Карусели над городом (журнальная версия) - Томин Юрий Геннадьевич - Страница 4
- Предыдущая
- 4/28
- Следующая
В кабинете физики становилось тесно. Приборы временами выходили из строя, их нужно было ремонтировать, налаживать, и Алексей Палыч давно уже подумывал о помощнике. Ему нужны были не просто лишние руки, ему хотелось единомышленника — человека, который носил бы в душе свои серебристые облака и, возможно, сделал бы когда-нибудь то, что не удалось Алексею Палычу.
В очередной год Алексей Палыч принял очередной шестой класс, и там он нашел такого человека.
Вернее, они друг друга нашли.
В кабинете физики Борис освоился очень быстро. У него оказались хорошие руки. Те самые руки, что когда-то превратили швейную машинку в кучу металла, теперь умели паять, клеить, собирать и монтировать. Но Борис был не только помощником, в его голове бродили свои идеи. Именно он предложил оборудовать лабораторию в школьном подвале.
Если бы они только знали, что случится потом в этой лаборатории!
Может быть, они бы замуровали дверь в подвал наглухо…
А может быть, наоборот, забросили все дела и начали бы прямо с магнита, из-за которого все и получилось.
Но тогда Алексей Палыч и Борис ничего еще не знали о будущем.
Работая по вечерам, они обшили досками стены подвала, настелили пол и провели электричество. Затем сколотили верстак и приволокли небольшой токарный станок, завалявшийся почему-то на кулеминском крупяном заводе. Сын директора этого завода учился в той же школе, и со станком директор расстался легко, тем более что в приготовлении круп станок не участвовал.
Большая часть приборов тоже перекочевала в подвал. Получилась лаборатория-мастерская. Алексей Палыч повесил на дверь подвала замок. Один ключ от этого замка достался Борису.
Жизнь в лаборатории начиналась по вечерам. С наступлением сумерек окна подвала светились голубыми вспышками электрических разрядов, иногда слышалось гудение станка, а те, кто заглядывал в окна, могли разглядеть Алексея Палыча и Бориса, занятых какой-то непонятной работой.
Как уже сказано, Кулеминск — город небольшой.
Как уже сказано, Кулеминск — городок небольшой. В небольших городах непонятных вещей не любят и всегда стараются найти для них понятное объяснение. Поэтому в одном конце Кулеминска считали, что Алексей Палыч мастерит цветной телевизор, а в другом — что собирает из запасных частей «Жигули».
Однажды компаньонам потребовался большой электромагнит.
И вот по чертежу Алексея Палыча Борис сделал небольшой станок для намотки проволоки и начал мотать ее на катушку. Через несколько дней катушка была готова. Оставалось ее испытать.
— Теперь проверим, — сказал Алексей Палыч.
В тот момент он не знал, что до события мирового значения остается всего две минуты.
Борис подсоединил провода к концам катушки и обмотал их изоляционной лентой, после чего до мирового события осталась одна минута. Затем он зачистил вторые концы проводов, присоединил их к вилке, не подозревая, что осталось уже десять секунд.
— Включай, — сказал Алексей Палыч.
На поверхности катушки мелькнула искра, и тут же в подвале раздался крик.
Сначала никто ничего не понял. Крик показался Алексею Палычу похожим на петушиный, и он удивился: откуда мог в подвале оказаться петух? Борису показалось, что вскрикнул Алексей Палыч, и он подумал, что каким-то образом искра обожгла учителя. Кроме того, оба видели, как от окна к столу, на котором находилась катушка, на мгновение протянулся и тут же погас синий луч.
В первые секунды они еще не заметили главного.
Алексей Палыч взглянул в сторону окна, откуда сверкнул этот странный луч, и увидел на стекле аккуратную дырочку.
Борис посмотрел на Алексея Палыча, стараясь понять, на самом деле учителя ударило током или это только показалось.
Вообще говоря, ничего страшного не случилось. В катушке произошло короткое замыкание. В таких случаях перегорает либо катушка, либо предохранитель. Так происходит в любом месте нашей планеты. Но почему-то не так вышло в Кулеминске.
— Ну, ничего… — сказал Алексей Палыч, все еще не поняв, что означает дырочка на стекле. — Перегорел внешний виток. Сейчас мы ее перемота…
В эту секунду Алексей Палыч боковым зрением уловил какое-то шевеление на столе. Он повернулся, застыл на месте, зажмурился, помотал головой, открыл широко глаза.
Алексей Палыч боковым зрением уловил шевеление на столе. Глаза его расширились… Мальчик.
— Б-боря… Это что?.. — спросил Алексей Палыч.
Борис, встревоженный тоном и выражением лица учителя, медленно повернул голову, и глаза его тоже расширились.
— Кажется… мальчик…
На столе, возле катушки, в окружении безмолвных приборов, лежал голый младенец.
— Чепуха… — пробормотал Алексей Палыч.
Он сорвался с места и подбежал к двери, подергал ее. Дверь была заперта. Ключ, как обычно, торчал с внутренней стороны.
— Дурацкие шутки! — сказал Алексей Палыч.
Младенец снова коротко завопил, и крик его на этот раз был вполне человеческий и вовсе не похож на петушиный.
— Это ты его принес? — спросил Алексей Палыч.
— Да, Алексей Палыч… — проговорил Борис и умолк.
Тут до Алексея Палыча наконец дошло, что дверь была заперта, что Борис все время находился у него на глазах и что еще минуту назад на столе не было ничего, кроме всевозможных приборов.
Алексей Палыч на цыпочках подошел к столу и, склонив голову набок, уставился на младенца. Сейчас учитель был похож на курицу, которая увидела червяка, но не решается его клюнуть.
Он медленно протянул руку и дотронулся до мальчика. Палец его ощутил живое тепло. Мальчик зашевелил губами.
— Дурацкие шутки, чепуха, — ровным голосом произнес мальчик.
— Что? — спросил Алексей Палыч, но тут же не поверил ни глазам своим, ни ушам и повернулся к Борису.
— Это ты сказал?
— Это он сказал, — ответил Борис.
— Он не имеет права говорить! — крикнул Алексей Палыч Борису. — Ему всего месяца три-четыре!
— Три-четыре, — тут же отозвался младенец. — Сейчас мы ее перемота…
— Он повторяет ваши слова, — сказал Борис.
— Да ты пойми, Боря!.. — с отчаянием сказал Алексей Палыч. — Он не может ничего повторять! В его возрасте не говорят еще ни мама, ни папа.
— Папа, — сказал младенец.
— Боря, ты что-нибудь понимаешь?
— Не очень.
— Но ты его видишь? — спросил Алексей Палыч.
— Вижу, — ответил Борис.
— Какой он?
— Голый такой… маленький… голубой немножко.
— Да-да… — согласился Алексей Палыч. — Голубой… Двоим одинаковый сон присниться не может. Ты никому не давал ключи?
Борис пошарил в кармане, достал ключ от наружного замка, ключ от двери и показал учителю. Алексей Палыч вздохнул и снова уставился на малыша, словно на гладком его животике, слегка отливающем голубизной, надеялся прочитать ответ.
На гладком животике…
На совершенно гладком!
Именно сейчас, глядя на малыша, Алексей Палыч уловил какую-то неправильность в его теле; чего-то там не хватало. Когда же Алексей Палыч понял, чего, то так изумился, что забыл, как это называется.
— Что это такое? — Алексей Палыч осторожно, прикоснулся пальцем к младенцу.
— Живот.
— А что тут должно быть? — спросил Алексей Палыч.
— Живот и должен… — неуверенно ответил Борис. Поведение учителя начинало ему не нравиться.
— Тут должен быть пупок, — упавшим голосом сказал Алексей Палыч.
— А пупка нет, Алексей Палыч! — радостно провозгласил Борис, будто на этом открытии кончались все затруднения.
— А где же он? — тихо спросил Алексей Палыч.
— Пупка нет… — равнодушно промолвил младенец.
— И он говорит, хотя и не должен… и двери были заперты… и… и… — Алексей Палыч запнулся, потому что догадка, мелькнувшая в его мозгу, была невероятна и… совершенно реальна.
- Предыдущая
- 4/28
- Следующая
