Полночь и магнолии - Пейсли Ребекка - Страница 9
- Предыдущая
- 9/79
- Следующая
— Отец, — обратился он к королю. — Мне бы хотелось рассказать тебе о…
— У меня была ужасная ночь, — сообщил король Зейн. Он отошел от окна и уселся в свое красное, бархатное, с позолоченными подлокотниками, любимое кресло. — У меня так болели колени, что я не мог уснуть. Они и сейчас еще болят, — пожаловался он.
— Возможно, если бы ты пользовался тростью, ты бы…
— Я никогда не возьму трость! Такая подпорка только для слабых.
Сенека делал вид, что внимательно слушает, хотя мысли его были заняты другим.
— Хорошо, — сказал он. — Как пожелаешь. А теперь, если ты мне разрешишь сказать…
Король опять перебил принца Сенеку.
— Меня разбудили в 6 часов мои советники, — проворчал король, устанавливая свою чашку чая на столике рядом со своим креслом. — В шесть часов! Оказалось, что некоторые крестьяне сегодня отказались явиться на работу в полях. Они это оправдывают тем, что им нужно присмотреть за своими овцами. Единственное, что их заботит, это их овцы. Идиоты! Я послал за ними солдат. Крестьян скоро вернут на поля, можешь быть уверенным. — С большим раздражением он взял свою чашку снова.
Хотя Сенеке не терпелось рассказать о Пичи, рассказ отца и обеспокоил его и разозлил.
— Какие ты еще приказания отдал солдатам? — спросил он.
Король нахмурился.
— В каком тоне ты задаешь мне вопрос?
Сенека ответил раздраженно:
— Крестьяне — и мои люди тоже. Тебе их не жаль? Они — пастухи, не фермеры. Заставляя их покинуть свои стада и работать на полях, ты…
— Пока ты не получил трон, Авентина управляется мной. Я советую тебе это помнить…
В душе Сенека вскипел. Опять он ничего не мог сделать, ничем не мог им помочь.
— Отец, — произнес он.
— Я ничего не хочу слушать по этому поводу, Сенека. Успокойся насчет этих крестьян. Солдаты не собираются тащить и четвертовать их, они просто заставят их выйти на поля. А теперь, ты хочешь мне еще что-то сказать? Наша встреча с лордом Ингер состоится, но это еще через час. У тебя, кажется, плохой слуга? Что ты какой-то растрепанный, Сенека? Я тебя таким не видел с детства. Леди Макросе сразу же заметила, что с тобой что-то не то творится.
Сенека весь напрягся. Леди Макросе его вырастила. Это была женщина, возраст которой трудно было определить. Только сейчас, с великим удовольствием, Сенека понял, как она хранила его от опеки короля и королевы.
— Отец, — попытался сказать Сенека.
— Я сказал Тиблоку, чтобы он приготовил мой завтрак в 8 часов утра, а сейчас уже половина девятого! Ох, что же это за утро, Сенека, — сказал он и покачал головой. — Да, Сенека, что ты хотел сказать мне?
Сохраняя спокойствие, Сенека сел, взял свою чашку чая. Его невозмутимый вид не выдавал его внутреннего напряжения. Каждая жилка пульсировала в нем.
— Отец, ты помнишь, что сказал мне вчера вечером?
Король нахмурился.
— Сказал: «Спокойной ночи!» Сенека покачал головой.
— Нет, ты мне никогда не желал спокойной ночи, — закончил он. — Я имею в виду твое условие.
— Условие? Какое условие?
Сенека чуть улыбнулся и продолжал.
— Ты сказал, что если я успею сам найти себе невесту до утра, то ты примешь мой выбор. Ты должен помнить это обещание, не так ли, отец?
Король положил руки на позолоченные подлокотники.
— В чем суть дела? — сверкнул он глазами.
— Я пришел узнать, выполнишь ты или нет свое обещание?
— Да, я помню.
Сенека наклонил голову.
— Я нашел невесту.
Король Зейн сгорал от нетерпения:
— Нашел ее? Нашел кого?
— Мою невесту.
— Твою невесту? — закричал король. — Я женюсь на ней через две недели. Прошло какое-то мгновение, прежде чем король Зейн смог осознать услышанное.
— Как. Что. Кто?!! — спросил он.
И в этот момент в зал донеслись слова:
— Дайте мне пройти, вы — продавшие свои души чертям!
Король вскочил с кресла, и острая боль пронзила его колени. Схватившись за них руками, он уставился на дверь. Сенека и король смотрели в одну сторону. Конечно же, Сенека узнал ее голос.
Это была Пичи.
Представление Пичи отцу таким способом не входило в планы Сенеки, но уже ничего нельзя было поделать. Он понял, что дворцовая стража нашла и арестовала ее и что, конечно же, она выглядела неподобающим образом.
Скрывая чувство нарастающего гнева, он подошел к двери и открыл ее. То, что он увидел, заставило его руки еще крепче сжаться.
Там стояла Пичи, вырывающаяся из рук двух солдат, которые держали ее. Ее юбка была перепачкана травой и грязью. Один ботинок был утерян, а через дырку другого башмака выглядывал красный носок. Лицо ее было перепачкано какой-то желтой мазью, а ее волосы хаотично разметались по плечам. Вдобавок на ее одежде была овечья шерсть — это Сенека понял сразу. А еще от нее пахло подгоревшей рыбой.
Пичи замерла, когда увидела, кто открыл двери.
— Сенека! Скажи этим чертям, что я…
— Ваше Королевское Высочество?
Сенека услышал, что личный слуга его отца, Тиблок, обращается к нему.
— Тиблок, — произнес Сенека это имя с отвращением. Он отступил в сторону, давая этому человеку войти.
Тиблок прошел на середину комнаты и за ним стража, которая вела упирающуюся Пичи.
— Ваше Высочество. Мы нашли эту неряху на королевской кухне. Она собиралась готовить еду…
— Послушайте, мистер, — сказала Пичи Тиблоку. — Я не знаю, что вы за парни, но я…
— Я — Руперт Тиблок, личный слуга короля, — представился последний. — Я распоряжаюсь всеми дворцовыми слугами, и ты не имеешь права говорить со мной таким наглым тоном.
Пичи уставилась на разгневанного худого лысого человека. Он был самым пренеприятным человеческим существом из тех, кого она когда-нибудь видела. Его глаза — две черные точки, влепленные в голову, а его нос напоминал ей печеную луковицу.
— Эй ты, Руперт — Дуперт — Фигли — Муперт! Послушай меня! Я поймала утром пять рыбешек и собиралась поджарить их на завтрак королю и Сенеке.
Только теперь Сенека понял, что желтая мазь на ее лице была маслом. И пахла она рыбой, потому что жарила ее. А грязь и трава на ее одежде — оттого, что ловила рыбу в реке.
Сенека перевел взгляд на Тиблока. Тот, негодуя, доложил королю:
— Я сразу же вызвал стражу. Они узнали в ней мошенницу, которая ночью перебралась через стены королевского дворца.
— Мошенницу? — закричал король, все еще держась за свои больные колени.
Тиблок утвердительно закивал головой:
— Да, да. Ваше Королевское Высочество. Она отвратительная особа. С разрешения Вашего Величества, я выставлю ее…
— Это ты кого называешь отвратительной особой? — спросила Пичи. Она все еще продолжала вырываться из рук. — Да ты бы лучше поглядел на себя! Посмотри на свои черные глазенки. Никогда не видела таких крысиных бусинок, вделанных в снежную бабку! А чем ты причесываешь на своей чудной головешке одну волосину. Мочалкой, да? Боже! Ты настолько безобразен, что я, полагаю, когда ты родился, твоя бедная матушка не знала, какой конец пеленать. А если ты попробуешь от меня избавиться, то послушай совет; побереги свой бедный нос, иначе все твои мозги выльются.
Сенека тяжело вздохнул. Внутри он умирал от смеха. Тираду Пичи он признал совершенно восхитительной и еле удерживался от смеха. Чтобы не расхохотаться, он начал кашлять в руку.
— С Вашим Высочеством все в порядке? — поинтересовался Тиблок, думая, что принц был шокирован увиденным.
— Конечно, у него все в порядке, — подхватила Пичи. — Что, никогда не видел никого, кто бы кашлял? Что случилось, Сенека? Слюна попала не в то горло?
Ее вопрос еще больше развеселил Сенеку. Он едва удерживался от смеха. Такое с ним прежде не случалось. Распрямившись, он посмотрел на Пичи, из-за которой он все время теряет свою невозмутимость. С одной стороны, она была забавной, а с Другой стороны ее поведение было возмутительным. Тиблок был взбешен, и было очевидно, что он не простит этого оскорбления. Поэтому Сенеке пришлось положить конец этой сцене.
- Предыдущая
- 9/79
- Следующая
