Петр Первый - Павленко Николай Иванович - Страница 18
- Предыдущая
- 18/133
- Следующая
16 августа 1697 года состоялся торжественный въезд посольства в Амстердам. В свите посольства на второстепенных ролях, облаченный в кафтан, красную рубаху и войлочную шляпу, находился и Петр, прибывший по этому случаю из Саардама. Началась будничная жизнь посольства, работа над осуществлением целей, ради которых царь, его дипломаты и волонтеры совершили такое далекое путешествие.
Не всюду посольству сопутствовал одинаковый успех. Удачнее всего устроились дела с обучением волонтеров кораблестроению. Петр широко пользовался посредничеством Николая Витзена, бывавшего в России и знавшего русский язык. Витзен наряду с должностью амстердамского бургомистра занимал пост одного из директоров Ост-Индской компании. Это дало возможность зачислить Петра и волонтеров на верфь этой компании. Директора компании распорядились заложить специальный корабль, чтобы «знатная особа, пребывающая здесь incognito», имела возможность ознакомиться со всеми этапами его сооружения и оснастки.
Петр узнал об этом распоряжении, будучи на парадном обеде, устроенном посольству властями Амстердама. Как только кончился фейерверк в честь гостей, Петр высказал желание немедленно отправиться в Саардам, чтобы взять там вещи и инструменты и все это перевезти на Ост-Индскую верфь. Попытки отговорить Петра от поездки в ночное время не увенчались успехом. Пришлось посылать за ключами от портовой заставы, опускать подъемный мост, беспокоить владельца дома, где квартировал царь.
Корабельному мастерству вместе с царем обучалось еще 10 волонтеров, среди них два человека позже приобретут известность в качестве ближайших сподвижников Петра: Меншиков и Головкин. Александр Данилович Меншиков выполнял обязанности казначея Петра, он присутствовал на приемах, сопровождал царя во время осмотра достопримечательностей.
Существуют две версии о происхождении Меншикова. Одна из них, не вызывающая доверия, отражена в официальном документе — грамоте о возведении Меншикова в сан светлейшего князя Ижерского, выданная ему Петром 1 июня 1707 года. В ней сказано, что новоиспеченный князь происходит из «благородной фамилии литовской», что его отец служил в гвардии. Однако все без исключения современники, оставившие записки, считали, что Меншиков — выходец из простонародья. Один из этих современников, токарь Петра Андрей Нартов, описал следующий случай: царь за какие-то провинности разгневался на Меншикова и раздраженно кричал ему: «Знаешь ли ты, что я разом поворочу тебя в прежнее состояние, чем ты был. Тотчас возьми кузов свой с пирогами, скитайся по лагерю и по улицам, кричи: пироги подовые! как делывал прежде. Вон! Ты не достоин милости моей». Меншиков подхватил на улице у пирожника кузов и явился к царю. Шутка понравилась Петру. «Слушай, Александр! Перестань бездельничать, или хуже будешь пирожника». Меншиков ушел от царя, громко предлагая свой товар покупателям: «Пироги подовые!»
Другая будущая знаменитость — Гавриил Иванович Головкин, родственник царицы Натальи Кирилловны, был старше Петра на 12 лет и поэтому занимал при нем придворные должности — сначала стольника, а затем главного постельничего. Доверие Петра он заслужил своей преданностью ему в годы правления Софьи и особенно в дни борьбы с ней.
Меншиков и Головкин в дальнейшем совершат головокружительную карьеру, а пока они оба старательно долбили бревна и приобретали навыки, высоко ценимые царем у своих подданных.
Конец августа и начало сентября прошли в усвоении мудростей кораблестроения, а 9 сентября был заложен фрегат, полностью сооруженный волонтерами под руководством голландского мастера Поля. Не всем волонтерам оказалась по душе тяжелая работа, необходимость следовать примеру царя, весьма непритязательного и в одежде, и в пище, и в комфорте. Группа русских молодых людей, прибывшая в Голландию несколько раньше Петра, пыталась вернуться на родину, обучившись лишь обращению с компасом, ни разу не побывав на море. Эта попытка была Петром тут же пресечена. Среди некоторых волонтеров велись разговоры, осуждавшие участие царя в постройке корабля. Петр, чьей воле никто не смел перечить в России, велел заковать критиканов в цепи, чтобы потом отрубить их головы. Лишь протест бургомистров, напомнивших царю, что в Голландии нельзя казнить человека без суда, вынудил его изменить решение и вместо казни сослать их в отдаленные колонии.
В середине ноября фрегат «Петр и Павел», над сооружением которого трудились волонтеры, был спущен на воду. Ученики получили свидетельства об овладении мастерством. Аттестат, выданный царю от его корабельного учителя Поля, гласил, что Петр Михайлов «был прилежным и разумным плотником», научился выполнять различные операции кораблестроителя, а также изучил «корабельную архитектуру и черчение планов», столь основательно, «сколько сами разумеем».
Князю Куракину довелось увидеть корабль «Петр и Павел» в 1705 году. Он записал, что на этом корабле «уже ходили несколько раз в Ост-Индию и назад возвратилися».
Менее успешно великое посольство справилось с другими задачами, ради которых оно прибыло в Голландию, — с наймом иностранных специалистов и получением помощи для войны с Турцией. Виниус, озабоченный строительством уральских заводов, настойчиво напоминал Петру о найме «железных мастеров», и царь, не выпускавший из поля зрения этой просьбы, никак не мог ее выполнить. Привлечение специалистов на русскую службу усложнялось их незнанием русского языка.
Не встретила понимания в Голландии и мысль о том, что Россия, ведя войну с Турцией, защищает интересы всех христианских государств против «бусурман» и что «такая война, всяк то может разуметь, не может быть без великих миллионов и многочисленного войска». Четыре раза послы встречались с представителями голландского правительства и всякий раз получали вежливый, но твердый отказ в помощи, мотивированный тем, что Голландия только что закончила изнурительную войну с Францией и не располагает ни деньгами, ни лишним оружием.
Петр, работавший во время переговоров на верфи, получал подробные донесения о результатах встреч послов с депутатами Голландских штатов. На ломаном русском языке первый посол Лефорт так оценил позицию партнеров во время переговоров: «ани не хотят ничаво дать».
- Предыдущая
- 18/133
- Следующая
