Полночь и магнолии - Пейсли Ребекка - Страница 28
- Предыдущая
- 28/79
- Следующая
Глава 6
Сенека повернул своего белого жеребца на обочину пыльной дороги. Вдруг его внимание привлек непонятный звук, похожий на выстрел. Да, он не мог ошибиться; это ружейный выстрел.
Спустя некоторое время он смог различить Дамаска, скакавшего к нему.
Жеребец был без наездника!
У Сенеки все заныло внутри от страшных предчувствий. Он помчался галопом туда, откуда только что показался Дамаск. Солдаты следовали за ним. Обогнув еще один холм, он увидел ее, лежащую впереди.
Пичи неподвижно лежала на дороге. Сенека потерял контроль над собой.
— Боже, нет, нет… — закричал он. Он даже не дождался, пока его жеребец остановится, он просто спрыгнул на ходу и помчался к Пичи. Он опустился на колени рядом с ней. Сенека смутно слышал команды, которые отдавал Медард, капитан стражи. Он видел только ее, свою жену Пичи.
Он не мог понять — жива она или нет, дышит она или нет. В его голове пронеслось ее обещание: «Прежде, чем я умру, ты получишь мою любовь».
— Умерла, — прошептал Сенека. — Пичи?
Он прильнул к ее щеке. Медард присел с ним рядом.
— С принцессой… все в порядке. Ваше Высочество?
Сенека не ответил. Очень осторожно он поднял Пичи на руки. Он запаниковал, когда ее голова запрокинулась навзничь.
— Пичи, — пробормотал он. — Пичи, очнись!
Она пошевельнулась, сначала еле-еле, а потом посильнее. А затем она так резко села, что Сенека едва удержал ее на руках.
Он облегченно вздохнул.
— Пичи, — произнес он.
— Сенека? — увидела она его.
— Ты упала… с Дамаска. Ты… ты ушиблась?
Сенека прижал ее поближе к себе, ибо все еще не верил, что она жива.
Пичи закрыла глаза и вспомнила, что произошло: «Жеребец вздыбился, и я покатилась вниз. Я…»
Сенека увидел, как у нее округляются глаза.
— Что такое? — спросил он.
— Где же моя белка? Она оставалась в сумке на загривке жеребца!
— Не бойся, Дамаск вернется в конюшни и Виб…
— В конюшни?
— Ну, да! И Виб найдет твою белку. Ты ушиблась? — спросил Сенека у Пичи. Осмотрев себя, Пичи ответила:
— Да нет, вроде бы нигде не болит. А теперь позволь мне встать!
Сенека не отпустил ее.
— Но ты же ведь была без сознания!
— Теперь я чувствую себя хорошо. Просто у меня перехватило дыхание.
Сенека не видел страха в ее глазах.
— О, Боже! Сенека! — сказала она. Все, что случилось, так это то, что я свалилась с жеребца. И вдобавок, я упала в этот мягкий песок. У меня даже царапины нет, и я не ушиблась, слышишь?
Да, Сенека еще в жизни не встречал такой храброй женщины! Многие из женщин, окажись они в такой ситуации, сейчас бы разрыдались, впали в истерику, но только не Пичи, Она сохраняла бодрость духа.
— Но, Пичи! Я слышал звук выстрела!
Она приподнялась, убирая локоны с лица.
— А, да, я тоже слышала, но… Она вдруг вспомнила не только, как она летела с жеребца, но и вспомнила целое утро. И, вспомнив все, разъярилась.
— Ты… ты чудовище, вот кто ты!
Сенека оторопел — чем он заслужил ее негодование?
Пичи вырвалась из его рук. Она продолжала причитать:
— Все люди кругом так бедны, что могу предположить, что они могут есть только хлеб, размоченный в воде. Нам всем позор! И если ты или твой отец ничего не можете для них сделать, то я позабочусь!
Все его приятные мысли быстро улетучились. Сенека стоял и думал, что Медард и все остальные слуги слышат ее. Они не только слушали ее, они смотрели на нее, как на скандалистку. Все пережитое превратило Сенеку в комок нервов, его руки были до боли сжаты в кулаки, скулы ходили ходуном, глаза яростно блестели.
— Пичи, — сказал он, — не время сейчас это обсуждать…
— А когда же, по-твоему, придет это время? — закричала она. — Будем говорить, когда все люди и овцы перемрут, да? Что за чертова страна, эта Авентина! Все, что вы имеете здесь, — обратилась она к солдатам, — все приберут к рукам богатые. Но я заявляю вам прямо здесь и сейчас, Сенека, что только на бедных держатся все богатства Авентины! Они…
— Ваше Высочество, — сказал Сенеке один из подъехавших стражников. — Мы обнаружили лорда Тэйванса и лорда Шеррингхейма в лесу. Они охотились.
Сенека увидел двух дворян, появившихся из-за деревьев. У них были ружья.
— Ваше Высочество, — обратился лорд Тайване к Сенеке. — Я очень сожалею о случившемся. Мы с лордом Шеррингхеймом охотились на зайца. Мы много проехали, что даже не подразумевали, что принцесса была где-то рядом. Боюсь, что мой или лорда Шеррингхейма выстрел испугал ее скакуна.
— Пожалуйста, примите наши глубочайшие извинения, Ваше Высочество, — закончил лорд Шеррингхейм. — Мы берем всю ответственность на себя.
Лорд Шеррингхейм неприязненно взглянул на принцессу, вспоминая со злостью ее утренний визит.
— Хорошо, — сказал Сенека.
— Поймали сколько-нибудь зайцев, Вэстон? — вмешалась в разговор Пичи.
Вэстон стоял, переминаясь с ноги на ногу. Ему очень не хотелось, чтобы она высмеяла его перед принцем, солдатами, его другом Тэйвансом.
— Да, Ваше Высочество, — ответил он. — Мы поймали трех зайцев. И мой повар приготовит зайчатину для Августы.
Пичи видела, что он лгал.
— Приготовит зайчатину? — переспросила она. Сенека почувствовал какое-то напряжение в разговоре Пичи с лордом Шеррингхеймом. Он потом непременно все выскажет Пичи, а сейчас Сенека решил положить конец их неприязни.
— Джентльмены, — обратился он к дворянам. — Вы можете продолжить свою охоту. Прощайте!
Сенека повернулся к солдатам, которые обыскали местность вокруг.
— Ну, нашли кого-нибудь еще? — спросил Сенека.
— Нет, сэр. Только следы. Лорд Тэйванс сказал яам что тут, неподалеку, были двое крестьянских детей. Они пасли овец. Лорд Тэйванс говорит, что дети, возможно, также испугались выстрела, как и Дамаск. — сказал один из стражников.
— Я такого же мнения. Ваше Высочество, — сказал Медард.
Удовлетворенный тем, что падение Пичи было только несчастным случаем, Сенека взял ее за руку и подвел к белому жеребцу.
— Я хотел подарить тебе этого белого скакуна сегодня после обеда, но был очень удивлен, что ты не умеешь ездить верхом. Но теперь ты доказала, что вполне можешь ездить, и я вручаю тебе этого коня. Надеюсь, что он будет твоим любимцем.
— Я ехала на Дамаске очень даже прилично. Все, что мне приходилось делать, так это рассказывать ему на ухо истории. А потом — он мне…
— Осторожнее, — сказал Сенека и подсадил ее в седло белого жеребца. Он показал ей, как надо держаться в седле настоящей леди. А затем ловко вскочил на жеребца позади нее, и они поехали.
Пичи все еще злилась на него и пыталась не обращать внимания на то, как ее муж как бы ненароком дотрагивался до нее то там, то здесь. Она пыталась проигнорировать его притязания… но… ничего не смогла с собой поделать. От его постоянного соприкосновения с ней у нее забегали по телу мурашки, и какое-то непонятное тепло разлилось по всему телу. Ее тело само льнуло к нему. О, как она проклинала себя, как ненавидела в эти минуты. Она подумала, что начинает сходить с ума. Ей непонятно было одно: как можно было желать этого чудовищного человека?!
Она постаралась отодвинуться от него подальше. Но как только она сделала это, Сенека, напротив пододвинулся к ней еще ближе.
Наконец, он решил продолжить свои наставления.
— На тебе — одежда для сна, — проворчал он ей на ухо. — Вчера ты была в лохмотьях, сегодня — в ночной рубахе. Что будет завтра? Пойдешь голая? Твой шкаф до отказа набит прекрасной одеждой, а ты…
— Это не ночная одежда, а совсем удобная, без застежек. Терпеть не могу застежки! И мне в ней так удобно, — ответила она.
Пичи еще раз попыталась высвободиться из его объятий. Ее пульс учащенно забился, когда он коснулся своим ухом ее кончика уха.
— Прекрати, Сенека, — сказала она. — Ты опять разжигаешь мои чувства. Ты такой горячий и ты пахнешь… этой дорогой. А еще ты так сидишь, что мне хочется уткнуться носом в твою шею.
- Предыдущая
- 28/79
- Следующая
