Врата Анубиса - Пауэрс Тим - Страница 36
- Предыдущая
- 36/104
- Следующая
– Когда этот твой друг приезжает в город? Как его зовут – Эшвин?
– Эшблес. Я встречусь с ним во вторник.
– Так. Мы сделаем вот что. У хозяина этой гостиницы, старого Казиака, есть еще и конюшня. Ты умеешь убирать навоз?
– А разве есть люди, которые не умеют? Хочется думать, что я не принадлежу к их числу.
Джеки потянула ручку двери, и они оказались в небольшой комнате. В очаге горел огонь.
Появилась девочка, приветливо улыбаясь. Ее дежурная улыбка несколько поблекла, когда она заметила, что оба гостя, видимо, искупались в реке.
– Все в порядке, мисс, – успокоила ее Джеки. – Мы не будем садиться на стулья. Будь добра, скажи Казиаку, что это Джеки с того берега реки и его друг. Мы бы хотели получить две горячие ванны – в отдельных комнатах, разумеется…
Дойль усмехнулся – скромный парнишка этот Джеки.
– И еще какую-нибудь сухую одежду, все равно какую, – добавила Джеки. – А после этого два котелка вашей превосходной наваристой ухи. Ах, да, и горячего кофе с ромом прямо сейчас, пока мы ждем.
Девочка кивнула и поспешила обсудить все с хозяином. Джеки присела на корточки у очага рядом с Дойлем.
– Ты действительно уверен, что этот Эшблес поможет тебе выкарабкаться?
Дойль не был уверен, но постарался убедить в обратном скорее себя, чем Джеки, и поэтому стал защищаться:
– Насколько я знаю, он никогда не заботился о деньгах. И я действительно знаю его достаточно хорошо, черт побери!
«И он приобретет друзей и влияние, – добавил Дойль про себя, – и для него, может, будет вполне возможно устроить мне встречу – обеспечив мою безопасность! – со старым Ромени. И вот тут-то мы заключим сделку на моих условиях: я дам ему какую-нибудь безобидную информацию или даже вообще навру с три короба – да, так будет лучше всего – в обмен на координаты дыры. Если у меня будут друзья, которые покараулят снаружи, пока я буду говорить с Ромени, он не рискнет откалывать подобные трюки и тыкать в глаз сигарой. Но если без посторонней помощи, с нуля попробовать приобрести влияние и найти такого рода друзей, – да на это уйдут месяцы, если даже не годы. А Дерроу говорит, что дыры появляются с меньшей частотой после 1802 года, но в любом случае я не уверен, что у меня есть в запасе эти самые месяцы: кашель уже почти добил меня, даже если не учитывать последствия сегодняшнего купания, – теперь-то у меня наверняка пневмония. Я не могу ждать, мне побыстрее надо попасть назад, туда, где есть больницы».
Кроме того, Дойлю очень хотелось расспросить Эшблеса о его ранних годах и выведать все подробности, а потом это где-нибудь припрятать, где-нибудь в надежном месте, где оно спокойно пролежит до того момента, пока он сможет «открыть» эти никому не известные данные, вернувшись в 1983 год. Шлиман и Троя, Джордж Смит и Гильгамеш, Дойль и документы Эшблеса – размечтался, как последний идиот.
– Ну хорошо. Может быть, – сказала Джеки, – в следующем месяце в это время у тебя будет работа на Бирже и апартаменты в Сент-Джеймс. И ты с трудом припомнишь, как был нищим и конюхом. О, да, и то утро – когда ты не очень-то преуспел, торгуя луком. Что еще ты делал?
Принесли кофе. И улыбка девочки, и ее уверения, что ванны уже вот-вот будут готовы, – все говорило о том, что Джеки здесь считают солидным клиентом.
– Больше ничего – и так слишком много, – ответил Дойль.
* * *
Сооружение, известное в трущобах Сент-Джайлс как Крысиный Замок, было построено на фундаменте и вокруг руин двенадцатого века. Колокольня сохранилась и по сей день, но за все эти века многочисленные владельцы участка использовали строение под склад и постоянно добавляли все новые перекрытия и стены вокруг, и теперь древние стрельчатые окна выходили не наружу, в город, а в узкие комнаты пристроек. Верхушка колокольни оказалась, пожалуй, единственной частью здания, выглядывающей во внешний мир, но и ее было трудно заметить среди такого нагромождения крыш, колпаков, дымовых труб, вентиляционных шахт, различных углов и выступов. Колокольные канаты прогнили много веков назад, но древние балки сохранились, и через них перекинули новые канаты, чтобы можно было поднимать Хорребина и доктора Ромени примерно на пятьдесят футов от пола, на три четверти высоты колокольни. Это позволяло им вести беседу на удобном удалении от земли, и именно здесь была их излюбленная палата для совещаний. Масляные светильники были установлены в нишах древних окон на самой верхушке, и Окаянный Ричард присутствовал на этом вечернем совете, сидя в нише уровнем ниже светильников. Он помещался на фут или два выше голов его подвешенных на веревках шефов. – Понятия не имею, кто были те двое, ваша честь, – говорил Хорребин, и его ужасный голос, эхом отражаясь от стен, переходил в кошмарные завывания. – Они точно не из моей команды.
– Они что, действительно хотели убить его?
– О, да, Деннисен сказал, что, когда он отшвырнул второго из нападавших, тот уже успел ударить ножом нашего Американца и занес руку для повторного удара.
Доктор Ромени некоторое время медитативно раскачивался вперед-назад.
– Я не могу понять, кто это может быть. Кто-то работает против меня. Очевидно, все это значит, кто-то уже знает то, что Американец может сказать, и не хочет, чтобы я узнал это. Но это не те, с кем он прибыл вместе, – я сам видел, как они исчезли, когда врата захлопнулись. И я сам отследил все врата с того момента, и никто не проходил через них. Да и Братство Антея вот уже больше ста лет не представляет для нас угрозы.
– Ха, кучка безобидных старикашек, – согласился Хорребин, – они давным-давно забыли первоначальную цель своей организации.
– Хорошо, скажи – этот твой человек, Деннисен, он сможет узнать того человека, который пытался убить Американца? Пусть доставит мне этого человека живым, и он получит столько же, как если бы убил Джо – Песью Морду. – Он взмахнул руками, чтобы перестать раскачиваться. – Тот бородатый, который стрелял в Американца, а потом подобрал его в лодку, – возможно, он из той же команды. Ты говоришь, что узнал его?
– Да, вроде так, ваша милость. На нем не было привычной чалмы, но в остальном он тот самый нищий, который здесь слоняется. Так называемый Ахмед. Индус липовый. Я отдал приказ и назначил награду за его поимку.
– Ладно, эти пташки у нас еще запоют. Они у меня все расскажут, я с них шкуру сдеру живьем, от них ничего не останется, и они мне все расскажут…
Окаянный Ричард бережно дотянулся до своей деревянной обезьянки, которую он поставил на выступ окна – так, чтобы она могла увидеть чудо: двух волшебников, подвешенных, как окорока в коптильне, и зажал ей уши: такой кровожадный разговор мог ее расстроить. Да и самому Ричарду подобные разговоры не слишком по душе. Он уже провел в городе целую неделю – то в Крысином Замке, то в зале под Бейнбридж-стрит, пока доктор Ромени путешествовал, чтобы оказаться в каждых вратах, когда они появлялись, запутывая происходящее все больше и больше.
– Я все думаю, а не вызвано ли это вмешательство… усилиями моего партнера в Турции? – сказал доктор Ромени.
– Но никто не знает, кто они такие, – уточнил Хорребин и уже тише добавил: – Даже мне известно только то, что ваш брат-близнец нашел юного английского лорда, временно пребывающего за границей в одиночестве и которого вы оба думаете как-то использовать. Полагаю, можно было бы более подробно ознакомить меня с вашими планами.
Казалось, Ромени его не слышал. Он произнес задумчиво:
– Нет, вряд ли могла быть утечка информации. Хотя бы потому, что только я один знаю что-либо важное. Но мне неизвестно, как развиваются события в Турции, у доктора Романелли. Как я полагаю, этот юный лорд обожает писать письма. Остается только надеяться, что мой э-э… брат проследит, чтобы ни в одном из этих писем не оказалось какой-либо важной информации.
Хорребин изобразил удивление:
– Так где, вы говорите, находится этот беспокоящий вас лорд?
– В нескольких днях пути от Афин, послушно следует из Коринфского залива в Патры. По определенным причинам милорд очень физически уязвим, когда он находится в этом небольшом районе: Патры, залив Патры, Миссолонги. Поэтому, когда он был там в июле, Романелли заставил имперского консула, который на него работает, погрузить милорда в сон, заставив его сконцентрироваться на действии музыкальных часов, и пока он спал, мой брат послал команду в мозг милорда, на подсознательный уровень – команду, что он должен вернуться в Патры в середине сентября. К этому времени ситуация на этом острове подогреется до нужной температуры, и в один прекрасный момент все закипит. И его лордство даже сейчас находится под действием этого приказа, вздорно полагая, что решение вернуться в Патры – его собственное.
- Предыдущая
- 36/104
- Следующая
