Подводное жилище - Пембертон Макс - Страница 21

• Предыдущая
• 21/49
• Следующая

— Смотри, Долли, какая прелестная, группа девушек. Пять красавиц для четырех моряков. Какова удача! — заорал Питер, придерживаясь рукой за пальму.

Долли попробовал что-то сказать, но только молча шевелил губами... Я понял, что бедный мальчик не стоит уже на ногах, и обхватил его за талию.

— Не робей, дитя мое! Мы у пристани! Сейчас сядем в лодку и поедем обратно! Там ждет нас Руфь Белленден!

Юноша попробовал сделать несколько шагов, но ноги под ним подломились, и он упал на колени.

— Бросьте меня, капитан, — пробормотал он. — Торопитесь в лодку. «Южный Крест» ждет вас! А я хочу заснуть. Иначе я опоздаю к матушке на Пасху!.. Не держите меня, капитан! Я спешу на свадьбу сестры!

Но я упорно держал его под руки. Последний проблеск угасающего рассудка подсказывал мне необходимость укрыться куда-нибудь от влияния ядовитого воздуха.

— Идем, дитя мое, — говорил я, сознавая, что язык уже не вполне повинуется мне. — Идем в дом мисс Руфь. Она так прекрасна и добра. Она даст тебе жареную курицу с рисом, и твоя матушка не скажет что я не уберег ее мальчика! '

Он уже не отвечал, очевидно, потеряв сознание. Питер свалился на ступени террасы, и только Баркер еще боролся с отравой, дико размахивая своей дубинкой.

— Выломай дверь, Баркер! — крикнул я отчаянно.

Баркер налег плечом на дверь. Она широко распахнулась, и я вошел, вернее, ввалился в темный коридор, увлекая за собой совершенно бесчувственного Долли и громко крикнув Баркеру приказание помочь войти полубесчувственному Питеру. Я смутно сознавал, что никого не найду в доме, сознавал и то, что отравленный воздух не пощадит нас и в комнатах, но все это как-то исчезло в моей памяти, как бы утонув в инстинктивном животном стремлении укрыться где-нибудь хоть на минуту.

— Двери!... Двери! Тащи мистера Блэя и запирай двери, Баркер! — крикнул я в последнем проблеске сознания. — Не давай ядовитому туману войти вместе с нами! Слышишь, Баркер?

— Затворяйте двери, если вам жизнь дорога! — крикнул сзади меня другой, не знакомый мне голос.

В то же время луч света прорезал темноту, и тот же незнакомый голос дружески, но убедительно повторил свое приказание.

— Ради Бога, не оставляйте двери открытыми, иначе мы все погибли!

Никакие слова не в силах передать моего удивления при виде человека, осмелившегося остаться на острове, несмотря на несомненную смертельность «сонного времени». Кто был этот неожиданный обитатель жилища мисс Руфь? Сообщник ли «губернатора» или такая же жертва, как и мы все? Могли ли мы довериться ему, или не лучше ли было бы нам оставаться умирать в саду, где, по крайней мере, нам нечего было бояться долгих мучений? Все эти вопросы вихрем пронеслись в моей больной голове, в короткие мгновения, пока Сэт Баркер втаскивал обессилевшего Питера в освещенный коридор и заботливо затворял наружные двери. Но таинственный незнакомец прервал мои колебания несколькими дружелюбными словами:

— Входите скорее, господа! — быстро проговорил он, открывая дверь из коридора в комнату, которую я еще не видал во время моего посещения мисс Руфь. — Входите, не теряя времени. Я вижу, вы прогуливались, пока здешний милый воздух не обессилил вас в достаточной степени, но, благодаря Богу, вы еще вовремя добрались до спасительного порта!

Он первым вошел в ярко освещенную комнату, помогая мне нести бесчувственного Долли. Мое недоверие как-то сразу исчезло. Ласковый голос незнакомца, его симпатичное, умное и открытое лицо и более всего какое-то непреодолимое внутреннее чувство убедило меня в том, что Провидение во второй раз чудесно спасло нас, послало нам в последнюю, отчаянную минуту помощь преданного друга. С любопытством оглядел я небольшую, но прекрасно убранную комнату, с плотно занавешенными окнами и дверями. Добрую треть ее занимали какие-то странные машины, напоминающие отчасти электрические, отчасти гидравлические аппараты...

Длинные стеклянные цилиндры, соединенные каучуковыми трубками, проведены были по стенам и потолку. На небольшом очаге горел яркий газовый огонь, распространяя не теплоту, как следовало бы ожидать, а какую-то особенную свежесть, показавшуюся моему больному мозгу райским блаженством. С чувством невыразимой признательности протянул я руку нашему неизвестному спасителю.

— Мы не верили в ядовитость здешнего воздуха и неосторожно спустились с гор в лесную долину! — проговорил я слабым голосом. — Почувствовав отраву, мы инстинктивно искали спасения под кровлей этого дома. К несчастью, этот бедный мальчик оказался чувствительней нас всех. Если вы знаете причину и свойство его болезни, в чем я не сомневаюсь после ваших слов, то помогите ему, ради Бога, если это еще возможно. Докончите спасение, начатое вами!

Незнакомец внимательно осмотрел неподвижного юношу, с закрытыми глазами лежащего на софе, затем взор его скользнул по осунувшемуся лицу Питера, бессильно опустившегося на первый попавшийся стул, и по ярко-красной роже великана шотландца Баркера, пострадавшего менее всех нас, хотя и в его глазах виднелся тот мутный блеск, который замечается в безумных взглядах горячечных больных. Улыбка удовольствия скользнула по тонким губам нашего гостеприимного хозяина, и он проговорил успокоительным тоном:

— Юноша придет в себя через четверть часа, вы же, остальные, и того раньше. Минут через пять вы все уже будете здоровее прежнего. Благодарите Бога приведшего вас благополучно до этой комнаты. Здесь вы в безопасности пока. Как видите, я заранее предпринял нужные предосторожности, закупорив двери и окна. При помощи этих машин, изобретенных мной, воздуха хватит здесь на всех нас. Правда, я не рассчитывал на такое значительное прибавление потребителей кислорода, но все же рад неожиданным гостям. Нас пятеро, значит, воздуха хватит на три дня. А потом... Ну, да потом увидим! — докончил доктор с добродушной улыбкой, очевидно, не сознавая даже своего великодушного геройства.

Я же не находил слов для выражения своей благодарности и своего удивления. Откуда взялся этот ученый? Цель его пребывания в этом доме была очевидна: он остался на берегу для того, чтобы исследовать ядовитые газы «сонного времени» и, быть может, найти для них противоядие, но каким образом допустил мистер Кчерни этого, несомненно порядочного и дальновидного, человека поселиться в своем доме? Этого я не мог себе объяснить в том состоянии нервного возбуждения, которое все еще наполняло меня лихорадочным беспокойством, очевидным последствием отравления. Товарищи мои молчали, понемногу приходя в себя. Долли Вендт открыл глаза и слегка шевельнулся. Доктор, — я не ошибся, считая нашего спасителя ученым врачом, — доктор поспешил придвинуть к юноше одну из банок, через воронкообразное горлышко которой вылетала непрерывная струя свежего, живительного воздуха. Затем он слегка уменьшил огонь газового очага и принялся протирать различные стеклянные трубки, в то же время обращаясь ко мне с короткими вопросами.

— Каким образом остались вы на берегу, господа, а не последовали за вашими товарищами? — внезапно спросил он, очевидно, считая нас принадлежащими к «команде» мистера Кчерни.

С минуту я не знал, что ответить. Осторожнее было бы выдать себя за друзей хозяина, особенно перед, очевидно, близким к нему человеком, но, с другой стороны, мне казалось невыносимым прослыть за участника в грабежах и убийствах, да, кроме того, было бы неблагодарностью обманывать человека, спасающего нам жизнь, жертвуя собственной безопасностью. Поэтому я решил отвечать вполне откровенно.

Сообщив наши имена, я наскоро объяснил, что хотя мы и знакомы с мистером Кчерни, но уже никак не можем быть причислены к его друзьям, упомянув при этом, что я приехал на остров не ради его самого, а ради его жены, мистрисс Руфь Кчерни.

— Да разве здесь существует какая-нибудь мистрисс Кчерни? — недоверчиво проговорил доктор. — Уверены ли вы в том, что дама, о которой вы говорите, действительно законная жена князя, владетеля Кеннского острова?

• Предыдущая
• 21/49
• Следующая