Лучшие приключения для мальчиков (сборник) - Веркин Эдуард - Страница 25

• Предыдущая
• 25/67
• Следующая

Генка сунул в руку Жмуркину желтый сертификат.

– Что это? – не понял Жмуркин.

– Мотоцикл, – сказал Генка. – Ну, в смысле, сертификат на мотоцикл. Мы туда твое имя вписали. Это тебе…

– Вы чего? – оторопел Жмуркин. – Совсем? Долбанулись оба?!

– Жмуркин, – улыбнулся Генка, – давай без волны, а? Бери и все. Мы так с Витькой решили. Все.

Генка развернулся и пошел вниз по лестнице. Витька за ним. Они спустились на первый этаж.

– Эй, погодите! – позвал Жмуркин. – Погодите…

Они остановились. Жмуркин сбежал к ним. В руке он держал сертификат. Губы у Жмуркина дрожали.

– Вы… – начал Жмуркин, – вы…

– Да не парься ты, Жмуркин! – сказал Витька. – Все тип-топ… Сертификат теперь на твою фамилию. Ты его продай…

– Пойдем, Витька, – Генка потянул друга за дверь подъезда.

Они вышли на улицу.

Жмуркин догнал их снова и остановил.

– Спасибо, – Жмуркин стал жать Витьке и Генке руки. – Спасибо! Знаете, знаете… Вы мои единственные друзья… Завтра…

– Без пены, Жмуркин! – вновь улыбнулся Генка. – Завтра не умрет никогда.

И друзья двинули дальше. Жмуркин смотрел им вслед. Они не оборачивались, но откуда-то Витька знал, что Жмуркин сейчас плачет.

– Жалко только, – сказал Витька уже в районе Кооперативного переулка, – что мотоцикла у нас нет.

– Как это нет? – усмехнулся Генка. – А «Пчела»?

– Точно, – кивнул Витька. – Тут ты верно сказал. Пойдем в сарай!

– А давай не пойдем, – сказал Генка. – Давай побежим! Кто к сараю последний прибежит – с того пачка жвачки. Настоящей, не фруктозы!

– Да? – Витька сделал задумчивое лицо. – Жвачки, говоришь?

И он неожиданно, безо всякого предупреждения, рванул вперед.

– Во зараза! – Генка стукнул кулак в кулак и припустил за Витькой.

Через пять минут они были уже у сарая.

– С тебя снова жвачка, – сказал Витька. – Как всегда.

– Так нечестно! Ты первым побежал! Ты всегда так!

– Ничего не могу с собой поделать, – развел руками Витька. – Должно же мне хоть в чем-то везти? Ладно. Жвачку потом отдашь. Что делать-то будем?

Генка снял замки и отворил дверь сарая.

– И что? – снова спросил Витька.

– Что? – Генка раскинул руки и посмотрел на восток. – Что будем делать? Я думаю, нам надо немножко развлечься. В последнее время мы слишком много работали. Так нельзя. К тому же синоптики предсказали ухудшение погоды. Всякие там дожди, цунами, наводнения… И эти еще, самумы.

– Так всегда, – сказал Витька. – Это потому, что учебный год наступает. Перед началом учебного года всегда так. Природа одевается в траур и увядает.

– Да. И нам предстоят тяжелые времена. А в последнее время мы слишком много работали, и нам просто необходимо отдохнуть, я уже говорил.

– Это точно, – согласился Витька. – А то организм изнашивается.

Генка уселся за руль. Витька примостился на багажник.

– Так куда? – спросил Генка.

– Куда? Наверное, туда.

Витька указал на восток, к Волге. Генка лягнул педаль стартера. Двигатель заработал ровно и мощно, как и полагалось.

– «И он сказал…» – начал Витька.

– «Поехали!» – закончил Генка.

Генка воткнул первую передачу, отпустил сцепление. Прибавил газу, на счастье оттолкнулся ногой от асфальта.

– Поехали! – крикнул Витька. – Поехали!

«Пчела» прокатила по улице Водопроводной, пересекла Кооперативный переулок и вышла на федеральную трассу…

– Февраль, – Жмуркин отлепил от синяка намороженную монету. – Февраль-февраль-февраль…

– Зря все это, – сказал Генка. – Не помогают монеты, я сколько раз на себе пробовал…

– А, ладно… – Жмуркин спрятал денежку в карман. – Опять все будут думать, что мне в морду дали.

– А ты правду расскажи, – посоветовал Витька.

– Кому нужна правда в наши дни…

Жмуркин вздохнул, присел перед печкой и стал подкидывать в топку полешки. Витька и Генка смотрели на него. Жмуркин поставил на конфорку кофейник, варил кофе. Сварил, разлил по чашкам, раздал.

– Я тут это… – сказал он. – По сайтам разным лазил. Ну, как обычно, короче… Нашел один интересный. Сайт фирмы, которая вашу колымагу делала.

Генка поглядел на Жмуркина с интересом.

– Они тюнинговые киты предлагают, – продолжал Жмуркин. – Всего четыреста баксов. Можно мощность в два раза повысить. И скорость. И еще чего-то там, не знаю, я в этом вашем маразме не разбираюсь… Тормоза какие-то. Короче, так вот…

Генка и Витька переглянулись.

– Четыреста баксов… – протянул Генка. – У нас… Ну, может быть, двести…

– У меня тоже есть двести, – сказал вдруг Жмуркин. – Так что хватит.

Генка и Витька молчали.

– Ладно, бараны, – сказал Жмуркин. – Ладно, нечего мне тут с вами рассиживаться, пойду я. А вы думайте. Думайте. Если так дела пойдут, то вместо мотоцикла снегоход покупать придется. Февраль…

Жмуркин плеснул кофейную гущу на печку и удалился.

Зима продолжала продолжаться.

Витька заглянул в кабинет литературы. Класс пребывал во взорванном состоянии: обсуждалось, как провести праздничные дни. Одна половина планировала поход на природу и ссорилась, куда именно надо идти, на реку или в лес. Другая половина собиралась ехать на экскурсию по Золотому кольцу и спорила, на чем лучше ехать – на автобусе или на теплоходе. И походники, и экскурсанты обзывались, кидались мелом, жвачкой, скомканной бумагой, расстреливали друг друга из водяных пистолетов и вообще бесчинствовали по полной программе, разве что стульями не бросались.

Учебный год почти закончился, на носу майские праздники, настроение у всех было раздолбайское и веселое, классики литературы взирали со стен на беспечных потомков с суровым неодобрением.

Генка и Жмуркин сидели на парте у стены. Во всеобщей радостной суете они участия не принимали. Генку ни в поход, ни на экскурсию не брали – у него, как обычно, наметились серьезные отставания по литературе, и все предстоящие праздники Генка должен был готовиться эти отставания ликвидировать.

Отставание образовалось так. Учительница по литературе задала к очередному занятию выучить стихотворение на свободную тему и прочитать его с выражением. Витька выучил что-то из Есенина, Жмуркин нашел в Интернете стих современного поэта про жарку куриц, Генка сразу ничего не нашел. А ему очень хотелось показаться оригинальным и интересным, ему надо было поразить учительницу, получить пятерку. И Генка принялся перебирать старые газеты, которых дома на антресолях скопилось множество, и в одной газете за тысяча девятьсот сорок седьмой год обнаружил очень хорошее, как ему показалось, стихотворение. В нем рассказывалось про коварных вредителей, про то, как их разоблачали доблестные чекисты, и про то, как потом эти вредители под присмотром веселых чекистов строили крайне нужную стране северную железнодорожную магистраль.

Кто такие вредители, Генка представлял себе смутно, они у Генки ассоциировались с колорадскими жуками и плодожорками. Автор же стихотворения не пожалел для описания вредителей черной краски, так что Генка проникся к ним искренней нелюбовью, а к чекистам, наоборот, чувствительной приязнью. И, разучивая стихотворение, о вредителях он говорил с обличительным презрением, о чекистах же с искренним уважением.

Генка работал над стихотворением четыре дня. И вот пришел час Х. Генка был восьмым в журнале, он вышел к доске, принял позу Маяковского и с выражением прочитал свой стих про северную магистраль.

Генка закончил чтение, и в классе повисла тишина. Затем учительница в слезах выбежала из класса, вернулась уже с директором. Она восприняла Генкин стих как вызов. Как оказалось, ее дедушка как раз был таким вредителем и строил ту самую магистраль и за ним присматривали те самые веселые чекисты, о которых с таким вдохновением прочитал Генка. Потом дедушку, конечно, реабилитировали, но о своей «северной командировке» и жизнерадостных чекистах он вспоминал с большим неудовольствием.

• Предыдущая
• 25/67
• Следующая