Преступления инженера Зоркина - Акимов Виталий Владимирович - Страница 46

Раз или два он мельком подумал, что Дубенко, взбешенный исчезновением «старшего брата», донесет на него. Но тут же мысленно посмеялся над самим собой: сообщить милиции о грабежах, в которых Николай был соучастником, значит добровольно подставить свою голову под нож... Будет разыскивать его? Но Дубенко знает лишь адрес скупщика в Волгограде. Кстати, надо черкнуть туда, посоветовать, чтобы «братишку» хорошенько пугнули, если он явится.

Остается Саша Кравцова! Ей следует написать с дороги коротко и ясно: «Жить с тобой не могу, мечтаю о детях, а потому нашел себе новую подругу!» Причина веская, даже суд в этом случае их развел бы. А там концы в воду: нет больше Зоркина Василия Ивановича. Будет он Петровым, Сидоровым или Корзинкиным. Не все ли равно — кем, лишь бы жить широко, наслаждаться каждым днем, ведь до старости срок еще немалый.

Обстановка, сложившаяся в день приезда Зоркина в Янгигуль, благоприятствовала грабителям. За сутки до этого Николай был вынужден вызвать «Скорую помощь»: Назарыч чуть не отдал богу душу, закатил глаза к потолку и уже начинал синеть.

В больницу сообщили, что у старика инфаркт. Оставили его в маленькой чистой палате на «долгий период», как сказал хмурый доктор.

Василий довольно хохотнул, узнав, что дом остался без хозяина и никто не помешает им обсудить план грабежа, подготовить переносную лестницу. Забраться на чердак жилого дома, что примыкает своей стеной к магазину, с помощью фитиля и кошки было невозможно. Оставалось соединить две двухметровые доски шарниром, набить на них короткие поперечины. «Как повезем?» — спросил Николай, вопросительно глядя на Василия. Зоркин ответил: «Сложим вместе, обвяжем материей, затянем шпагатом. А там на грузовую машину, и в Манкент. Никто и не спросит, что везем, а если заинтересуются, скажем: гладильные доски или что другое».

То, что грабители занялись изготовлением лестницы и уже запаковали ее, стало известно старшему лейтенанту Хегаю через каких-нибудь полчаса. Он поднял трубку и по прямому проводу соединился с начальником отдела уголовного розыска подполковником Черновым:

— Сергей Георгиевич, братья готовы! Намереваются сегодня выехать в Манкент.

Не прошло после этого еще получаса, как в кабинете Чернова собрались все офицеры отдела. Прибыли также сотрудники уголовного розыска города. Штаб решили расположить в кабинете дежурного по городу, где была установлена рация. Быстрые «Волги» с радиотелефонами в кабинах дежурили у подъезда. Оперативники с нетерпением ожидали от янгигульских коллег сообщения, на какой улице в Манкенте сойдут Зоркин и Дубенко.

Ночь заволокла темнотой окраинные улицы города-спутника. Ночь принесла с собой прохладу на смену горячему июльскому дню. Заросший зеленью домик пенсионера Колосова вдруг исчез, слившись с высоченными, сплошь покрытыми лапчатыми листьями кустами касторки и двумя громадными орешинами, свесившими чуть не до земли отягощенные плодами ветви. Это в окнах потух свет. Скрипнула калитка, на тротуар ступил вначале рослый широкоплечий человек, в руке он нес длинный белеющий в темноте предмет. За ним появился другой, издали он казался подростком из-за небольшого роста и худобы. Второй замешкался около калитки, послышался характерный звук запираемого на ключ замка. Дернув дверь, чтобы убедиться, крепко ли она заперта, Дубенко бегом устремился за Зоркиным. Догнал, пошел рядом. Но тут же остановился, резко повернулся.

— Ты чего? — спросил Зоркин, тоже повернувшись.

— Шаги послышались. Кто-то за нами идет.

«Братья» постояли, чутко прислушиваясь к звенящей от сверчковых трелей тишине, благоухающей медовыми запахами зреющих фруктов.

— Показалось, — решил Николай. Василий, переложив замотанные доски в другую руку, двинулся скорыми шагами дальше. Дубенко, отстав на полшага, шел за ним вприпрыжку, раза два или три на протяжении улицы поворачивал голову назад. Но улица была пуста. Да и кто мог в полночь бродить на окраине Янгигуля, здесь ложились спать с петухами, а вставали с рассветом, чтобы успеть повозиться до начала рабочего дня в саду или на огороде.

Но если бы Дубенко проявил чуточку больше своего обостренного подозрительного чутья и вернулся к калитке, то, конечно, заметил бы прижавшегося к полотну двери человека, узнав в нем Махмуда, сына соседского аксакала. Недавно вернувшийся из армии, старший сержант запаса Махмуд Мирзаев работал на хлопкоочистительном заводе и был командиром добровольной народной дружины города Янгигуля. Старший лейтенант Хегай поручил наблюдение за Зоркиным и Дубенко пятерым лучшим дружинникам во главе с Мирзаевым. Это Махмуд сегодня сквозь щель в заборе следил за действиями «братьев» и даже уловил обрывки фраз, проскользнув змеей к сараю, около которого Зоркин и Дубенко мастерили лестницу. Теперь ему и четырем другим дружинникам предстояло установить, на какой машине грабители уедут в Манкент, сообщить об этом с автовокзала в горотдел милиции.

Махмуд скрипнул зубами. Как он был неосторожен, сразу двинувшись вслед за Зоркиным и Дубенко. Теперь, пока они не повернут за угол, ему нельзя отойти от калитки. Правда, такая случайность была предусмотрена: на следующей улице «братьев» пропустит мимо себя второй дружинник. Трое других затаились в укромных уголках на протяжении остатка пути до автовокзала.

Но сейчас уже десять минут первого, последний автобус ушел в Манкент ровно в одиннадцать. Значит, преступники не пойдут на вокзал, они выйдут на центральную дорогу за городом и остановят первую попавшуюся машину. Быстрее, кружным путем надо поспеть на манкентскую трассу! Парень понесся, что было сил. Махмуд на ходу считал секунды, по его подсчетам выходило, что «братья» уже миновали здание кинотеатра и им остается каких-нибудь триста-четыреста метров, чтобы выйти на шоссе.

Мирзаев облегченно вздохнул и радостно улыбнулся, когда чуть ли не носом к носу столкнулся с четырьмя остальными дружинниками. Юноши догадались, куда держат путь преступники и, оставив посты, устремились к центральной дороге.

— Рассыпаться! — скомандовал Махмуд. — Залечь в арыке. Помните, самое главное, успеть заметить номер автомашины.

Прошло минуты две после того, как густая придорожная трава скрыла пятерых дружинников. На асфальтовое полотно дороги вышли Зоркин и Дубенко. Стояли молча, напряженно вглядывались вдаль, ожидая попутную машину.

Первый грузовик пронесся мимо, проревев басом в ответ на поднятую вверх руку. За ним промчался бензовоз, хитро помигал ярким рубиновым огоньком и скрылся из глаз. Третьим был могучий «МАЗ», который, дребезжа всеми своими частями, резко затормозил в двух шагах от Зоркина и Дубенко.

— Куда? — крикнул шофер, высовываясь из кабины.

— В Манкент! — разом ответили «братья».

Голоса шофера и грабителей звучали преувеличенно громко в ночной тишине, подчеркиваемой мерным всхлипыванием закипающей воды в моторе и глухим рокотом в его дрожащем нутре. Зоркин, встав на подножку, забросил лестницу в кузов, только потом залез в кабину. Дубенко сел рядом с ним, дверца захлопнулась. «МАЗ», зарычав от натуги, двинулся с места. Не прошло минуты, как дружинники, вынырнув из травы, сошлись на шоссе.

— ЕЗ-05-12! — первым произнес Махмуд. Парни тут же, не сговариваясь, ринулись назад, к кинотеатру.

Махмуда лихорадило: «Сколько времени потеряем, пока сообщим в горотдел Хегаю, пока он выедет вслед за «МАЗом»! Быстрей, быстрей, каждая секунда на счету! Но — чудо: из «Волги», что вплотную приткнулась к боковой стене кинотеатра, вышел старший лейтенант. Он не успел задать вопроса, парни обступили его полукольцом. Махмуд, задыхаясь, выпалил:

— Только что уехали на «МАЗе», номерной знак ЕЗ-05-12!

— Молодцы, ребята! Завтра утром жду вас у себя, — сказал Хегай.

В кабинете дежурного по городу находились Сергей Георгиевич Чернов, Мурат Файзиев, Азиз Пулатов и Юрий Званцев. Остальные оперативники оцепили магазин «Галантерея» и прилегающие к нему кварталы еще с раннего вечера. Мурат и Юрий курили, вполголоса делясь воспоминаниями о Зинке Тихой, о взъерошенном Дубенко, о мифическом Визире, страшном воре, который не боится никого на свете, и тихо посмеивались. Азиз же, как всегда, если выдавалась свободная минута, углублялся в тетради с конспектами лекций, которые постоянно носил с собой. Но читал он невнимательно, мысли то и дело возвращались к тому тревожному моменту, когда раздадутся позывные рации.