Операция «Снег» - Павлов Виталий Григорьевич - Страница 30
- Предыдущая
- 30/68
- Следующая
В годы сталинских репрессий увольнялся из органов госбезопасности: его отозвали из нелегальной командировки в 1938 году.
С началом Великой Отечественной войны вновь был призван на работу в разведку. Готовил радистов для заброски в тыл немцев. После войны A.M. Коротков привлек его к нелегальной разведывательной работе. По этой линии он выехал за океан в 1949 году.
Выглядел Вильям Генрихович типичным англичанином или американцем. Все же скорее американским фермером из средних штатов США. Худощавый, с подтянутой фигурой, острыми умными глазами. Он обладал обширными познаниями во многих областях науки и техники, прекрасно разбирался в радиоделе и фотографии, был неплохим художником. Работа с ним доставляла большое удовольствие.
Очень внимательный, В.Г.Фишер уверенно решал практические вопросы, связанные с документацией поездки, знал назубок тщательно отработанную легенду-биографию, условия связи с Центром и теми агентами, которых мы собирались передать под его руководство. Перед отъездом он ввел меня в свою семью, познакомив с женой Еленой Степановной и дочкой Эвелиной. Подружившись с ними, я не оставлял их без внимания все время, что Фишер находился за кордоном, особенно после его ареста в 1957 году и вплоть до возвращения на Родину через пять лет.
А откуда Абель? Эта фамилия принадлежит другу Вильяма Генриховича, тоже бывшему сотруднику органов безопасности, уволенному в отставку в 1947 году и вскоре умершему. Фишер назвался Абелем после того, как его арестовали американские контрразведчики, чтобы скрыть от них свои подлинные данные и известить нас, что перешел на запасной вариант своей биографии и будет его придерживаться до конца.
Вот как это было.
В конце июня 1957 года мы получили из вашингтонской точки срочную шифровку, в которой со ссылкой на нашего надежного источника, внедренного в ЦРУ, сообщалось, что в резидентуру этой спецслужбы в Париже явился некто Хейнанен, который заявил, что он сотрудник советской внешней разведки, действующий уже несколько лет в США, и попросил политического убежища. Все данные, сообщенные нашим источником, свидетельствовали: речь идет о помощнике Абеля, кадровом сотруднике нашей службы Вике, который встал на путь измены.
Мы немедленно сообщили о случившемся Абелю и предложили ему по получении нашей шифротелеграммы сразу покинуть Нью-Йорк, перейти на запасные документы, перебраться на юг Соединенных Штатов и ждать там наших дальнейших указаний. Немного позже ушла вторая шифровка, в которой говорилось, что в известной ему стране (вряд ли есть необходимость даже сейчас называть, какой именно) для него имеется подготовленный в Центре запасной заграничный паспорт. Абелю нужно получить его и, не задерживаясь, направиться в Европу. Категорически рекомендовалось не посещать ни в коем случае места своего проживания в Нью-Йорке, которые могли быть известны Вику.
Получив подтверждение Абеля о приеме телеграмм, мы обеспечили все необходимое для его безопасного возвращения в Москву. Уверенный в том, что сделано как надо, я выехал в от пуск в Гагры, оставив дело Абеля на попечение начальника американского отдела.
И вот, находясь на отдыхе, в один из июльских дней я включил радиоприемник и стал слушать новости, передававшиеся, кажется, по «Голосу Америки». Передача шла на английском языке, и вдруг диктор прочитал сообщение: «Сегодня ФБР арестован советский разведчик полковник Рудольф Иванович Абель». Эта новость ошеломила меня. Я сразу понял, что речь идет о нашем нелегальном резиденте Марке (это оперативный псевдоним Вильяма Генриховича Фишера), и бросился к телефону. Начальник американского отдела подтвердил самое худшее. Я попросил выяснить у А.А.Крохина, не нужен ли я в Москве? Мне было сказано, что все возможное для внесения ясности в обстоятельства ареста Абеля делается, я могу не прерывать отпуск и продолжать спокойно отдыхать. Но о каком спокойствии можно было говорить? Все оставшиеся дни до отъезда в Москву я терзался мыслью: где была допущена ошибка? Все известные нам обстоятельства говорили о том, что Абель должен был благополучно выехать из США и вернуться домой, тем более что он сам подтвердил, что надежно укрылся и готов следовать нашим указаниям.
Позже выяснилось, что Абель вопреки нашему совету не появляться по месту своего постоянного проживания в Нью-Йорке на пути за границу решил все же заглянуть в свою квартиру-фотостудию, чтобы — я привожу его слова — «уничтожить возможно оставшиеся там следы своей разведывательной деятельности, какие-либо улики, особенно проверить, не сохранились ли какие-либо сведения о других сотрудниках резидентуры и их связях, то есть гарантировать их безопасность». В этом весь Марк: он, как всегда рискуя собой, прежде всего беспокоился о своих боевых товарищах.
А по этому адресу ФБР организовало засаду. Так Абель попал в руки американских контрразведчиков.
Судебный процесс подтвердил, что наш резидент не оставил ни одного существенного доказательства, которое компрометировало бы кого-либо из связанных с ним лиц. Кроме него самого, фэбээровцы нашли его личную переписку с семьей на русском языке, которую он хранил в тайнике, и ряд пустых контейнеров[29].
В связи с судом над Абелем хочу упомянуть о двух эпизодах.
Первый касался меня лично, я уже обещал к нему вернуться. В книге «Разведывательное сообщество» ее авторы Д.Уайз и Т.Росс пишут, что Вик на допросе сообщил: перед выездом в США в 1952 году он был в багажнике автомашины переброшен через границу из Финляндии в Советский Союз для последнего инструктажа. На вопрос, встречал ли он в Москве В.Г.Павлова, Вик ответил утвердительно и сообщил, что тот в то время был заместителем начальника американского отдела в нелегальной разведке и давал ему указания.
По этому поводу Д.Уайз и Т.Росс с явным сожалением заметили, что, как оказалось, Павлов не понес наказания из-за «первого большого шпионского провала Советов» в Канаде. Более того, он занял ответственную должность в американском от деле нелегальной разведки Кремля.
О втором эпизоде упоминалось в канадской печати в связи с сообщением о награждении Абеля в 1966 году орденом Ленина. В интервью с одним из корреспондентов Рудольф Иванович подтвердил, что во время ареста в 1957 году ему удалось обвести сотрудников ФБР и уничтожить часть материалов, которые могли быть использованы в качестве важных улик. Он сказал, что сумел также избавиться от микроточки, спрятанной в головке булавки, заколотой в галстук. В этой микроточке содержались очень важные сведения.
Я могу подтвердить, что у Рудольфа Ивановича во время ареста действительно была микроточка, но он сумел хладнокровно уронить ее на пол под носом у фэбээровцев. Таким об разом удалось сохранить важные секреты.
Не следует забывать, что Абелю были переданы супруги Питер и Хелен Крогеры, которые имели отношение к так называемому «атомному шпионажу» и поддерживали связь с несколькими источниками, поставлявшими важную информацию. Правда, работали Крогеры с Рудольфом Ивановичем не долго, так как в 1950 году для них возникла опасность в связи с арестом американской контрразведкой одного из наших агентов, не входившего в их группу, но знавшего, что они связаны с советской разведкой. Поэтому Центр принял решение о срочном выводе супругов-нелегалов из США.
Поскольку о характере разведывательной работы Абеля американской контрразведке так ничего и не стало известно, я, естественно, не собираюсь говорить что-либо более конкретное ни о группе агентов, которыми руководили Крогеры, ни о других агентурных возможностях резидентуры. Могу лишь подтвердить, что мужественное поведение Рудольфа Ивановича после ареста — он не выдал американской службе контршпионажа никаких секретов — позволило нашей разведке сохранить ценную агентуру в США.
После возвращения в 1962 году на Родину Абель продолжил службу во внешней разведке, передавая свой богатый опыт и обширные знания молодым разведчикам.
29
Контейнер — предмет, специально приспособленный для маскировки хранения и передачи секретных сведений, документов или валюты.
- Предыдущая
- 30/68
- Следующая