КГБ в смокинге. Книга 2 - Мальцева Валентина - Страница 108

Было девять вечера. Юджин вдруг с ужасом вспомнил, что все еще находится на службе и, следовательно, не может просто бросить все и улететь. Ощущая с огромной внутренней болью, что ему проще пустить себе пулю в лоб, нежели оставаться хотя бы еще минуту в этом роскошном и холодном, как морг, номере, где он почти физически чувствовал присутствие человека, которого уже нет и никогда не будет, Юджин зажмурился до звездно-сиреневых бликов в глазах и застонал. Великий знаток загадочной русской души, неповторимый гений оперативной работы, личный связной величайшего шпиона столетия Олега Пеньковского, полковник ЦРУ Крис Стюарт, так бездарно и безнадежно облажавшийся в этой операции, оставался, несмотря ни на что, его непосредственным шефом. Только он мог разрешить вылет Юджина в Штаты. Только Стюарт…

Чтобы не взвыть от ужасного ощущения собственного бессилия и какой-то неживой пустоты внутри, Юджин до крови прикусил губу. Впервые за годы работы в разведке дюймовыми гвоздями вбитое в сознание чувство внутренней субординации вызывало в Юджине гадостный привкус. Словно его насильно накормили глиной и залепили рот клейкой лентой… Он вскочил с кровати, вытащил из несессера зубную щетку и ринулся в ванную, где очень долго, до бесконечности, с остервенением чистил зубы, потом, тупо уставясь в зеркало и ничего не видя, тщательно, словно готовясь к хирургической операции, мыл руки.

— Готовишься ко сну? — голос Стюарта за его спиной звучал на удивление бодро и даже приподнято.

— Что может быть лучше после удачно проведенной операции, чем крепкий, здоровый сон?

— Мне очень жаль, Юджин…

— Крис, вы приглашаете меня поплакаться вам в жилетку?

— Я приглашаю тебя в комнату, — сухо ответил Стюарт. — Надо поговорить.

Дождавшись, пока Крис прикроет за собой дверь ванной, Юджин уже осмысленным взглядом окинул свое отражение в овальном, на всю ширину мраморного умывального стола, зеркале, криво усмехнулся и пробормотал:

— Вопрос на засыпку: как назвать своего шефа самым крупным мудаком от Аппалач до Кордильер, не нарушив при этом субординацию? Не знаешь, сынок? Потому что ты сам мудак…

Он вытер лицо, растопыренными пальцами отбросил назад спутанные волосы и вошел в комнату.

Браницкий, как истинный янки, сидел развалясь в кресле и положив обе ноги на толстое стекло журнального столика. Стюарт, прижав ухом к плечу «уоки-токи», одновременно кивал головой и раскуривал сигару.

— Да… Нет… Пока не надо… О’кей…

— Он что, с женой разговаривает? — спросил Юджин Браницкого.

— С чего ты взял? — точеное лицо Стенли выразило легкое удивление.

— Уж слишком лаконичен.

— Ты злишься?

— А я не должен?

— Юджин, в разведке бывает все.

— Где ты вычитал эту херню, парень? — Юджин вытянул из нагрудного кармана рубашки смятую сигарету и закурил. — В книжке о правилах пользования контрацептивами?

— Не кипятись.

— Уже выкипел… — Юджин глубоко затянулся. — Остываю.

— Юджин! — Браницкий снял ноги со столика и скрестил их под креслом. — Право, мне очень жаль…

— Ты эту фразу с Крисом репетировал?

— О чем ты?

— Что случилось, Стенли? Крис какой-то возбужденный… Неужели большой босс уже успел сжевать ему по телефону ухо?

— Не думаю…

Стюарт положил трубку и подозрительно посмотрел на подчиненных.

— Есть одна любопытная новость, — он сел на широкий подоконник и грациозно подтянул ноги к подбородку. — Ну очень любопытная…

— Что-нибудь прояснилось? — Юджин заставил себя задать этот вопрос ровным голосом.

— Возможно… — пробормотал Стюарт. — Вполне возможно…

Юджин и Браницкий сидели затаив дыхание.

— Час назад у меня была связь с Уолшем… Понимаете, парни, то, что он мне сказал, скорее всего, к нашему делу отношения не имеет. Шансы мизерные, почти нулевые… Но проверить стоит. Так вот, сегодня, примерно в половине первого дня, в своем служебном кабинете покончила жизнь самоубийством некая мадам Кло Катценбах, миллионерша, заведующая отделом валютных операций отделения «Ситизен-банка» в Цюрихе. Приставила к виску браунинг и снесла себе полчерепа…

— Несчастная любовь? — ухмыльнулся Браницкий и тут же прикусил язык.

— Шантаж! — Стюарт легко спрыгнул с подоконника и начал возбужденно вышагивать по комнате. — Какой-то мерзавец угрожал в случае неповиновения расправиться с ее единственным сыном. Он появлялся дважды. В первый раз… — Крис остановился. — Впрочем, это потом… Интересна вторая встреча. Знаете, что потребовал шантажист? Дать ему на несколько дней воспользоваться одной из ее вилл в предместье Базеля. Она дала ему ключ. Так вот, я только что из нашего консульства. Эта дама написала перед смертью два письма. Одно сыну, второе — на имя шефа швейцарской контрразведки. Уолш переслал мне копии факсом…

— Вы думаете, Крис, это шпионаж? — спросил Браницкий.

— Однозначно, друг мой! И у тех, кто мгновенно передал эти документы в нашу «фирму», были на то веские основания. Ну да ладно, — Стюарт досадливо отмахнулся, — об этом позже… Сейчас меня интересует вилла.

— Когда этот человек получил ключи? — Юджин затянулся горящим фильтром, но даже не заметил этого.

— Позавчера.

— Кто был этот человек?

— Некто Пауль Лихтвейзен. Катценбах в письме утверждает, что он гражданин Швейцарии. Речь, манера одеваться и так далее… Впрочем, что это меняет? Никто в мире не застрахован от работы на КГБ. Даже швейцарцы, хоть они и кичатся своим нейтралитетом.

— Вы хотите сказать, что они могут прятать Мальцеву на этой вилле?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Стюарт. — Это только наши молодчики из Голливуда выдумывают фанерных русских — этакие души нараспашку, живут страстями, плачут, слушая цыган, и запивают водку пивом. На самом деле они очень осторожные ребята. Все оцеплено, парни! Мы дали Тополеву и его провожатому спокойно улететь в Москву. Но нашу уважаемую даму засекли бы в любом случае…

— Ее могли перевезти дипломатическим багажом, — возразил Браницкий.

— Могли, но не сделали этого! — отрезал Стюарт. — Наблюдение ведется за советским посольством в Берне и за всеми консульствами. Начиная с пяти часов вечера. Так вот, до этой минуты из ворот посольства и консульств не выезжала ни одна машина, на которой можно было бы скрытно провезти человека. Кроме того, в аэропорт и на вокзалы пока не поступало никаких заявок на срочную перевозку дипломатического груза. Возможно, в Москве для перестраховки решили немного переждать, пока страсти улягутся. Это умно. И поскольку я практически не сомневаюсь, что наша уважаемая госпожа Мальцева все еще пребывает на территории Швейцарии, почему бы нам не поискать ее на безлюдной вилле, принадлежащей одной из самых уважаемых семей в стране? Комфортно, скрыто от любопытных глаз и, главное, совершенно безопасно. В таком месте можно отсиживаться годами. Они же не могли предположить, что госпожа Катценбах пустит себе пулю в лоб и разрушит столь изящный замысел, а?..

— Крис, — увидев тлеющий фильтр, Юджин поморщился и вдавил его в пепельницу, — у вас есть план этой виллы?

— Естественно, дружище, — улыбнулся Стюарт. — И не только план, но и пятнадцать парней из спецподразделения морской пехоты, натасканных на штурмовых операциях в ограниченных условиях нейтральных государств…

— Где они?

— На месте. Вилла уже пятнадцать минут как полностью оцеплена.

— Так это с ними вы говорили, когда я вышел из ванной? — Юджин раздернул молнию дорожной сумки и вытащил оттуда свитер.

— Да, — Стюарт посмотрел на наручные часы. — Без четверти одиннадцать… Ну что, господа, прокатимся в Базель?..

Взятый напрокат «пежо» добрался до места во втором часу ночи. За рулем сидел Браницкий. Крис устроился рядом с ним, время от времени негромко переговариваясь по рации со спецгруппой. Юджин, не спавший уже третью ночь подряд, не переставая курил и ловил малейшие перемены в интонациях Стюарта, хотя и прекрасно понимал: без приказа его нынешнего шефа ни один из пятнадцати морских пехотинцев, жестоко вымуштрованных специальными инструкторами, даже не шелохнется. Юджин хорошо знал методы действия таких групп еще по Вьетнаму. Он старался не думать о том, кого они застанут на вилле. Доводы Криса выглядели вполне логично, да и сам Юджин интуитивно чувствовал, что, скорее всего, многоопытный Стюарт прав. С другой стороны (хотя какое это могло иметь значение в той ситуации!), его буквально убивала парадоксальность разворачивающихся событий и откровенная беспомощность такой мощной разведывательной службы, как ЦРУ: не убей себя Кло Катценбах, не оставь она эти письма, — и замысел КГБ блестяще реализовался бы. Они бы отсиживались на этой вилле ровно столько времени, сколько нужно, чтобы свести риск до минимума. И тогда никчемность и беспомощность нескольких десятков специально переброшенных из Штатов агентов, оперативников, консультантов и руководителей, снабженных первоклассной техникой и безупречными документами, были бы очевидны…