Круиз - Азерников Валентин Захарович - Страница 5
- Предыдущая
- 5/9
- Следующая
– Ну как? – спросил Капустин. – Видели сестру?
– Не прилетела еще. – Неля нахмурилась. – Поезд не переносит, всегда самолетом, и вот – пожалуйста. Должна была еще утром, а до сих пор нет.
– Рискованно. Она в каком отделении?
– Да уж перенесли во второе.
К ним стремительно подошел полный мужчина с затравленными глазами.
– Слушай, – сказал он Неле, не обратив на Капустина внимания – слушай, полный кошмар. Не успеет. Я практически
уже с выговором.
– Познакомьтесь, – сказала Неля Капустину, – это товарищ Васюков, представитель Министерства культуры.
– Бывший представитель, – сказал Васюков.
– Бедная Элка, – сказала Неля, – она так готовилась.
– При чем здесь Элка? По одному певцу от страны.
– Что же делать?
– Надо рисковать. Хуже не будет. Лучше так, чем никак.
– Как – так?
– В конце концов, ты тоже Кострова. А в лицо они ее не знают.
– Да ты что, ты в уме?
– __ Не знаю. Это решит начальство.
– Да не пойду я! Надо же такое придумать. Я ж не готовилась.
– Артист готовится всю жизнь, а не три дня.
– И в таком зале никогда не пела. Тут же несколько тысяч.
– А там, – Васюков кивнул назад, – двести восемь миллионов. И они не поймут тебя, если ты откажешься.
– Да, – подтвердил Капустин, – не поймем.
– Вот, – обрадовался Васюков, – и товарищ соврать не даст. А вы кто? – вдруг спросил он с подозрением.
– Один из них. Из миллионов, – ответил Капустин.
– Но мне не в чем петь, – сказала Неля. – Не могу же я в этом…
Васюков поглядел на ее тельняшку и шорты.
– Да, это серьезно…
– А какой у вас размер? – спросил Капустин.
– Сорок шестой, – ответила Неля. – А что?
– Сорок шестой?… – Капустин огляделся. По проходу шла наша туристская группа. – Не ходовой. – Наконец он заметил среди зрителей худощавую женщину в длинном открытом платье. – Вот что, – сказал он Неле, – идите за кулисы и ждите.
Дима смотрел им вслед.
Худощавая женщина стояла в компании нескольких мужчин и разговаривала.
– Простите, – обратился к ней Капустин, – вы не говорите по-русски?
– Но, – ответила она. – Парле ву франсе?
– Ах, франсе?… Франсе – нет. Чего нет, того нет. Но, минуточку, сейчас. Айн момент, – добавил он для убедительности.
Он поискал глазами Светлану Николаевну и замахал ей рукой, прося подойти. Она подошла.
– Слушай, помоги объясниться. Она – только по-французски.
– А зачем тебе? – удивилась Светлана Николаевна.
– Потом. И ничему не удивляйся – просто переводи.
– Но я сто лет не разговаривала. Читать – туда-сюда…
– Ничего, напрягись. – Он улыбнулся француженке. – Извините, это моя… знакомая, она поможет нам.
– Так и сказать? – холодно осведомилась Светлана Николаевна. – Знакомая?
– Ну не объяснять же ей всю историю нашей жизни. Скажи, что у меня к ней большая просьба.
Светлана Николаевна стала переводить – медленно, поправляясь и смущаясь своих ошибок. Но француженка, похоже, все поняла.
– Скажи, что мне очень нужно… – Капустин помялся, – ее платье.
– Что?!
– Ты переведи, только дословно.
– Ты что – с ума сошел?
– Переводи, нету времени.
– Так приспичило? – Светлана Николаевна передернула плечами и перевела.
Француженка засмеялась и спросила:
– Только и всего?
Светлана Николаевна повторила ее вопрос по-русски.
– Да, – сказал Капустин. – На один час. Для певицы. – Он показал на сцену.
– Так-так, – сказала Светлана Николаевна сквозь зубы, – события развиваются не по дням, а по часам.
– Скажи ей, что наша певица должна выступать, а чемодан с ее платьем по ошибке улетел в другой город, и ей не в чем петь. А от этого зависит ее судьба.
Светлана Николаевна пожала плечами и перевела. Француженка спросила:
– А почему месье обратился ко мне?
– Потому… потому что у вас такая же, как у нее, прелестная фигура.
Светлана Николаевна бесстрастно перевела.
– О, вы очень добры, – сказала француженка.
– Нет, я просто очень наблюдателен, – галантно возразил Капустин.
– Ты меняешься прямо на глазах, – усмехнулась Светлана Николаевна.
– Я умоляю вас, мадам, – настаивал Капустин. – Это вопрос судьбы.
– Только ее? – спросила француженка.
– Нет, не только, – ответил Капустин и приложил руку к сердцу-
Светлана Николаевна молчала.
– Переводи, – сказал ей Капустин. – Искусство требует жертв.
– Искусство? – уточнила Светлана Николаевна, но фразу перевела.
– Ну раз так, – сказала француженка, – раз судьба… Пойдемте, мне даже интересно увидеть, кто эта счастливица, ради которой вы так бесстрашны.
– Спасибо, – сказал Капустин Светлане Николаевне. – Я скоро приду. – И он повел француженку к сцене.
– Можешь не торопиться, – сказала ему вслед Светлана Николаевна.
На эстраде в перекрестии лучей юпитеров пела Неля. Она пела песню о Господине Случае, о том, что в жизни многое хорошее происходит как бы случайно, но приходит случай только к тем, кто его не дожидается… Ей аккомпанировал пианист из ее ансамбля. А потом к нему присоединился контрабасист оркестра, за ним – гитарист, ударник вступил, и кончила она петь в сопровождении всего оркестра.
Ей бурно аплодировали. И зрители. И оркестр. И Капустин. И Васюков, сося валидол. И француженка – в Нелиных тельняшке и шортах. И особенно – Дима. Только Светлана Николаевна сидела безучастно.
– А вам разве не понравилось? – обернулся к ней Дима.
– Нет, почему же, понравилось… Особенно платье…
Светлана Николаевна лежала в каюте и читала. Вошел Капустин. Постоял, потом сел на свою постель. Светлана Николаевна продолжала читать. Он взял журнал и тоже прилег. Она поднялась и вышла в салон. Дверь в каюту осталась чуть приоткрытой.
В салон зашел Гобели со стюардом.
– Вот этот замок, – сказал он ему и показал на одну из дверей.
Стюард повозился с замком.
– Его не чинить, его сменить надо, – сказал он Гобели.
– Смените, – согласился Гобели.
– Сейчас. Я тогда за инструментами… – Стюард ушел.
– Ну как отдыхаете? – спросил Гобели Светлану Николаевну и покосился на приоткрытую дверь.
– Какой же это отдых…
– А что такое? – обеспокоился Гобели.
Светлана Николаевна тоже покосилась на дверь и спросила вдруг с придыханием:
– А ты не догадываешься?
Гобели вздрогнул и посмотрел на нее с испугом.
– Я?
– Ты.
– Но мы… Вы же… Еще вчера…
– Оставь, ты все понял.
– Значит, вы…
– Да. Это я.
– Не может быть.
– Недавно ты был уверен в этом.
– Но вы тогда…
– Думаешь, так легко вернуться на двадцать пять лет назад?
– Но мне показалось, что…
– Илларион, не надо… Зачем себя обманывать. Это судьба. От нее никуда не уйти. Даже в нейтральные воды.
– Но папа…
– Что – папа?
– Его разве Николаем звали?
– Илларион… Ты все забыл. Боже, все забыл. А мне казалось… Я подумала, вот человек, который ничего не забывает…
– Ну, разумеется, я все помню. Его звали Михаил. А меня Илларион. Мы вместе – как Кутузов – Михаил Илларионович.
– Это не отец был – отчим.
– Отчим?
– Конечно. Дядя Миша.
– Но вы папой его звали.
– Ради мамы, как ты не понимаешь…
– Но и он вас дочкой называл, я помню.
– Втирался в доверие. Илларион, какое это все имеет значение? Важно, что мы встретились, что ты хочешь, чтобы я к тебе вернулась.
– Я?!
– А разве нет?
– Но вы замужем.
– Была. Мы расходимся.
– Как расходитесь? Из-за чего?
– А ты считаешь, после того, что он узнал…
– Но я ему все объясню. Это было так давно. До него.
А сейчас это случайная встреча. Встретились – расстались.
– Нет, Илларион, не расстались.
- Предыдущая
- 5/9
- Следующая
