Ночная Фурия. Первый Акт (ЛП) - Аврора Белль - Страница 20

• Предыдущая
• 20/22
• Следующая

Он поднимает мою руку и играет с пальчиками, избегая моего пристального взгляда.

– Не уходи.

Он был таким милым и внимательным, и я правда, правда хотела остаться. Но все-таки ушла.

Он поцеловал меня около своей двери, и потом оставил еще поцелуй на моей руке, той руке, которую держал своей. Он пытался убедить, что меня нужно проводить до церкви. Я уверила его, что была уже большой девочкой и гуляла в такое время много раз раньше. Неохотно, он отпустил меня, и я шла весь путь до моей комнаты с огромной улыбкой на лице.

Для первого раза все прошло очень даже хорошо. У меня прелестно болело там – достаточно, чтобы напомнить мне почему, но недостаточно, чтобы никогда больше не захотеть этого. Великолепное сочетание.

Когда я захожу в мою комнату, я сонно смотрю на часы. Время 4.25 утра.

Мои губы кривятся. Нет времени спать сегодня утром. Если я попытаюсь сейчас уснуть, есть шанс, что я просплю весь день. Я и так уже достаточно отдалилась от моей работы по дому, я не хочу разочаровывать Отца Роберта, так что я принимаю быстро душ, загадочно улыбаясь сама себе, когда осторожно мою болезненное местечко между ног, надеваю свою униформу и покрывало и спускаюсь вниз на кухню.

Снаружи все еще темно, я включаю свет над столешницей и начинаю раскладывать ингредиенты для приготовления хлеба. С тех пор, как мне исполнилось десять лет, мне не нужен рецепт. Это моя вторая сущность.

Я замешиваю хлеб, потом позволяю ему подняться. Я прикладываю палец к столешнице и надуваю губки.

Что теперь?

Я ловлю себя за секунду до того, как моя голова врезается в столешницу.

Проклятье.

Мои веки тяжелеют, дремота тихо нападает на меня. Мне нужно пошевелиться, или я засну, прям стоя. Решительно мотаю головой, заставляя себя прокашляться и открыть глаза так широко, как только могу, затем зеваю и натыкаюсь на шкаф в коридоре. Прямо сейчас, кажется, неплохо было бы приняться за уборку. Для этого мне придется использовать все мое тело.

Я киваю, моргаю, дважды засыпаю, пока жду, когда наполнится ведро.

Потом засыпаю, используя швабру в качестве опоры посреди немытого пола на кухне. Потом, пока жду, когда выпечется хлеб.

Когда звенит таймер, я, испугавшись, вскакиваю и встаю в низкую защитную стойку, готовая атаковать.

Вынимаю хлеб, чтобы он охлаждался, и решаю сделать на завтрак кексы. Я замешиваю тесто, постоянно потягиваясь и зевая. Я выливаю неровно тесто в формочки и практически закидываю их в духовку.

Я. Не. Должна. Уснуть.

Я быстро мою шваброй другую половину кухни, мою посуду, чищу столешницу, затем сажусь за кухонный стол и жду, когда испекутся кексы. Когда таймер будит меня во второй раз, я подпрыгиваю со стула, полухрапя, размахиваю руками на моего потенциального противника. Я просто киплю от раздражения:

– Черт!

Вытаскиваю кексы из духовки, выключаю ее и выхожу на улицу к моему самому любимому занятию – заботиться о моем саде. И работая в саду, я, вероятно, засну на скамейке под большим дубом, да я точно это сделаю.

***

– Кэт?

Я убираю руку со лба.

– Кэт, проснись.

Голос в моей голове не замолкает. Более решительный на этот раз:

– Клянусь Богу, девочка, если ты не откроешь глаза и не подашь хоть какой-нибудь знак, что с тобой все в порядке, я закину тебя на плечо и отвезу прямиком в больницу.

Что?

Где я?

Я издаю стон, моя рука подлетает к голове, которая дико болит, пока я пытаюсь разлепить глаза. Спустя пару секунд, мне все-таки удается посмотреть одним глазком, и я натыкаюсь прямо на Боба, который выглядит очень обеспокоенным. Сажусь на скамейке, потягиваюсь и зеваю:

– Извините, Отец. Я не осознала, что заснула.

Он опускает брови:

– Пытался разбудить тебя уже какое-то время. Ты нормально себя чувствуешь?

Во рту все ужасно пересохло:

– Я в порядке. Извините, что побеспокоила вас. Я проснулась раньше, чем обычно, сделала всю работу по дому до того, как рассвело. Я вышла сюда, чтобы заняться садоводством, и должно быть потеряла сознание.

Он не выглядел убежденным. Я думаю, небольшая правда не причинит боль:

– Я, правда, спала не очень хорошо прошлой ночью.

– Ладно, почему бы тебе не пойти немного поспать? Я могу заставить кого-то другого поработать сегодня вечером.

Мои глаза расширяются:

– Нет! – Брови Боба от удивления ползут вверх, но я не могу остановиться и начинаю защищаться. – Я знаю, я самая юная здесь, но если бы я находилась где-то в другом месте, я бы получила уже десять заданий, Боб. Перестань выделять меня. Я должна получить эту работу. Это моя гребаная работа.

Кровь кипит во мне. Я стискиваю зубы и обнажаю их, как бешеная собака:

– Что, черт побери, я должна еще сделать, чтобы доказать, что готова? – он сидит и наблюдает за мной ничего не выражающим взглядом. Я тут же раскаиваюсь и сбавляю обороты.

Я провожу рукой по лицу и вздыхаю:

– Ты всегда говорил, что я здесь для этого, что для этого меня и принесли сюда. Это – Божья воля. Тогда почему ты отказываешь мне вправе выполнять мое предназначение в жизни?

Боб опускает подбородок и смотрит на свою обувь. Его голос нехарактерно мягок:

– Я не наблюдал, как росли все остальные. Я не выгонял монстров из-под их кроватей, когда им было семь лет. Или не читал им, пока они засыпали. Или не нарезал им мясо, пока им не исполнилось десять. Я не воспитывал их как своих собственных, Кэт, – он делает паузу. – Злись на меня, если хочешь, но это сложно для меня. Я не ожидал, чтобы буду чувствовать такие эмоции, когда ты будешь готова пойти своим собственным путем, и то, что произошло с Джеймсом, было оправданием для меня, чтобы удержать тебя. Так я ухватился за это. Ухватился обеими руками. Потому что я не готов отпустить тебя.

Мое сердце сжимается в груди. Я чувствую, как пульс стучит в висках. Я не знаю, что ответить на это.

Боб кивает:

– Ты хочешь, чтобы я относился к тебе, как к остальным членам команды, значит, ты пойдешь на задание сегодня одна, – он улыбается, хотя в его глаза светится печаль. – Это твоя работа, девочка. Ты можешь сделать это. Я верю в тебя.

Его рука хватает заднюю часть моей шеи таким знакомым движением, мои глаза закрываются, комок эмоций забивает горло. Он прижимает свои губы к моему лбу:

– Бог с тобой, дитя.

Мой тихий голос дрожит:

– И с Вами, Отец.

Он оставляет меня на скамейке, немного побежденной... и очень напуганной.

Глава 17

Я чувствую себя отвратительно. То, что на мне надето – отвратительно. Если бы я могла отказаться от этого прямо сейчас, я бы так и сделала. Задница мерзнет. Зубы стучат. Я не могу поверить, что вот это – моя работа на сегодня. Я нахожусь в этом месте почти час.

Ближе к полуночи я вижу, как мое задание приближается по пустынной грунтовой дороге. Время действовать.

Я обнимаю себя руками и вызываю у себя сильную дрожь. Зубы стучат сильнее, чем я могу позволить себе, но мне нужно казаться жалкой. К счастью, я за три города от своего, и поэтому меня никто не узнает, даже если бы они внимательно посмотрели на мое лицо. Я начинаю выходить на дорогу и жду.

Красный грузовик, который я знаю, медленно приближается позади меня, а затем останавливается:

– Извините, мисс? С вами все в порядке?

Мои глаза закрываются. Я прикусываю щеку изнутри и чувствую, что глаза начинают слезиться.

– Нет. Я…ум, – мои губы дрожат. – Я потерялась.

Трентон Хайк обходит меня, чтобы взглянуть на мое лицо. Ему за тридцать, и он, правда, симпатичный мужчина. Высокое, крепкое тело от физической работы, его руки мускулистые, а футболка, в которую он одет, не скрывает никак тот факт, что он силен. Его карие глаза рассматривают мое лицо. Его грязные темно-каштановые волосы в беспорядке. Когда он смотрит вниз на мою школьную форму, его глаза вспыхивают и расширяются.

Ну, это не займет много времени. Чертов извращенец.

• Предыдущая
• 20/22
• Следующая