КГБ в смокинге. Книга 1 - Мальцева Валентина - Страница 33

— Ну, Витяня, дружок мой школьный, — пробормотала я, вытягиваясь на постели и засыпая, — кажется, теперь мне есть чем махнуться с тобой. Не глядя…

Ночь с 3 на 4 декабря 1977 года

— Как поживает наш подопечный, Матвей? — Андропов отправил в рот крупную виноградину и уставился в потолок кабинета, весь отдаваясь ее нежному вкусу.

— Я не уверен, что это наша самая удачная ставка, Юрий Владимирович.

— Вот как? — Андропов скосил глаза на помощника. — Десять дней назад ты был другого мнения… Можешь сесть.

Тополев по-военному кивнул и, аккуратно отодвинув стул от стола, опустился на сиденье.

— Что слышно в Аргентине? — спросил шеф КГБ, меняя тему.

— Барона придется заменить. Он сильно разболелся.

— Надеюсь, без осложнений?

— Увы, Юрий Владимирович…

Андропов вопросительно поднял брови.

— Ваша протеже неожиданно явилась к нему в номер и вызвала полицию. Впрочем, пока все обошлось.

— Пока или обошлось?

— Это будет ясно завтра, вернее — сегодня. Так или иначе, вмешались наши дипломаты, и ее отпустили.

— Бойкая дамочка… — Андропов отщипнул еще одну виноградину. — Смотри, Тополев, скандалы в Клошмерле нам не нужны. По крайней мере, до поры до времени.

— А может быть, это к лучшему, Юрий Владимирович? Она уже на примете у полиции — тем громче будет шум, когда на нее повесят еще и Гескина.

— Ну что ж… — Андропов промакнул губы салфеткой и бросил ее в корзину для бумаг. — Рискованно играем, Матвей. Не промахнуться бы.

— Не должны. Все подстраховано.

— И Кошта?

Тополев не ответил.

— Что тебя тревожит, Матвей? Говори прямо.

— Вернувшись в Боготу, он сразу уехал в свое поместье и ни разу не показывался в конгрессе.

— Это естественно. Он смят. Ему надо свыкнуться со своим будущим.

— Он сильнее, чем кажется.

— У него нет козырей.

— У него есть характер.

— Матвей, ты меня беспокоишь, — Андропов снял очки и начал не торопясь протирать их замшевой тряпицей. — Кошта — одна из ключевых фигур в этой игре. Практически ведущая. Если мы проколемся здесь, то вся операция окажется на грани краха. Все просчитано до мелочей, проанализированы всевозможные варианты. Он и вел себя в полном соответствии с нашим сценарием: высокомерие, недоверие, испуг, покорность. Что же еще нужно?

— Юрий Владимирович, это уже из области подсознания. Я испытываю здоровое чувство инстинктивного недоверия. Соприкосновение с личностью… Столкновение интеллектов… Флюиды… Вряд ли я смогу аргументировать убедительнее.

— В его руках не сегодня-завтра будет семьдесят миллионов долларов, Матвей! — в голосе председателя КГБ отчетливо проступили визгливые интонации — первый признак раздражения. — И если они пропадут попусту, мне твои рассуждения о флюидах не помогут. А тебе — тем паче. Давай лучше прикинем еще раз: в чем слабые места плана?

— Их нет, Юрий Владимирович.

— Личность Иларио Кошты?

— Никаких сомнений. Полная благонадежность.

— Информация о положении самого Кошты в конгрессе?

— Исчерпывающая. Источники самые надежные. Малейшие изменения фиксируются.

— Наши люди в Колумбии?

— Готовность номер один.

— В Аргентине?

— Все в порядке.

— Кто вместо барона?

— Есть две кандидатуры, Юрий Владимирович. На ваш выбор.

— Выберешь сам… В соседних странах?

— Все по плану.

— Значит, в пассиве у нас только твои интуитивные ощущения… — Андропов потер переносицу и водрузил очки на нос. — Дескать, сильный человек Кошта, оправившись от шока, кинется с повинной в контрразведку и тем поставит крест на своей политической карьере. Так мыслишь, Матвей?

— В общем да, Юрий Владимирович. Впрочем, если вы считаете эти соображения несерьезными…

— Если бы я считал их несерьезными, я бы с тобой лясы тут не точил, а поехал спать. Два часа ночи, между прочим.

— Юрий Владимирович, мне кажется, его нужно прокрутить в реальной обстановке.

— То есть?

— Ну, назовите это генеральной репетицией. Исключим риск. Попробуем Кошту в деле. На такую операцию понадобится от силы месяца два. Выдержит — значит, все в норме. А если нет, то…

— То?

— Всегда можно найти альтернативу.

— И сколько времени тебе понадобится на поиск такой альтернативы, если только на проверку Кошты ты просишь два месяца?

— Сразу сказать трудно…

— Тогда помолчи и послушай меня, а то как-то совсем уж в облаках витаешь! — Андропов резко повернулся к Матвею. — На эту операцию мы потратили два года. Два года, гений аналитиков! И уйму денег! И когда, наконец, все готово… — Андропов потянул с кисти очередную виноградину, но она лопнула и он брезгливо отряхнул пальцы. — … приходит вдруг подполковник Тополев и предлагает пробить отбой по всей сети, тормознуть уже фактически начавшуюся акцию в Аргентине и заняться экспериментами. Ты понимаешь, что это значит в наших условиях? Или тебе неизвестно, что даже на самом верху существует своя форма отчетности? Рано или поздно с меня спросят. И тогда я должен буду предъявить конкретные результаты. А если из операции по какой-либо причине выпадет Кошта, предъявлять будет нечего. Постарайся вникнуть в масштаб задуманного. Государственный переворот в Латинской Америке — это тебе не Чехословакия и даже не Будапешт. Думаешь, мне легко было выбить у них эти миллионы? Особенно после того как мечтательный кретин Альенде возомнил себя новым Черчиллем и собственноручно развалил все, во что были вбуханы миллиарды!.. Это же кунсткамера, Матвей, они там реагируют только на красные знамена и ордена к дню рождения! И только под это могут что-нибудь дать. Короче: если мы проколемся, если над Колумбией, а потом и над Перу и Эквадором не взовьется на радость политбюрошным дедам красное знамя социализма, эти старперы вытолкают меня на пенсию, и что тогда?..

В кабинете повисла гнетущая тишина. Тополев, хорошо изучивший характер своего шефа, чувствовал, что, во-первых, Андропов крайне раздражен и что, во-вторых, он абсолютно прав в оценке ситуации. Операция «Гамбит» (так назывался подготавливаемый Комитетом переворот в Колумбии) была любимым детищем Андропова, его первой по-настоящему крупномасштабной акцией, успех которой должен был, по его расчетам, еще больше укрепить его позиции на вершине власти.

Участие Андропова в кровавых событиях 1956 года, когда он был послом СССР в Венгрии, принесло ему славу хитрого политического интригана, связавшего воедино некоторые важные звенья цепи, но отнюдь не стратега, способного задумать и осуществить такой переворот. Сейчас же, особенно после болезненного провала 1973 года в Чили, Андропов, человек невероятного честолюбия, почти полностью сосредоточился на операции «Гамбит». Если бы она удалась, зыбкое равновесие сил в Политбюро резко изменилось бы в его пользу. Он прекрасно знал психологию своих престарелых партайгеноссен, ценивших только силу, боровшихся только за влияние. А кто посмеет сомневаться в мощи и влиятельности человека, положившего на алтарь мировой социалистической системы целую страну или даже три страны с колоссальными залежами урана, платины, алмазов, с мощной горнодобывающей промышленностью и стратегически важными выходами как на Тихий океан, так и в глубь континента? В сущности, ему не давали покоя лавры Кортеса.

Тополев понял, что совершил серьезную ошибку, усомнившись в успехе отработанной до мелочей операции. Он просто переоценил андроповскую к нему симпатию и не заметил, как в порыве служебного рвения переступил опасную грань, отделяющую офицера политразведки от одного из лидеров сверхдержавы. И от того, как Андропов наглухо замолчал и уставился в потолок, Тополеву стало не по себе. «Не загреметь бы к оперативникам», — подумал он, вытирая платком лоб, покрывшийся мгновенной испариной. Надо было что-то немедленно предпринять, здесь же, не выходя из кабинета шефа КГБ, пока он не стал окончательно непредсказуемым. И Тополев с ходу бросился в омут импровизации, как он всегда делал, когда его загоняли в тупик. Он успел только подумать, что проигрыш этой импровизации будет означать окончательный и бесповоротный крах его блестящей карьеры.