«Мустанг» против «Коломбины», или Провинциальная мафийка - Печенкин Владимир - Страница 17
- Предыдущая
- 17/35
- Следующая
– Нет. Но сейчас отпущу. Ты сиди тут, чтобы она тебя увидела.
– Я поздороваюсь, скажу ей…
– Ничего не говори, пожалуйста. Только поздоровайся. Если будет темнить, я тебя позову.
Привели Жукову. За ночь в камере она осунулась, глаза стали жалобные, губы с остатками помады скоробно изогнулись уголками вниз. Поздоровалась тихонечко, еле слышно. Села, ручки на коленях сложила покорно: вот я, мученица, пожалейте бедную девочку.
Мельников, давая ей время оглядеться и прочувствовать важность предстоящего допроса, вынул из стола и положил перед собой бланк протокола, стал заполнять графы общих сведений: фамилия, имя, отчество, год рождения, семейное положение, адрес… Жукова отвечала с готовностью, глядя в глаза: видишь, дескать, какая я честная, какая послушная, ни в чем не виноватая, вся как на ладошечке. Рольку свою играет вполне правдоподобно, недаром участковый Брусевич пожалел: несчастная бабенка. Хитренькая она, вот что. Признать, что несчастна из-за себя же, не хватает совести и ума, значит, и изменить образ жизни добровольно она не способна.
Мельников отложил шариковую ручку. Повел беседу непротокольную. И вновь услышал голубую исповедь о сокровенной мечте Светланы поскорее возвратиться под отчий кров к бесконечно ею уважаемым родителям, к горячо любимому сыночку, устроиться на работу… Куда устроиться? Хотелось бы в ресторан официанткой. Призвание у нее такое. В какой ресторан? В «Кедр». Н-нет, еще не оформилась. Сперва пообещали, потом сказали, что нет свободных мест. Но завтра же она пойдет устраиваться в какой-нибудь другой ресторан. Или в кафе. И сегодня же вернется домой… если ее отпустят. Ой, у нее прямо вся душа изболелась, как там мамочка, как сыночек!.. И ведь слезы на глазах. Плохо ее дело. Изолгалась.
– Если вы говорите искренне, Светлана…
– Ну вот честное слово!
– …и намерены вернуться в семью, поступить на работу, то можно вас отпустить. В трудоустройстве мы вам поможем. Не официанткой, конечно, рестораны вам противопоказаны.
– Ну почему…
– Сами знаете почему. Из «Кедра» вас в вытрезвитель увозили?
– Меня? Когда?
– Сейчас уточним, – потянулся Мельников к телефону.
– Ой, вспомнила! Случайно это, я в норме была…
– А в другой раз? Тоже в норме?
– В другой? Так ведь тогда не из ресторана. И вообще… Я сама устроюсь, не надо помогать, у вас и так дел, наверно… Завтра же пойду, честное ело…
– С кем вы бываете в ресторанах?
– Я? С кем? Муж пригласил… бывший. Еще? Знакомые. Фамилия? Чья? Знакомого? Я не знаю.
– Вот так знакомый – фамилию не знаете! А кличку?
– Как это – кличку? – невинно захлопала ресницами.
– На ваших глазах жестоко избивали ни в чем не повинного человека, пинали ногами. Когда? Седьмого апреля. Помните, Светлана, все вы помните. Потерпевший Мамедов вас опознал, сейчас его позову.
– Ой, не надо его! Я его боюсь, они мстительные, кавказцы.
– Рассказывайте тогда сами. Вы продавали ему водку?
– Один только раз, честное слово! Хотели пойти к подруге на день рождения, взяли с собой бутылку. А в «России» кино шло интересное… Денег у нас не было, даже на хлеб не было. Мы и продали бутылку эту…
– Как фамилия, имя подруги, у которой был день рождения?
– Валя. Или Вера. Она не моя, она Наташкина подруга.
– Кого вы знаете из тех, кто бил Мамедова?
– Какого Мамедова? А, того… – Пауза.
– Светлана, я знаю, что вы и Вепрева сидели в машине, смотрели, как трое хулиганов избивают человека. Возбуждено уголовное дело. Только что вы обещали изменить образ жизни, вернуться к семье, а сами продолжаете лгать. Оказывается, нельзя вам верить. Сейчас вас отведут обратно в камеру, подумайте…
– Ой, не надо в камеру! Вы же обещали отпустить!
– Так говорите честно обо всем, что видели там, в лесу. Кого из хулиганов знаете по именам, по кличкам?
– Ну, одного называли Гиря. Больше никого, честное слово!
Вот как! Гиря и тут наследил. Не подвела интуиция!
– Вы с Вепревой сидели во второй машине, так?
– А? Во второй? Ага, кажется, во второй.
– Машина серого цвета?
– Нет. Я забыла, какой цвет.
– Кто был за рулем этой машины? Кто? Говорите правду.
– Ну, Игорь.
– Правильно, Игорь. Как его фамилия?
– Вы же знаете сами.
– Мы много чего знаем. А вы отвечайте на вопрос.
– Ну, Корнев.
– Он инициатор избиения?
– Как – инициатор? Ой нет, что вы! Он вообще никого не трогал, стоял возле машины.
– Расскажите все по порядку. Я жду.
Было, по словам Жуковой, так. Света и Наташа отправились в кино. Да, в «Россию». Повстречали знакомого, Игоря. У него машина. Какая? Светлана в них не разбирается, машина, и все. Предложил покататься. Они сели…
Пауза.
– Вы сели. Дальше.
Дальше у нее получалось не очень правдоподобно. Будто бы подбежали два незнакомых парня… Внешность? Обыкновенная, нормальная. Как называли друг друга? Кто-то назвал одного Гирей. Нет, не Игорь, а другой парень так назвал. Парни сели в мд-шину, один рядом с Игорем, другой с девушками, и говорят: гони вон за той «Жигой». Игорь поехал. Почему поехал? Наверно, испугался тех парней, они выпивши… Приехали в лес…
Пауза.
– Приехали. Дальше. Светлана, вы ведь домой торопились?
Дальше… По голосу, по выговору девушки узнали того кавказца, его часто у «России» видели, как-то раз с ним разговаривали… ну да, когда бутылку ему… Гиря и тот, другой, стали его бить. Игорь не бил, Игорь их отговаривал: хватит, мол.
– Его и не сильно, так, несколько раз, стукнули, и все.
Совсем плохо ее дело. «Несколько раз стукнули, и все…» Нет в женщине сострадания к чужой боли, обиде, есть в ней лишь презрение к жертве. Усвоила подоночную психологию.
– За что же все-таки били?
– Я не знаю.
– Куда вы потом поехали?
– Обратно к «России».
– И вторая машина?
– Те не знаю куда.
– Где вышли двое хулиганов?
– У «России».
– Деньги заплатили Корневу?
– Нет.
– Как Корнев объяснил вам эту поездку?
– Никак. Он же ни при чем, он случайно, он их совсем и не знает, первый раз видел.
Больше ничего путного от нее Мельников не добился. Пора было закругляться и докладывать полковнику, что незаконно задержанная отпущена. Он записал показания, дал Жуковой прочитать и подписать.
– Идите, Светлана. Подумайте, на что размениваете молодость!
– Ой, я все поняла, все будет нормально! Честное слово!
Мамедов стоял в коридоре – обошла его по стеночке и застучала часто каблучками к выходу.
– Я думал, ты меня вызовешь, – разочарованно сказал Мамедов.
– Не было такой крайности, Асхат. Но ты и в коридоре пригодился. В понедельник как работаешь?
– С четырех моя смена. Что хочешь?
– Надо бы тебя. Для опознания нападавших.
– Слушай, ты их нашел?
– Они в СИЗО. В следственном изоляторе.
– Ай молодец! Когда в понедельник прийти? К десяти? Обязательно приду! Ты молодец, старлей, честное слово.
У всех честные слова. А честность разная.
Итак, Гиря-Киряков здесь тоже фигурирует. Надо полагать, вместе с напарником Гусаковым – два сапога пара. Нет ли у них хозяина, давшего задание напугать таксиста Зворыкина, избить Мамедова? Кто такой Игорь Корнев? Он тут в самом деле случайно или своя у него роль? Это еще надо выяснить. А вот дело об избиении Мамедова раскрыто – в обмен на втык от полковника. Игра стоит свеч?
Мельников пошел к следователю Хромову.
– Саша, ты доложил полковнику о задержании Жуковой? Зачем так делать без согласования со мной?
– Да я и не знал, что ты ее задержал. Если бы и знал, не сказал бы. А доложил наш бдительный Репеев, я слышал сам, когда входил к полковнику.
– И откуда у него информация?
– Сорока на хвосте принесла. Фамилия сороки – Демидов, сержант из конвойного взвода. У них дружба, это весь райотдел знает.
– Гм! Порадуемся, что рядом с нами служат такие юридически грамотные сержанты. И будем иметь в виду.
- Предыдущая
- 17/35
- Следующая
