Площадь Магнолий - Пембертон Маргарет - Страница 19

• Предыдущая
• 19/64
• Следующая

Ему не понравилось, что рослый незнакомец так запросто общается с мамой, когда папы нет дома.

— Это наш добрый друг и сосед, сыночек!

Кейт подхватила малыша на руки, чтобы он поздоровался с Джеком.

Из-за поворота выбежала толпа детворы, собравшаяся на звон самодельных литавр Билли. Все кричали:

— Джек вернулся! Джек вернулся с войны! Ура герою!

— Тебе, пожалуй, лучше поспешить домой, — заметила Кейт, прижимая к себе сына, склонившего голову ей на плечо. На площади появилась Нелли Миллер. — Поторапливайся, Джек! Если тебя начнет обнимать Нелли, Кристина не дождется тебя до Рождества. Быстро от этой толстухи не отвяжешься.

Это уж точно. Джек приветственно помахал Нелли рукой и, сопровождаемый ватагой детей и сворой собак, быстро пошел через площадь.

Он миновал строения под номером шесть и восемь, затем жилище Уилфреда Шарки, обратив внимание, что кто-то тайком наблюдает за ним из-за занавески, и, проскочив свой дом, устремился прямиком к Дженнингсам. Он не сомневался, что именно там находится Кристина. Если, разумеется, она не на рынке.

Сердце его трепетало, он мысленно молился, чтобы жена не ушла с Альбертом продавать овощи, а оказалась дома. Билли продолжал аккомпанировать их шествию крышками от мусорных баков. Они уже находились возле огромной воронки, образовавшейся на месте дома мисс Хеллиуэлл.

Над развалинами буйно разрослись ее любимые розы. Не обратив на печальный пейзаж внимания, Джек свернул за угол.

Дверь дома Ломаксов распахнулась настежь, так что чуть было не слетела с петель, и с воплем «Джек!» на неровную дорожку палисадника выбежала Мейвис, рискуя подвернуть ногу.

— Что это за оркестр тебя сопровождает? Я едва не оглохла от звона литавр!

На втором этаже соседнего дома, где жили Дженнингсы, открылось окно, и из него высунулась голова Мириам, сплошь покрытая металлическими бигуди.

— Джек вернулся! Передайте Кристине, чтобы пулей летела его встречать! — завопила мать семейства.

Первой заковыляла к входной двери Лия, сверху по лестнице кубарем скатилась Керри. Дэнни, чинивший на кухне сапоги Альберта, отложил молоток и закурил сигарету, решив, что прибывшему устроят достойную встречу и без него. Если Джек служил в специальных частях, это еще не делает его автоматически героем. В открытое окно, Дэнни было видно, как развешивает на веревке белье Кристина. Он крикнул:

— Твой муж приехал. Поспеши, иначе станешь последней из встречающих его.

Кристина с недоверием покосилась на него, не, услышав звон, производимый Билли, уронила полотенце на землю и побежала, побежала, побежала… Пробежав через задний двор, она ворвалась в кухню и стала пробираться по захламленному темному коридору к распахнутой настежь входной двери. Джек, убийственно красивый, сжимал в объятиях визжащую от восторга Мейвис и кружил ее в воздухе, снова и снова, стоя на дорожке в палисаднике.

— Что ни говорите, а Мошамбо меня сильно подвел, — огорченно заявила Эмили Хеллиуэлл своей прикованной к инвалидному креслу сестре и Нелли Миллер, забежавшей сообщить о возвращении Джека Робсона.

— Ведь вступи он со мной заблаговременно в контакт и сообщи, когда Джек вернется домой, мы организовали бы парню достойный прием.

Мошамбо был духом-советчиком Эмили, о котором она говорила так, словно он реально существовал. И ее сестра, и Нелли к этому привыкли.

— Старина Мошамбо не виноват, — вступилась за духа Нелли. — Джек приехал всего лишь в отпуск, а не навсегда.

Хотя разговор происходил в гостиной, толстуха восседала на кухонном стуле с прямой спинкой, поскольку только с него она могла встать без помощи троих крепких мужчин.

Инвалидное кресло Эстер Хеллиуэлл стояло у окна — оттуда ей было удобно наблюдать за всем происходящим на улице и созерцать воронку от бомбы, на месте которой прежде стоял их с сестрой дом. К сожалению, противоположный конец площади закрывала церковь. Впрочем, это с лихвой компенсировалось красотой храма, словно бы сошедшего с рождественской открытки, и стоявшей неподалеку цветущей раскидистой магнолией.

Эстер неохотно оторвала взгляд от Дорис Шарки, несущейся со стороны Льюишема с такой скоростью, словно бы за ней гнались черти, и промолвила:

— А почему бы тебе не связаться с Мошамбо и не спросить у него, когда Джека демобилизуют?

— А заодно выясни, когда японцы отпустят моего Гарольда, — попросила Нелли, заботясь о том, чтобы всеобщая эйфория по поводу приезда Джека Робсона не затмила в общественном сознании печаль по ее плененному племяннику.

Эмили нервно затеребила рукой в старческих пигментных пятнах одну из многочисленных нитей своих бус. Им легко говорить! Словно бы Мошамбо рядовой клерк справочного бюро, а не всесильный дух североамериканских индейцев, который вряд ли придет в восторг от такого фамильярного отношения.

— Может быть, позвонить в службу общественной информации? — спросил Дэниел у своего коллеги-старосты во время еженедельного совещания у Боба Джайлса.

— Откуда они знают, наделены ли местные власти правом реквизировать пустующие строения? — желчно воскликнул Уилфред Шарки. — Держи карман шире!

Дэниела это замечание не обескуражило. Он был уверен, что служба общественной информации для того и создана, чтобы отвечать на вопросы общественности. А Коллинзу, как одному из ее представителей требовалось знать, что будет с домом номер семнадцать, когда его освободит семья Бинсов. Уж больно туда хотели въехать Керри и Дэнни.

— Я выясню в муниципалитете, какие у них планы, — виновато пообещал Боб Джайлс, ведь именно он способствовал вселению в принадлежащий церкви дом номер восемь эмигрантки из Польши. Если бы он не настоял на этом, молодые супруги Коллинз уже обосновались бы там и платили бы чисто символическую арендную плату. — А теперь мне бы хотелось обсудить с вами один щекотливый вопрос, — заявил викарий, круто меняя тему, и многозначительно посмотрел на своих собеседников, замерших при этих его словах по другую сторону стола.

Дэниел смотрел на викария преданно, Уилфред — настороженно. Боб Джайлс набил трубку, раскурил ее и, выпустив колечко дыма, изрек:

— В понедельник всех нас потрясла ужасная новость, что американцы сбросили на Хиросиму атомную бомбу. Сегодня же случилось нечто не менее страшное — они стерли с лица земли Нагасаки. Это кошмар! Апокалипсис.

Дэниел прикусил нижнюю губу: так-то оно так, однако после этого Япония капитулировала, значит, бедствие обернулось благом… Уилфред Шарки поджал губы так, что их вообще не стало видно. Неужели викарий замыслил?..

— Я предлагаю сегодня помолиться за упокой души невинно убиенных японцев, — наконец произнес Боб Джайлс. — Конечно, мы будем молиться и за благополучное возвращение тех, кто сейчас томится в лагерях для военнопленных на Дальнем Востоке…

— Я не согласен, — заявил Уилфред, шумно втягивая воздух побелевшими ноздрями. — Японцы — сообщники дьявола! И они заслужили наказание за все свои злодеяния. Да сгорят эти нечестивые в геенне огненной! Да покарает их меч Господний…

— Эй, приятель, уймись! — перебил его Дэниел, заметив, что щека Уилфреда начала подергиваться. — Не принимай все так близко к сердцу, иначе заболеешь! Посмотри, как тебя колотит!

Но Уилфред не внял дружескому совету. Уже с утра у него разболелась голова, а сейчас она просто раскалывалась, словно бы виски сжали тисками. Викарий заблуждался относительно японцев, он не знал, что их покарал меч Господень. Он не понимал очистительной силы огня и крови. Пора было раскрыть ему глаза!

— И видел я семь ангелов, — внезапно провозгласил Уилфред слова «Откровения», — и дано им было семь труб. Первый ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью…

Он резко вскочил и затряс головой.

— По-моему, тебе лучше посидеть немного спокойно, — сказал Боб Джайлс, вставая из-за стола.

Но староста не унимался, он продолжал орать, и в уголках его рта пузырилась пена.

• Предыдущая
• 19/64
• Следующая