком положении. Он скрыт недурно, если могли обмануться даже мы с Зверобоем, но индеец, который охотится за волосами с человеческого черепа, отыщет его непременно.
– Я думаю то же самое и, признаюсь откровенно, в эту минуту скорее желал бы быть во всяком другом месте, чем в этой засаде. Скрываться здесь очень удобно, это правда, но не будет никакого спасения, если дикари откроют убежище. Теперь они очень недалеко от нас, и трудно выкарабкаться из этой реки, чтобы с берега не перестреляли нас всех, как оленей.
– Уверены ли вы, господин Гуттер, что краснокожие, которых вы так боитесь, действительно из Канады? – спросил Зверобой скромным, но серьезным тоном. – Если вы их видели, не можете ли сказать, как расписано их тело?
– Я не видал еще никого, но наверное знаю, что они слоняются в окрестностях. Спустившись по реке на милю отсюда, я заметил у края болота человеческий след, обращенный к северу. По размерам следа ноги и по углублению в нем от большого пальца я тотчас же догадался, что это должен быть след индейца, а немного погодя я отыскал старый его мокасин, брошенный в грязь. Я очень хорошо заметил место, где он останавливался, чтобы переменить свою обувь.
- Предыдущая
- 8/18
- Следующая
